10 лет мира и национального согласия в Таджикистане

Пятнадцать лет назад в весенние дни 1992 года в столице Таджикистана проходили бурные массовые митинги и демонстрации, которые стали началом вооруженного конфликта, переросшего к августу 1992 года в гражданскую войну... Противостояние оппозиции и власти было жестким, бескомпромиссным. Это было выступление политического протеста - но политического протеста под религиозной оболочкой. Явление, свойственное всем народам, на известной стадии их развития, как писал когда-то В.И. Ленин. Таджикистан стал первым и чрезвычайно трагическим примером открытого участия "исламского фактора" в политической борьбе на бывшем советском пространстве...

Таджикский конфликт явился результатом борьбы регионов за выживание. >Чтобы выжить, нужна власть, которая дает доступ к финансово-материальным и иным ресурсам. Перенаселенность долин, острая нехватка земельных, водных, энергетических, продовольственных ресурсов в трудоизбыточной стране заставляли людей искать выход, искать решение накопившихся десятилетиями социально-экономических проблем. Гражданская война в Таджикистане, разразившаяся на основе клановых интересов, на почве идеологически окрашенных установок приобрела крайне ожесточенный характер и унесла сотни тысяч жертв. Столько же людей стали беженцами. Имелась реальная угроза "афганизации" внутритаджикского конфликта, то есть пролонгация его на многие десятилетия безо всяких оптимистических перспектив.

В 1993 году таджикская оппозиция, оказавшаяся в эмиграции в Афганистане, сумела консолидироваться и создала Движение исламского возрождения Таджикистана (ДИВТ), председателем которого был избран Саид Абдулло Нури. За годы пребывания в эмиграции ДИВТ установило связи со многими мусульманскими странами, среди которых Иран почти с первых дней стал предпринимать усилия в качестве посредника во внутритаджикском миротворческом процессе. Столкнувшись с реалиями международной политики, руководители исламского движения Таджикистана быстро пришли к пониманию того, что для достижения своих целей им недостаточна поддержка только мусульманских стран. И они перешли от односторонней ориентации на исламский мир к более широким контактам. В 1995 году ими были налажены контакты с руководством России, Узбекистана, с ООН и ОБСЕ, проводились встречи лидеров таджикской оппозиции с должностными лицами госдепартамента США, с сотрудниками МИД Франции, с представителями Европейского Союза. Лидерам ДИВТ довольно быстро удалось своими умелыми действиями создать имидж умеренного исламского движения. В 1996 году ДИВТ стала частью Объединенной таджикской оппозиции (ОТО), от имени которой продолжались переговоры по мирному урегулированию, главной и наиболее влиятельной силой в оппозиции продолжало являться исламское движение.

Большую роль в переговорном процессе играли Иран и Афганистан, которые оказывали сильное влияние на ход урегулирования конфликта. Тегеран не без оснований опасался возможного развития союзнических отношений между ДИВТ и движением "Талибан". Прилагали посреднические усилия тогдашний президент Афганистана Бурхануддин Раббани и министр обороны Ахмад Шах Масуд, которые немало способствовал продвижению переговорного процесса в конструктивном русле. Они также сыграли определенную роль в предотвращении сближения ДИВТ с "Талибаном" и снижении напряженности в районе таджикско-афганской границы.

Шестилетняя гражданская война убедила противоборствующие стороны в том, что силовые методы решения конфликта бесперспективны. После долгих и сложных переговоров в Тегеране, Москве, Ашхабаде, Исламабаде, Бишкеке и других местах, 27 июня 1997 года в Москве было подписано Общее соглашение об установлении мира и национального согласия в Таджикистане.

Гражданская война в Таджикистане была первым крупным интернационализированным конфликтом в регионе, по реакции на который можно судить о стремлениях, интересах, позициях разных стран в отношении как Центральной Азии в целом, так и Таджикистана. Любопытно отметить, что в своей речи в университете Джона Хопкинса в 1997 году тогдашний заместитель государственного секретаря США Строуб Тэлботт говорил: "Трудности претворения в жизнь (предложенной им политики в Центральной Азии) являются отрезвляющими, но недавнее соглашение обеспечивает реальную возможность для примирения не только в самом Таджикистане, но также и к выгоде соседних с ним стран". При этом Соединенные Штаты были глубоко не согласны с перспективами России и Ирана в отношении гражданской войны в Таджикистане и имели достаточно основательные причины для того, чтобы выступать против того варианта урегулирования таджикской проблемы, которого добились Россия и Иран. Интересно отметить, что Тэлботт выделил при этом "внутреннюю нестабильность и раскол" как обстоятельства, которые исторически служили "предлогом для иностранной интервенции и авантюризма" в регионе. Что вполне согласуется с широко используемой США практикой создания "управляемых конфликтов" по всему миру...

Совсем иной точки зрения придерживались в Таджикистане. Россия внесла неоценимый вклад в установление мира в Таджикистане, заявлял президент республики Эмомали Рахмонов, подчеркивая, что именно миротворческие усилия стран-гарантов, прежде всего России, способствовали прекращению пятилетней гражданской войны в Таджикистане и подписанию в 1997 году соглашения об установлении мира и согласия.

Исполнение сторонами пунктов военного протокола - отказ от оружия как аргумента решения спора, отказ от силовых методов борьбы, - явилось важным достижением в урегулировании внутритаджикского конфликта. Представителям бывших противоборствующих сторон было сложно отказаться от силовых решений, сложно было вести диалог, идти на компромисс и налаживать совместную работу по государственному управлению. Но, несмотря на возникающие противоречия стороны, стремились к поиску путей выхода из ситуации.

Мирное вхождение исламских политических сил в политический процесс в Таджикистане заслуживает несомненного интереса. По большому счету, не бывает никакого противоречия между политикой и религией, потому что все социальные факторы являются взаимодополняющими компонентами жизнедеятельности личности, общества и государства. Религиозные ценности и нормы оказывают существенное влияние на формирование политической элиты. Игнорирование же "исламского фактора" в стране, где подавляющее большинство населения идентифицирует себя с исламом, было просто бесперспективно.

По большому же счету, Партия исламского возрождения (ПИВТ), ставшая институциональной наследницей ДИВТ, для Таджикистана - это уже давно больше чем просто политическая партия, это неотъемлемый атрибут всей постконфликтной политической конструкции Таджикистана. Будучи единственной политической религиозной партией в Центральной Азии, она является важным каналом социализации исламского общественно-политического потенциала, его легитимного вхождения в общенациональный политический процесс. ПИВТ играет важную роль в отвлечении верующих от незаконной деятельности и радикальных исламских движений. В определенном контексте ПИВТ выступает как элемент безопасности и фактор стабильности в республике.

Благодаря именно сплочению политических сил и обеспечению общественного согласия Таджикистану удалось отстоять государственную независимость и территориальную целостность страны, уберечь народ от раскола.

Мир, стабильность и единство, а также бескорыстная помощь авторитетных международных организаций и стран посредников, дали мощный импульс для возрождения национальной государственности, развития экономики, социальной сферы, культуры, укрепили позиции Таджикистана на международной арене.

Прекращение вооруженного противостояния и установление мира и стабильности имели огромное значение не только для граждан Таджикистана, но и для народов соседних государств, предотвратив опасность распространения экстремизма и терроризма на их территории и избавив государства Центральной Азии от нестабильности и опасных противостояний.

Таджикский опыт национального примирения уникален еще и тем, что в результате достигнутых соглашений удалось сохранить единство страны - чего не удалось сделать ни ООН, ни ОБСЕ, ни ЕС и всему западному сообществу в бывшей Югославии... Чего не удается сделать в сегодняшних Афганистане и Ираке. Кстати, не случайна инициатива Ирана, озвученная еще в 2003 году тогдашним министром иностранных дел Исламской республики Иран Камалем Харрази о урегулировании в Ираке "по таджикской модели", это предложение так и осталось невостребованным...

Характерно, что тогдашний директор Службы внешней разведки России Евгений Примаков в качестве спецпредставителя Президента РФ побывавший 30-31 июля в Кабуле и 1 августа в Тегеране, в иранской столице - на встрече с президентом Хашеми-Рафсанджани, министром иностранных дел Велаяти и его заместителем Ваэзи - четко озвучил российский подход к переговорам: "не следует считать религиозный фактор доминирующим при определении отношения к противоборствующим сторонам в конфликте, чреватом сепаратизмом". Этот принцип во многом предопределил успех...

А.А. Князев, д.и.н., профессор КРСУ
28/06/2007