Интервью первого заместителя Министра иностранных дел России В.И.Трубникова агентству "Интерфакс" по вопросам борьбы с международным терроризмом
26-01-2004

Вопрос: Накануне Нового года США и мир в целом вновь встали перед угрозой крупномасштабных террористических актов предположительно со стороны "Аль-Каиды". Почему, на Ваш взгляд, усилия международного сообщества, в которых активно участвует и Россия, не привели к ликвидации сети международного терроризма?

Ответ: Победа над международным терроризмом – задача грандиозная, в том числе по своей трудности. Речь идет о ликвидации, пожалуй, главной в современных условиях глобальной угрозы человечеству. Сделать это можно лишь эффективно и надежно объединив в борьбе с терроризмом усилия всего мирового сообщества и действуя в рамках строгой, я бы сказал бесспорной, законности, то есть, на основе международного права и укрепления центральной роли ООН.

После ужасных террористических атак на США в сентябре 2001 года мировое сообщество сумело сплотиться перед лицом общего врага – напомню, впервые после второй мировой войны. Были предприняты решительные, совместные, легитимные и потому весьма эффективные действия против террористических структур в Афганистане. Сейчас можно только предположить, какими могли бы быть результаты продолжения сплоченной антитеррористической кампании, не случись иракского кризиса. Острые противоречия вокруг Ирака, к сожалению, не только в значительной степени подорвали единство международного сообщества, но и фактически расшатали основы широкой международной антитеррористической коалиции, более того, поставили под сомнение, в глазах многих, ее основополагающие цели и идеалы.

По сути, речь пошла даже не о судьбе одного государства, хотя и это – вопрос архиважный, но о том, каким быть всему будущему мироустройству. Быть ему основанным на "кулачном" праве или, все же, на праве международном.

Во многом благодаря сбалансированной, неконфронтационной внешней политике России, ее твердому и последовательному отстаиванию принципов решения ключевых мировых проблем на основе многостороннего сотрудничества, верховенства международного права и укрепления центральной роли ООН, разрастания кризисных процессов в международной политике удалось избежать, существенно восстановить пошатнувшееся единство мирового сообщества.

Восстанавливать приходится теперь и потерянный из-за иракского "сбоя" ритм широкого международного антитеррористического сотрудничества. Уверен, однако, что это нам удастся, в том числе потому что мировое сообщество в последние годы сумело уже оснастить себя достаточными новыми и эффективными механизмами взаимодействия в сфере антитеррора. Имею в виду, в первую очередь, Контртеррористический комитет СБ ООН.

И все же, с другой стороны, потенциал террористов не следует приуменьшать и в частности, например, требовать назначать точные сроки его окончательного уничтожения. Террористический интернационал далеко не ликвидирован, напротив, обнаруживает все новые способности к регенерации, более того, "мутирует", приспосабливается к меняющимся условиям, опять опережая темпы межгосударственного антитеррористического сотрудничества. Стремятся восстановить свои боевые возможности талибы, активизируются прочие террористические структуры в разных частях мира, появляются даже новые террористические сети. Экстремисты всех мастей пытаются воспользоваться сложной обстановкой безопасности, сложившейся в Ираке. Последнее, кстати, убедительное свидетельство не только того, что односторонние акции против суверенных государств - пусть даже под лозунгами борьбы с терроризмом, но на деле не санкционированные международным правом – приводят лишь к усугублению теругрозы, но и того, что международный терроризм будет и впредь максимально использовать любую ошибку мирового сообщества, любую несогласованность в его усилиях, не говоря уже о серьезных противоречиях, подобных иракским.

Вопрос: Недавно, в том числе и российскими официальными лицами, высказывались предположения, что Бен Ладен может скрываться где-то на границе между Афганистаном и Пакистаном. Почему так сложно его поймать и не является ли он, как можно услышать, мифом, собирательным образом международного террориста?

Ответ: Точное местонахождение У.Бен Ладена определить очень сложно, иначе он был бы уже давно нейтрализован или захвачен. На выполнение этой задачи антитеррористической коалицией, в первую очередь американцами, выделены весьма серьезные силы и ресурсы.

Действительно, по поступающей информации, он, скорее всего, скрывается в труднодоступных районах вдоль Линии Дюранда, населенных преимущественно племенами афганских и пакистанских пуштунов. Как утверждают в частности пакистанские власти и спецслужбы, У.Бен Ладен проводит на одном месте не более нескольких часов и пользуется определенной поддержкой своих сторонников из числа местных исламских радикалов и талибов.

Надо отдать должное участию Пакистана в антитеррористической операции в Афганистане и предпринимаемым Исламабадом мерам по нейтрализации в Пакистане организаций воинствующих исламистов. Вместе с тем, ожидаем, что выполнение Исламабадом взятых на себя перед мировым сообществом обязательств по борьбе с терроризмом и экстремизмом положит конец перемещению укрывшихся от возмездия террористов и экстремистов в другие страны. В этой связи должен сказать, что в России внимательно следили за развитием антитеррористической операции в пакистанском агентстве Южный Вазиристан, в т.н. "племенной зоне" на Северо-Западе Пакистана, в результате которой в конце 2003 года было уничтожено и пленено до двух десятков "алькаидовцев".

Что касается личности самого У.Бен Ладена, то я согласен с мнением, что на данном этапе это своего рода собирательный образ международного террориста или, если хотите, символ тех деструктивных сил, которые бросили вызов цивилизованному человечеству. Корень же зла кроется не в персоналиях, а в идеологической, социально-политической и материально-финансовой базе международного терроризма и религиозного экстремизма.

Вопрос: На международном уровне пока не удается выработать единое правовое определение "терроризма", и в ООН буксуют проекты соответствующих конвенций, давно инициируемых Индией и Россией. В чем, на Ваш взгляд, причина этого?

Ответ: Вы правы, в ООН пока сохраняются разногласия среди государств-членов в отношении остающихся несогласованными ключевых положений индийского проекта всеобъемлющей конвенции по борьбе с международным терроризмом и российского проекта конвенции о борьбе с актами ядерного терроризма. При этом наиболее глубокие противоречия имеются в отношении первого документа. Главный "нервный узел" здесь – стремление ряда стран, прежде всего из числа развивающихся, добиться изъятия насильственных действий под флагом национально-освободительной борьбы из определения терроризма. Кроме того, сторонники этой позиции настаивают на приравнивании к терроризму действий вооруженных сил государств, включая их спецслужбы.

В отношении российского проекта у ряда делегаций также имеются вопросы. В частности, не всех устраивает, что в будущей конвенции не предполагается рассматривать такую сложную тему, как законность обладания государствами ядерным оружием. Вместе с тем актуальность нашего документа связана прежде всего с приближением терроризма к опасному ядерному измерению.

Хотел бы подчеркнуть, что несогласованные положения указанных проектов лежат не столько в юридической, сколько в политической плоскости и связаны с нерешенностью ряда конфликтных ситуаций. Мы убеждены, что в интересах укрепления универсальной международно-правовой основы борьбы с терроризмом необходимо как можно скорее подняться над конъюнктурными политическими мотивами и завершить работу в ООН над этими важными документами. Используя соответствующие двусторонние и многосторонние форматы, настойчиво призываем к объединению усилий в интересах преодоления идеологических разногласий и выхода на компромиссные развязки в этом вопросе. Прорыв на данном направлении внес бы весомый вклад в развернутую в ООН по инициативе Президента России В.В.Путина работу по выработке под эгидой Организации глобальной стратегии противодействия новым вызовам и угрозам, включая такую опасную, как терроризм.

Вопрос: Практика контртеррористической операции в Чечне показывает, что незаконные бандформирования, действующие на территории этой республики и в соседних с ней регионах, продолжают подпитываться из ряда зарубежных государств. Есть ли у нас свидетельства причастности к оказанию такой поддержки официальных властей этих стран?

Ответ: Вы правы в том, что орудующие на Северном Кавказе бандиты продолжают получать подпитку деньгами, оружием и наемниками из-за рубежа. Выявляемые нами факты на этот счет неизменно доводятся до сведения соответствующих государств, всех из которых мы искренне считаем своими партнерами по общей борьбе с терроризмом.

Не буду скрывать, что действуют официальные власти этих государств по представляемым нами фактам не всегда достаточно активно и эффективно, не всегда с должным профессионализмом. Но я, все же, не усматривал бы в этом однозначно злой умысел. Я готов, скорее, предполагать, что у кого-то не хватает ресурсов, организованности, ответственности, политической воли, наконец, понимания того, что любой террористический отряд, какую бы страну он ни избрал своей сиюминутной целью, все равно является, в первую очередь, частью глобальной опасности, и его атаки рано или поздно грозят обернуться против тех, кто почему-то сегодня не может или не желает уделять должного внимания пресечению преступной активности экстремистов.

Вопрос: В этой связи, как оценивают в Москве политику граничащих с Северным Кавказом стран СНГ, в частности Грузии? Учитывает ли российская сторона этот аспект при выработке политической линии в отношении этих государств?

Ответ: Разумеется, антитеррористический аспект по-прежнему имеет принципиальное значение в наших отношениях с государствами Закавказья. У нас здесь полное взаимопонимание с Ереваном, налажено тесное взаимодействие с Баку. Сложнее, как известно, обстоят дела с Грузией, на территории которой террористы чувствуют себя все еще достаточно вольготно. Речь идет не только об остающихся в Панкисском ущелье бандитах, складах и тайниках с оружием и боеприпасами, но и об их трансграничной активности, о внедрении связанных с терроризмом лиц в грузинский бизнес, как правило, криминальный, о ведении международными террористами информационно-пропагандистской работы против России.

Рассчитываем, что по мере стабилизации внутриполитической обстановки грузинские власти предпримут эффективные и решительные действия по пресечению этой активности.

Вопрос: Изменилась ли, по мнению российской стороны, позиция в отношении чеченской проблемы таких стран, как Турция и Саудовская Аравия, в которых, как говорилось, существовали круги, оказывавшие поддержку чеченским сепаратистам?

Ответ: По ситуации в Чеченской Республике официальная Анкара заявляет, что придерживается линии, основанной на принципах невмешательства во внутренние дела, уважения суверенитета и территориальной целостности Российской Федерации.

Политическое руководство Турецкой Республики решительно осудило террористические акты в декабре 2003 г. в Москве и на Северном Кавказе. В послании Президенту Российской Федерации В.В.Путину Президент Турции А.Н.Сезер выразил соболезнование родственникам погибших и подчеркнул, что действия террористов не могут быть ничем оправданы.

Вместе с тем, у нас сохраняются озабоченности в связи с деятельностью на турецкой территории ряда неправительственных общественных организаций и отдельных лиц, продолжающих, по нашим данным, оказывать политическую, материальную и иную поддержку действующим в Чечне террористам. Мы регулярно доводим эти озабоченности до сведения наших турецких коллег по соответствующим каналам и рассчитываем на реакцию, которая была бы основана на общности подходов к проблематике борьбы с международным терроризмом.

Что касается Королевства Саудовская Аравия, то в официальном плане Эр-Рияд всегда заявлял о том, что Чечня является неотъемлемой частью Российской Федерации, а его линия в отношении чеченской проблемы строится на принципах уважения территориальной целостности и суверенитета России. При этом, однако, не секрет, что в Саудовской Аравии были и остаются определенные силы, рассматривающие события на Северном Кавказе с одиозных позиций исламского экстремизма. Под их патронажем по каналам благотворительных фондов и общественно-религиозных структур нередко оказывалась финансовая и материальная помощь чеченским сепаратистам.

Поэтому мы с удовлетворением отмечаем, что в последнее время ситуация в этом плане во многом стала меняться к лучшему. Набирающий темпы процесс нормализации в Чечне, официальный визит в Москву в сентябре прошлого года Наследного принца Саудовской Аравии Абдаллы и его переговоры с Президентом Российской Федерации В.В.Путиным способствовали выводу российско-саудовских отношений на новый уровень, в том числе углублению взаимопонимания сторон по чеченской проблематике. Подтверждением этих позитивных тенденций стал тот факт, что первый зарубежный визит законно избранного Президента Чеченской Республики А.А.Кадырова состоялся именно в Саудовскую Аравию.

Надеемся, что укрепляющееся сотрудничество с Саудовской Аравией в вопросах борьбы с терроризмом позволит нам окончательно снять все наши озабоченности, связанные с попытками оказания поддержки действующим в Чечне террористам со стороны экстремистских кругов.

Вопрос: Насколько велика сейчас опасность реставрации режима талибов в Афганистане, и если да, то какие, по мнению Москвы, меры должно предпринять международное сообщество, чтобы устранить ее? Может ли все-таки Россия при определенных обстоятельствах подключиться к операции Международных сил содействия безопасности в Афганистане?

Ответ: Прямая реставрация режима талибов сейчас представляется маловероятной. Но это, однако, не означает, что база их существования и деятельности ликвидирована. К сожалению, приходится констатировать, что

талибам удалось сохранить достаточный боевой и людской потенциал, который активно задействован сейчас для диверсионно-террористической деятельности. Он базируется как на особенностях ситуации в стране (экономическая разруха, практическое отсутствие возможности легально добывать средства для существования, этнические противоречия, слабая работа центрального правительства в провинциях и т.д.), так и на ошибках, допускаемых в ходе проведения антитеррористической операции, к которым в первую очередь нужно отнести малоадресные военные удары сил коалиции, приводящие к значительным жертвам среди мирного населения.

Для лишения талибов их социальной базы требуются не только меры военного характера, но и кропотливая работа местных властей по созданию нормальных условий жизни населения Афганистана. От международного сообщества, помимо материальной и военной помощи центральным властям в их деятельности по нормализации обстановки в стране, требуется разработка системы гарантий невмешательства в дела Афганистана извне, на что сейчас нацелена наша дипломатия. Полагаем, что завершившаяся недавно в Кабуле традиционная всеафганская ассамблея - Лойя джирга, одобрившая новую конституцию Афганистана, станет важным шагом в деле стабилизации обстановки в Афганистане.

О подключении России к операции Международных сил содействия безопасности в Афганистане (МССБ). Прежде всего напомню, что с 11 августа 2003 года оперативное руководство этими силами выполняет НАТО. Так вот, тема обеспечения стабильности и безопасности в Афганистане занимает одно из видных мест в политической повестке дня Совета Россия-НАТО (СРН), обсуждается на регулярных посольских и министерских заседаниях Совета. На прошедшем в июне 2003 года в Брюсселе заседании СРН на уровне министров обороны С.Б.Иванов передал российские предложения о взаимодействии по Афганистану, включая транзит войсковых контингентов стран альянса и их переброску по воздуху с использованием российской военно-транспортной авиации. Совет НАТО эти предложения принял, о чем нас информировал Дж.Робертсон в ходе своего "прощального" визита в Москву. В настоящее время мы проводим с натовцами консультации по переводу этого сотрудничества в практическую плоскость. Тематика Афганистана и нашего возможного сотрудничества с альянсом в выполнении миротворческой операции МССБ, судя по всему, будет оставаться на переднем плане работы СРН.

Что же касается участия российского воинского контингента в составе МССБ, то в настоящее время этот вопрос не рассматривается. Но Россия вносит свой ощутимый вклад в создание национальных сил безопасности и правопорядка Афганистана, которые должны взять на себя основную тяжесть борьбы с диверсионно-террористической деятельностью талибов и "Аль-Каиды". Необходимое содействие оказывается воссоздаваемой Афганской армии, полиции, спецслужбам. Российская Федерация готова и впредь вместе с мировым сообществом оказывать дружественному Афганистану помощь и поддержку.

Вопрос: Насколько, на Ваш взгляд, обоснованы утверждения США о том, что Иран, а также Сирия оказывают поддержку международному терроризму?

Ответ: У России нет оснований рассматривать Иран в качестве страны, представляющей угрозу с точки зрения поддержки международного терроризма и экстремизма. В последние годы Иран последовательно выступает на международной арене с осуждением терроризма как глобальной угрозы миру и безопасности, поддерживает идею скорейшего принятия всеобъемлющей конвенции по борьбе с терроризмом. Как дополнительный аргумент можно упомянуть тот факт, что на территории Ирана задержано порядка 500 членов "Аль-Каиды", по которым ведутся следственные мероприятия.

Что касается Сирии, то, не вдаваясь в полемику относительно понятия "международный терроризм", в отношении которого у Дамаска есть свои соображения, можно сказать, что сирийское руководство уже предприняло ряд важных и конкретных шагов в контексте предъявляемых ему со стороны США претензий. Так, например, в Дамаске были закрыты офисы радикальных палестинских организаций "Исламский Джихад" и ХАМАС. Кроме того, Сирия не раз официально заявляла о том, что "международный терроризм" – это зло, с которым надо бороться всему мировому сообществу совместными усилиями. В целом же мы по-прежнему убеждены, что для искоренения террористической угрозы необходимы скоординированные и комплексные международные действия, включая усилия по политическому урегулированию региональных конфликтов. Именно из этого мы исходим в контактах с нашими партнерами, в том числе в Дамаске.
26 января 2004 года