ХВОСТ ВИЛЯЕТ ИШАКОМ
Записки осла Насреддина
Авторизированный перевод Акрама МУРТАЗАЕВА

Мой господин, ученый муж, занимается исследованиями в области управляемой демократии. Надо сказать, что идея эта не его, а подсмотрена нами в одном из персидских гаремов, хозяин которого имел проблемы с вертикалью власти и поэтому проявлял удивительную изобретательность при составлении графика очередности того, чего он уже не хотел. Но по обычаю той страны каждый халиф обязан иметь желание ну или демонстрировать его, дабы подданные не подумали, что ими правит нетвердая рука.

Именно этот халиф персидский и изобрел управляемость свободы при равноудалении сил, способных обнаружить его бессилие. Это у нас, ишаков, все примитивно и глупо – либо ты свободен, либо на тебе кто-то сидит со своей управляемой нагайкой. А люди все-таки поумнее.

Так вот хозяин мой и привез эту идею в одну большую страну и подарил ее местному халифу, а тот приказал назвать все это управляемой демократией и вынести ее за рамки гарема. И сидит мой хозяин ночами за книгами и сочиняет дальнейшее развитие. Или завершает его.

– Хозяин, – как-то спросил я его, – а как люди чувствуют разницу между режимами? Для вас очень важно, какой нынче халиф на дворе? Я как глупый ишак разницы никак не вижу. Что было раньше в кормушке, то там и сейчас. А чего не было, того и ныне не вижу. Как сидел ты на моей шее, так и сидишь…

– Ты глупый осел, – пожал плечами хозяин, – ты зажат догмами материальной жизни, у тебя не хватает шеи, чтобы поднять голову и увидеть плоды демократии, которой вдумчиво управляют.

– А как управляют теми, кто вдумчиво управляет? Ведь они могут и не вдумчиво. Если муха, да покарает ее Аллах, сядет на круп, что тут можно вдумчиво сделать?

– Хороший вопрос, – обрадовался хозяин и поспешил в Совет Федерации, который потом вежливо разогнали. Наверно, из-за мух.

Иногда ночами хозяин, измученный составлением национальной идеи, снисходит до разговоров со мной. Иногда мне кажется, что именно моя глупость помогает ему строить разговор уже со своим хозяином. Ведь все подчинения равносильны, что между человеком и ослом, что между людьми.

– Хозяин, – говорю я ему, – вот при коммунистах говорить правду было страшно. А при демократах – бесполезно. Отличие режимов именно в разной степени ненужности правды? Разве слово, получившее свободу, но утратившее уши, лучше немоты?

– Ты дите тоталитарного режима, – вздыхает хозяин. – Поэтому те преимущества, которые ты получил в результате реформ, тебе надо постоянно объяснять. Уже то, что мы сегодня гласно говорим об этом, не свидетельствует об уровне демократии?

Два дня думал я над словами хозяина и понял – свидетельствует. Приятно издавать звуки, где бы ты ни находился, что и говорить. А когда ходишь и носишь все в себе – тяжело. И тебя еще буквально раздувает от страха.

Потом я опять пошел к хозяину. Уточнять управляемость.

– Послушай, – говорю ему. – А почему все людские режимы ставят перед собой нереальные цели. Коммунисты хотели построить светлое будущее – коммунизм. А демократы вот мечтают провести честные и чистые выборы.

– Ну и дурак ты, длинноухий, – махнул рукой Насреддин. – Неужели ты думаешь, что демократия – это институты власти? Нет, дурачок, настоящая демократия – это способ передачи власти. Поэтому мы и работаем над управляемостью этого процесса. Ты представляешь, что будет со страной, если пустить все на самотек?

Представляю. Я разок пустил этот самый самотек в самый неподходящий момент. Оказия вышла. Насреддин так на меня цыкнул…

Может, для этого и придумали люди этот ЦИК?