Особенности национальной кухни

Марат Назаров

Ассортимент политических кухонь развитых стран мира (имеется в виду, прежде всего, конечно, Европа) разнообразен. Можно даже сказать, что он вынужденно разнообразен. В этом ассортименте есть простые и грубые блюда консерватизма, есть изысканные соусы либерализма, придающие съедобный вкус протухшему мясу грабежа всего мира в свою пользу, и есть специи, которые кладутся во все блюда, но в разных пропорциях. Роль специй играет политическая идея, которую обозвали национализмом тогда, когда простые консервативные купцы ввозили в Европу перец из колоний.
Национализм в любых своих проявлениях – политическое и общественное движение появившееся вместе с капитализмом, оформившееся во времена Реформации и разделившееся на секты по уровню личного экстремизма вождей только в начале XX века, в эпоху империалистических переделов мира. Национализм – это социальная оболочка промышленной модернизации, или даже можно сказать, что национализм – это модерн, представленный в понятной массам форме.
Шовинизм, национальные фронты различных оттенков и окрасов – это продукт насыщения, скорее сытая (и не очень) отрыжка описанных процессов. Некоторую привлекательность для масс придавало то, что формат и направленность образ грядущего мира, некоторые существенные принципы эго-жизни, были тогда не совсем ясны и его архитекторам. Поэтому национальные движения никто тогда особенно не форматировал, не создавал им искусственных оболочек, не пиарил, как сказали бы сегодня.
Национал-социализм и фашизм закономерно вырос на этих дрожжах. Той или иной их организационной формой переболела в 30-х и 40-х годах XX века вся Европа. Подчеркнем – организационными формами. Поскольку послевоенный мир форматировали победители – в данном случае США и, отчасти Великобритания, организационные (институциональные) формы изменились. Суть – осталась неизменной.
Меню казахстанской политической кухни довольно однообразное. Можно даже сказать, что оно вынужденно однообразное. Составлялось оно явно не в целях удовлетворения изысканных запросов отечественного электората. Однако есть здесь одна особенность, которую стоит учитывать. Перчик национализма идеально подходит для придания остроты блюдам совершенно рационалистических и утилитарных потребностей правящих классов Европы. За Европой эту прелесть включили в свой рацион некоторые другие страны, у элиты которых был собственный модернизационный проект.
В этой связи, казахстанская особенность логично распадается на два взаимоувязанных вопроса. Первый – есть ли у Казахстана собственный модернизационный проект? И второй – адекватна ли этому гипотетическому проекту та форма казахского национализма, что продается массам в настоящее время?
На каждый из заданных вопросов каждый может дать свой собственный ответ. Я же постараюсь дать только некоторые размышления по этому поводу, которые, может быть, приведут кого-нибудь к необходимости осмыслить проблему самому.
Считается, что организационно доморощенный национализм оформился под фиговым листком "национального движения" в свете событий декабря 1986 года. Формально это конечно так. Однако и в этом формализме есть маленькие нюансы. Ну, кто и зачем готовил все эти "оранжевые революции" на теле еще живого тогда Советского Союза теперь знают все. Тому, кто не знает "кто", можно посоветовать прочесть откровения бывших гебистов, а тому, кто еще сомневается "зачем", можно просто взглянуть в окно.
Впрочем, можно оставить этот скользкий момент и перейти сразу к главному. Итак, с той поры прошло 24 года. Что изменилось? Подобьем, так сказать, бабки. И окажется, что бабки – во всех смыслах этого многогранного понятия – подбивает кто-то другой. Наши местные "национально свидомые" – кстати, как это будет по-казахски? – подбивают нечто иное.
С моей точки зрения казахские националисты присвоили себе две вещи: во-первых, сомнительную честь инициаторов развала единой страны, а, во-вторых, инициаторами развала СССР были вовсе не они. Это "архитекторы перестройки" и их все еще живые подпевалы разваливали второй в мировой истории самостоятельный модернизационный проект под названием "советский социализм" в интересах выживания первого проекта. Разваливали под лозунгом "капитализма", а местные блаженные просто купились на сладкие и ничего не значащие слова о "национальном развитии" и прочие зеркала и бусы для туземцев. Ну и кто эти "местные" после этого? Самостоятельно мыслящие интеллектуалы или…
Вот кстати, к разговору о персоналиях и модернизации. Присмотритесь, и вы увидите, что среди всех этих "лидеров национальных фронтов" не было и нет людей технических профессий: металлургов, инженеров, конструкторов. Были только "представители творческой интеллигенции", начиная от бездарного скрипача Ландсбергиса и заканчивая поэтом Шахановым. И так будет всегда – по понятным причинам.
Национализм – в самом верном изначальном его смысле – может быть пригоден и применен там, где есть центр, собственные экономические интересы, где, наконец, есть настоящий капитализм. Кто не знает, суть капитализма изначально – ограбить собственный народ в интересах кучки толстосумов, а затем ограбить остальной мир, поделившись некоторой долей награбленного с собственным народом (чтоб охотнее шел грабить, а заодно привить ему окончательно сознание конкистадора). Ограбить всех других невозможно, если не считать себя вправе это сделать, а право это дается осознанием того, что твоя нация выше, умнее, прогрессивнее всех других. Вот для этих целей и был придумана и внедрена политическая идея национализма.
У нас этого субстрата нет, и не предвидится: у нас нет капиталистов, есть только компрадоры. Точно также при периферийном квазикапитализме нет и не может быть никакого национализма, поскольку нет собственных национальных интересов.
Есть обезьянья решимость нашей политической тусовки тупо копировать форму и не заморачиваться смыслами общественных феноменов. Есть политически аморфное брожение массы "интеллигенции", в которую бросили кусок дрожжей. Все декларации этой построены на фантазиях; у них нет политики, есть политиканство, поскольку активно используется только недовольство темной массы собственным материальным положением, которое канализируется в бытовой национализм и неприязнь к "некоренным".
Вот ответьте, желают ли наши националисты Казахстану быть великой державой? Ну, националисты, вроде бы, априори должны этого желать? Вот президент, например, желает и даже кое-то для этого делает. А почему в националистическом лагере это желание, если оно есть, то выражено невнятным шараханьем от лозунгов "Казахстан для казахов" до социальной практики "Казахстан без казахов"? Скажете, что эти противопоставления нелогичные до абсурда? В том то и дело что нет, но об этом несколько позже.
Присмотритесь – это не есть потенциал протеста. Настоящий протест – это всегда борьба ЗА что-то. Наш политический национализм эксплуатирует желание маргинальных групп – люмпенов и пауперов – немножечко прибарахлиться в ходе уличных беспорядков. При этом всячески затушевывая тот факт, что маргиналами этих людей сделали против их желания и не в их действительных национальных интересах.
Доведение этой практики до уровня государственной политики, о чем мечтают "национально мыслящие лидеры" – это верный путь к распаду страны и гражданской войне. Пусть вас не смущают как бы успехи на этом поприще той же Прибалтики, которая выдавливает русских или, скажем, Чечни с безответным геноцидом русского населения. Если вы надеетесь, что с выездом русского населения проблема исчезнет, вы делаете ошибку, ту самую, которая больше чем преступление.
Я знаю, среди моих сограждан подавляющее большинство трезвых и взвешенных, "адекватных" людей, оптимистов так сказать. Однако, почитав и проанализировав то, что твориться в умах казахстанской "национально мыслящей части оппозиции", мне реально стало страшно, и я из благополучного хомячка превратился в человека с паранойей, осложненной "дежа вю".

Продолжение следует