Земфира ЕРЖАН

На четвертом отрезке нашего "расследования" случилось непредвиденное – в него активно вторглась реальность.

Мое намерение описать роль так называемых казахских нағыз в современных языковых процессах совпало по времени с презентацией в парламенте страны первого варианта казахского алфавита на основе латиницы. А последовавшее за этим очень бурное обсуждение проекта в СМИ и социальных сетях выявило наконец реальные очертания языковой ситуации, которые до того не были столь очевидны.

События, разворачивающиеся на наших глазах, наглядно подтверждают, что традиционное противопоставление "нағыз vs шала" (в контексте которого долгие годы искали ответы на вопросы о языке) давно не соответствует динамике и многообразию языковых тенденций. А это значит, что необходимость вести долгий и пространный разговор о том отпала сама по себе, уступив место задаче оперативной фиксации новой расстановки сил на языковом поле.

Гаджеты против языка?

Проблемы, которые неожиданно возникли вместе с новым казахским алфавитом, легко "перетасовали" и перестроили прежние коллаборации.

В последние дни в обществе наблюдался всплеск интереса к лингвистике. Даже тот, кто был далек от гуманитарных наук, приступил к изучению алфавитов народов мира и закономерностям орфоэпии и транслитерации; вспомнил о существовании фонологии; резко возросла популярность отечественных филологов.

Линией раздела теперь стала система диграфов, которая была предложена для обозначения специфических казахских звуков. Вдоль нее и выстроились теперь уже смешанные ряды прежних "нағыз" и "шала".

Сторонники диграфов исходят из представлений об удобстве набора текста на казахском языке на английской раскладке компьютерной клавиатуры.

Противники диграфов ссылаются на мировую практику, которая подтверждает, что клавиатура существует для языка, а не наоборот. Задача алфавита – служить развитию национального языка, соответствовать его специфике. Задача новейших технических средств – находить оптимальные решения для того, чтобы алфавит мог достойно выполнять свою наиважнейшую гуманитарную миссию.

За множеством неудобств, которые создает предлагаемый вариант алфавита для пользователей и, главным образом, для самого языка, стоит приоритет голых технократических установок.

А пиррова победа технократов в свою очередь напрямую связана и проистекает из застарелой и пока еще нерешенной этической проблемы современных казахов: нашего небрежного отношения к родному языку. В стремлении подчинить язык обычной клавиатуре можно увидеть колоссальную девальвацию ценности национального языка для общества.

В контексте рассматриваемой темы о русскоязычных и казахскоязычных казахах зададимся традиционным вопросом: "Кого будем винить на этот раз?".

"Кто там шагает правой?"

Когда мне приходилось слышать, что принятие нового алфавита будет способствовать росту национального самосознания, я не могла уловить логики этого высказывания. И сейчас не вижу прямой и неотвратимо жесткой связи между типом графики и, к примеру, патриотизмом. Но история, которую мы все переживаем сегодня, подтверждает, если не букву, то дух этого положения.

Казахи говорят: "Тойдың болғанынан боладысы қызық" ("Подготовка к празднику интереснее, чем сам праздник"). Вот и у нас – предложенный вариант алфавита и последовавшая реакция общества на него продемонстрировали практически весь спектр современных проблем казахского языка. Среди них: принципы и методы реализации языковой политики, уровень казахской филологии, взаимодействие власти и гуманитариев, взаимодействие власти и общества, степень интереса к казахскому языку в обществе, стратификация общества по степени такого интереса и т. д.

Если говорить предметно, то камнем преткновения, вызвавшим разногласия, стали специфические звуки казахского языка, которые при этом варианте алфавита уже в недалекой перспективе могут окончательно исчезнуть из речевой практики. Так что ценой вопроса стали наши "сложные" звуки, которые в кириллице передавались как Ә, Ө, Ң и т. д. Расставание с ними, как оказалось, для многих обозначает окончательную капитуляцию казахского языка.

"Многие" – это некоторые из "нағыз" и некоторые из "шала"; то есть те граждане, которые связывают свое будущее и будущее страны с казахским языком.

Таким образом, наблюдая за настроениями в обществе, следует констатировать, что процесс принятия нового алфавита действительно ознаменовался не только возникновением широкого интереса к казахскому языку, но и серьезными подвижками в понимании ответственности за его судьбу. Это в дальнейшем может стать основой для роста национального самосознания и подлинного возрождения казахского языка.

Есть только "шала"-казахи

Итак, ситуация с подготовкой нового казахского алфавита показала, что в среде так называемых "нағыз" существует множество внутренних противоречий. Для того чтобы не искать "шала" среди самих "нағыз", проще теперь уже "официально" признать, что противопоставление "нагыз vs шала" является самым общим приемом для описания языковой реальности, достоверность которого уменьшается по мере необходимости детализации процесса.

Тем более что в отличие от "шала" социальной группы "нағыз" в виде конкретных лиц не существует. "Нағыз" – это идея, некое представление, олицетворение казахского идеала в глазах "шала".

Нет, да и не может быть "нағыз"-казахов, потому что "казах" – это и есть достаточное и исчерпывающее определение для представителя этноса. "Нағыз"-казах (как локальное понятие) применяется в случае, если требуется обозначить условную оппозицию для "шала". В действительности же наш этнос – это казахи, включая тех из них, кто относит себя (или кого относят) к "шала"-казахам.

Вы замечали, последние обычно говорят о себе, что они – "шала". Но никогда не приходилось слышать, чтобы кто-нибудь сказал о себе: "Я – "нағыз"-казах".

Всем известны строки Кадыра Мырзалиева: "Нағыз қазақ – қазақ емес. Нағыз қазақ – домбыра" ("Настоящий казах не казах, а домбра"). А ведь их следует интерпретировать в прямом смысле. "Нағыз" – не человек или группа людей. Это – надличностное понятие, круг культурных ценностей, которыми обладают казахи. Они объединяют народ и составляют основу казахской идентификации.

Этим, пожалуй, мы и завершим рассмотрение боковых сюжетов нашего рекламного расследования.

Поменяйте знаки!

В связи с предстоящей сменой алфавита будут переписываться и тексты дорожных знаков. Очень хотелось бы надеяться, что при этом в них будут исправлены неточности и ляпы.

К примеру, дорожный знак о незрячих пешеходах содержит несколько стилевых и пунктуационных ошибок.

Использовать слово "соқыр" в официальном публичном языковом поле является недопустимым, поскольку это демонстрирует отсутствие элементарной этики. Здесь следовало бы использовать слово "зағип".
В случае "Жүргізүші! Назарына!" стоит заменить абсолютно ничего не значащее и не выражающее "Назарына!" на "Байқа!".

Словосочетание "жаяу жүргіншілер" – крайне неудачная попытка создать конструкцию, которая точно копировала бы русское "пешеход". Зачем это нужно было делать, если "жаяу" и обозначает человека, идущего пешком? Слово же "жүргінші" настолько нелепо и безобразно, что оно выглядит скорее специально придуманной пародией на неологизмы, которую можно было бы использовать в комическом скетче.

Мое внимание на этот прецедент в свое время обратила замечательный переводчик и редактор Дарижан Базарбаева, оказавшая неоценимую помощь при подготовке материалов сайта kieli7su.kz.