В 1777 году он был зачислен в лейб-кирасирский полк вахмистром, а 1 марта 1790 года переведен в морской гренадерский батальон. Служа в Гатчине, Эссен обратил на себя внимание цесаревича, будущего императора Павла I, и по восшествии на престол тот перевел Эссена в лейб-гвардии Измайловский полк, в декабре 1796 года произвел в полковники, а еще через год в генерал-майоры и назначил шефом Выборгского пехотного полка. В том же году за отличное состояние полка Эссен был награжден орденом Св. Анны II степени.

Широкое поле деятельности открылось для молодого генерала в 1799 году. Находясь со своим полком в корпусе генерала Римского-Корсакова в Швейцарии, Эссен мужественно дрался с французами и за отличия в боях был награжден орденом Св. Анны I степени, а в январе 1800 года произведен в генерал-лейтенанты.

По возвращении из Швейцарии П. К. Эссен занял пост Выборгского военного губернатора и инспектора Финляндской инспекции, спустя два года стал шефом Шлиссельбургского пехотного полка, а еще через четыре года - начальником 8-й пехотной дивизии, с которой и принял участие в войне с Францией в 1806–1807 годах и во всех сражениях показал себя храбрым и распорядительным командиром. За эти "баталии" император (уже Александр I) наградил Эссена орденами Св. Георгия III степени и Св. Владимира II степени, а прусский король орденом Красного орла I степени.

Участвовал П. К. Эссен, в то время начальник 27-й пехотной дивизии, и в русско-турецкой войне 1809–1812 годов, за что по окончании ее был награжден золотой шпагой с надписью "За храбрость" и двумя орденами: Св. Александра Невского с бриллиантами и Св. Владимира I степени.

В 1812 году, с началом наполеоновского нашествия, Эссен снова воюет против французов и за свои подвиги награждается еще одной золотой шпагой с надписью "За храбрость".

После окончания войны и возвращения из Франции сорокачетырехлетний генерал-лейтенант Петр Кириллович Эссен был назначен оренбургским военным губернатором, управляющим гражданской частью, командиром отдельного оренбургского корпуса и начальником пограничного края. В должность вступил 15 марта 1817 года.

Одним из первых распоряжений нового главного начальника края был приказ по Оренбургскому отдельному корпусу от 26 марта 1817 года, которым он запретил существовавший дотоле свободный переход через границу как военных, так и обывателей, и предписал комендантам и начальникам кордонной стражи, чтобы впредь "никто с нашей стороны, ни под каким видом, за черту границы не смел сделать ни одного шага, кроме тех, коим представлены права сии, по положению законов, равно есть ли бы и случились какие происшествия, не преследовать киргизов в их границах ни одного шагу, не делать на кочевки их нападения и не грабить имущества их под строгою ответственностью, воров же стараться ловить не в их пределах, а по поимке ссылать к суду пограничной комиссии, по чему с сего времени всех, переходящих за границу без его ведома, брать под стражу, не смотря ни на какое лицо и мне доносить".

Безусловно, столь категоричное воспрещение переходить за Урал даже для защиты увозимых жен и детей было серьезнейшим просчетом со стороны нового губернатора и не могло не сказаться на отношении к нему казаков. В конце концов, злополучный приказ отменили (по высочайшему повелению от 31 марта 1823 года), разрешено было преследовать разбойных киргизов и за Уралом, но - на расстоянии не более одного дня пути.

Что касается других начинаний нового губернатора, то они были и удачны, и полезны. Так, в первые же дни правления П. К. Эссен решительно поддержал идею своего предшественника об открытии в Оренбурге военного училища имени И. И. Неплюева и 30 мая 1817 года поручил войсковому атаману

"везде по линии и в кантонах обвестить чиновников и казаков о предположенном заведении Неплюевского училища и о выгодах для детей их от просвещения ожидаемых, приглашая всех и каждого на возможное пожертвование к составлению училищного капитала, кто сколько заблагорассудит, и на присылку детей своих в училище по устроении оного. Пожертвования сие должно сопровождаться добровольною подпискою, а отнюдь не раскладкой на души…"

Эссен просил сообщать и о цели, и о программе, и об условиях обучения в училище:

"…Предместник мой, г. генерал от кавалерии князь Волконский предположил завести в Оренбурге училище, в пользу нерегулярных войск сдешнего края, наименовав оное в память Неплюева, Неплюевским, в котором полагается обучать детей: Оренбургского войска чиновников и казаков, башкирских и мещеряцких, киргизских равно и других азиатцев. Беднейшие из них будут содержаться на счет капитала, пожертвованного от потомков Неплюева и других благотворительных особ, а достаточные на иждивении отцов, которое назначится весьма умеренно…"

В том же 1817 году, для составления капитала на учреждение в Оренбурге военного училища, губернатор установил сбор с киргизов (по 50 копеек ассигнациями в месяц) за дозволение наниматься в работники к жителям оренбургской линии.

В последние семь лет при Эссене сумма поступлений составила уже 152 тысячи рублей (за время с 1806 по 1817 год пожертвований было собрано всего лишь 40 тысяч рублей). К этим деньгам П. К. Эссен присовокупил бесплодно лежавшие в пограничной комиссии несколько тысяч так называемых "мечетных денег", так что составился капитал в 230 тысяч рублей ассигнациями. Этих средств оказалось достаточно для осуществления мечты князя Г. С. Волконского, и 2 января 1825 года открытие военного училища имени И. И. Неплюева наконец состоялось.

Но еще раньше, в 1819 году, стараниями П. К. Эссена были основаны школы для первоначального обучения казачьих детей при станицах первых пяти кантонов и при Оренбургском казачьем полку. Затем Эссен стал хлопотать об учреждении гимназии в Уфе, которая и была открыта в 1821 году.

Другой заслугой П. К. Эссена является упорядочение землевладения в губернии, по крайней мере, его начатки. Так, например, в ноябре 1824 года он выговаривал оренбургской межевой конторе, что нарезка земли крестьянам делается землемерами несправедливо, с "поноровкою разночинцам, и везде казаки противу крестьян обижены", и предписал нарезок не утверждать, а представить ему план всему 50-верстному округу с показанием всех сделанных нарезок и с подробными исчислениями о каждой нарезке. Полученные план и исчисления Эссен передал учрежденной в Оренбурге комиссии об отмежевании земель к оренбургской линии и казачьим станицам, о чем рапортовал Сенату 19 апреля 1827 года.

Генерал Эссен заметил также, что вследствие быстрой распродажи земель за ничтожные цены положение башкир стало тяжелым, и он воспретил продажу этих земель, чем в значительной мере и сохранил благосостояние башкирского народа.

При Эссене была отправлена в Бухару знаменитая миссия действительного статского советника Александра Негри.

Четвертого августа 1820 года генерал Эссен сообщил войсковой канцелярии, что

"по Высочайшему Его Императорского Величества именному повелению, назначено к отправлению за границу в Бухарию миссия, в состав которой предложил я начальнику артиллерии отдельного Оренбургского корпуса, генерал-майору Нератову, приготовить к 25-му числу сего месяца два орудия из рот конно-артиллерийских Оренбургского войска, с надлежащим количеством людей и лошадей и со всеми потребностями, а оной войсковой канцелярии предписываю приготовить к тому же времени из ближайших станиц Оренбургского войска есаула 1, сотника 1, хорунжего 1, урядников 4 и казаков 100, с тем, чтобы люди были непременно все из русских, одеты и вооружены исправно и лошадей, как строевых, так и вьючных, имели бы хороших к продолжению хода надежных…"

Официальной целью миссии были переговоры с бухарским ханом об усилении торговли, никаких указаний от правительства по поводу русских пленников А. Негри не имел. Правда, ему еще предстояло получить ряд инструкций от военного губернатора Оренбургского края…

Эссен инструкции дал. И предложил А. Негри сделать все возможное для выкупа пленников частным образом, коли правительство не сочло нужным афишировать эту сторону деятельности миссии.

Вместе с инструкциями губернатор передал миссионерам двенадцать тысяч рублей в червонцах из специальных сумм пограничной комиссии и сверх того 610 рублей на выкуп подканцеляриста Соколова, похищенного из-под Троицка [3] (деньги эти были собраны местными благотворителями). Плату за одного пленного русское правительство установило в 150 рублей, но Эссен предупредил Негри, что на месте выкуп могут потребовать куда больший, и просил не стеснять себя в средствах.

Передал Эссен и список пленников. Открывался он 1794 годом и заключал в себе 242 имени. Большинство пленников было похищено кочевниками во время рыболовства на Каспийском море и на реке Эмбе, один с соленых озер в степи, а остальные увезены с покосов, пашен, из-под крепостей и форпостов.

Восемнадцатого декабря 1820 года миссия прибыла в Бухару и оставалась там до 23 марта. Негри постоянно уведомлял П. К. Эссена о ходе переговоров с ханом и его министрами, подробно описывал мучения полонян.

Десятого мая 1821 года миссия возвратилась в Оренбург, привезя с собой девятнадцать освобожденных пленников. Все они пробыли в неволе от 10 до 55 лет, некоторые были похищены в детстве.

Негри представил Эссену и список пленников, оставшихся в Бухаре: еще 158 человек.

Следует добавить, что проводником у Негри служил султан Арунгазы, которого за успешное выполнение задания наградили медалью. Эссен не раз ходатайствовал о назначении Арунгазы ханом вместо неблагонадежного Ширгазы, да и сами киргизы высказывали то же желание в своих прошениях, однако безрезультатно. А в 1821 году, по жалобам хана Ширгазы, султан Арунгазы был вызван в Петербург и там задержан.

Этот непродуманный ход русского правительства имел весьма негативные последствия; то относительное спокойствие, которое царило в 1816–1822 годах на оренбургской линии, сразу же, едва по степи разнесся слух о задержании Арунгазы, было нарушено, снова начались грабежи караванов и нападения на пограничные селения.

Позже, в 1825 году, когда на престол взошел новый император Николай I, оренбургский военный губернатор сделал еще одну попытку просить о возвращении Арунгазы на родину, предлагая предоставить ему должность султана-правителя в Средней орде, но Министерство иностранных дел отказало Эссену. Впоследствии Петр Кириллович выхлопотал Арунгазы дозволение на жительство в Москве, но тот этим не воспользовался и остался в Калуге, куда был отправлен из Петербурга…

А тогда, летом 1824 года, Оренбург ожидал у себя Александра I - по установившемуся с 1818 года порядку император предпринимал большую поездку по восточным областям Европейской России. Выехав из Петербурга 16 августа и миновав Москву, государь проследовал через Псковскую, Смоленскую, Тверскую, Калужскую, Московскую и Тульскую губернии, посетил Рязань, Тамбов, Пензу, Симбирск, Самару, Оренбург, Уфу, златоустовские заводы, Екатеринбург, Пермь, Вятку и Вологду.

В конце августа генерал Эссен через пограничную комиссию и комендантов крепостей и линейных казачьих начальников разослал грамоты султанам-правителям Малой орды, хану Букеевской орды и почетным старшинам, биям и султанам с приглашением прикочевать к началу сентября к меновому двору со всем скотом и аулами. Но лишь немногие из киргизов откликнулись на губернаторский зов. Может, и впрямь потому, что не могли поспеть к назначенному времени…

В Оренбург Александр I прибыл 11 сентября. Место для его пребывания было определено на квартире генерала Эссена. На следующий день император побывал в соборах и церквах Оренбурга, посетил меновой двор, тюремный замок. Вечером в честь государя был дан большой бал.

Тринадцатого сентября Александр I ездил в Илецкую Защиту, где осмотрел каторжную тюрьму и "все заведения, относящиеся до разработки и развозки каменной соли", 14 сентября присутствовал на божественной литургии в военной Петропавловской церкви, затем произвел смотр войскам Оренбургского гарнизона - в трех верстах от города, на обширном поле между Оренбургом и Бердской казачьей слободой. Войска были расположены в три линии: пехота, кавалерия, позади конная артиллерия. Александр I верхом объехал войска, а затем пропустил их церемониальным маршем, благодаря за службу проходившие части. Все командиры и начальствующие лица были приглашены на торжественный обед.

Следуя обратно в город, император посетил военный госпиталь, городскую богадельню и казармы.

Пятнадцатого сентября 1824 года, в день своего коронования, отстояв в Преображенском соборе обедню, государь, провожаемый должностными лицами и множеством народа, выехал из Оренбурга по тракту в Уфу.

Через год, 19 ноября 1825 года, Александр I скончался в Таганроге при обстоятельствах, остающихся и ныне не до конца выясненными…

При новом императоре Николае I были предприняты, по представлению Эссена, некоторые перемены в управлении киргизами. Заботясь о положении этого народа в Оренбургском крае, губернатор начал строго преследовать покупку у киргизов малолетних детей и, чтобы уничтожить самый повод к этой продаже: нищету, всеми силами старался поднять их материальное благосостояние.

Добился он и обещания от бухарского хана издать фирман о запрещении бухарцам покупать русских пленных.

А в 1829 году в Оренбургском крае разразилась холера. Энергичные меры губернатора и введение карантина по всей линии способствовали прекращению этого бедствия, но отдельные вспышки болезни наблюдались еще и в 1834 году…

Седьмого февраля 1830 года Петр Кириллович Эссен был отозван из Оренбурга и назначен Санкт-Петербургским военным генерал-губернатором, а в апреле того же года - членом Государственного Совета. Здесь, в Петербурге, ему снова пришлось бороться с эпидемией холеры.

Первого июня 1833 года Петр Кириллович Эссен за заслуги перед государем и государством получил графский титул. К сожалению, сыновей у Петра Кирилловича не было, и в 1835 году графу Якову Ивановичу Стенбок-Фермор, женатому на единственной дочери Петра Кирилловича - Александре было высочайше повелено принять фамилию тестя и впредь именоваться Эссен-Стенбок-Фермор.

За успешную деятельность на посту Санкт-Петербургского военного генерал-губернатора, Эссен был награжден орденом Св. Андрея Первозванного, а через несколько лет и бриллиантовыми знаками к нему. Это была последняя его награда - в декабре 1842 года, имея уже семьдесят лет от роду и опасаясь, что преклонный возраст помешает ему исполнять служебные обязанности с прежней ревностью, граф Эссен вышел в отставку.

Скончался Петр Кириллович 23 сентября 1844 года в Санкт-Петербурге.

Именем Эссена в Оренбурге была названа одна из центральных улиц. И в самом деле, для города и губернии оренбургский военный губернатор сделал немало. Например, добился, что в декабре 1821 года Оренбург освободили от генералитетского, штаб- и обер-офицерского постоя, бывшего одной из причин нежелания жителей города строить новые дома.

После отмены военного постоя, губернатор Эссен взялся за другую серьезную проблему: недостаток строительных материалов, приискивая дешевые способы доставки леса и выдавая пособия на постройки.

При Эссене был составлен штат полиции, образованы две конно-артиллерийские казачьи роты, произведена рекогносцировка киргиз-кайсацкой степи между Каспийским и Аральским морями, ему принадлежит проект образования из башкир пятнадцати постоянных полков казачьего войскового правления. Он первым из начальников Оренбургского края обратил внимание на благоустройство Зауральной рощи. От жителей Оренбурга губернатор требовал, чтобы около каждого дома был палисадник и в нем посажены деревья. На Николаевской улице его заботами был вымощен тротуар.

Совсем иным предстает оренбургский военный губернатор в воспоминаниях его современника графа М. А. Корфа. По словам Корфа, это был "бездарный ограниченный человек и притом никогда ничему не учившийся, был только грамотен по-немецки и по-русски".

Причиной к переводу Эссена в Петербург, утверждает Корф, стал доклад флигель-адъютанта Игнатьева, командированного в 1829 году в Оренбургскую губернию для принятия мер против холеры. Игнатьев по возвращении в Петербург доложил государю, что Эссен совершенно не способен управлять таким важным краем, что там во главе управления должен стоять человек умный и опытный в делах, и тогда государь перевел его в Петербург под свой непосредственный надзор.

Оренбургским краем Эссен управлял через правителя канцелярии Оводова, человека умного, ловкого и не без образования, но мошенника, каких свет не видел. Сам же Эссен ничего не делал, даже бумаг не читал, потому что ничего в них не смыслил. Оводов же давал движение только тем делам, которые входили в его интересы и расчеты.

Переехав в Санкт-Петербург, Эссен взял с собой и Оводова, который вел дела в столице так же, как в Оренбурге. Только спустя двенадцать лет, в 1842 году, деятельность Оводова была раскрыта министром внутренних дел Л. А. Перовским. Министр просил Эссена удалить Оводова от должности, но тот не согласился.

Наконец, когда Перовский доложил государю, что петербургский военный генерал-губернатор семнадцать отношений по одному и тому же предмету оставил без ответа, Николай I сделал Эссену строгий выговор, а Оводова приказал посадить на гауптвахту на три дня…

По "Воспоминаниям" И.Ф.Бларамберга -
"В 1842 г. были обнаружены страшные беспорядки в судебной части петербургского ген.-губернаторства. Ген.-губернатором был граф П. К. Эссен. Дело рассматривалось Государственным Советом и было подробно изложено в журнале его заседания. Государь на журнале положил резолюцию: "Неслыханный срам! беспечность ближнего начальства неимоверна и ничем неизвинительна; мне стыдно и прискорбно, что подобный беспорядок существовать мог почти под глазами моими и мне оставаться неизвестным". Эссен был уволен и на его место назначен ген.-адъютант Кавелин".

Сведения, сообщаемые М. А. Корфом, заслуживают, по словам историка А. И. Добросмыслова, "полного вероятия", так как граф Эссен оставил о себе недобрую память и среди населения Оренбургской губернии. Но насколько субъективен мемуарист, сказать сейчас трудно. Во всяком случае, следует согласиться с другим историком, членом Оренбургской Ученой Архивной Комиссии С. Н. Севастьяновым:
"Оценка такой исторической личности, как Эссен, крайне затруднительна. Все официальные данные говорят за него, как за энергичного деятеля, в особенности заботящегося о просвещении в крае. С другой стороны, рассказы казаков рисуют его с крайне несимпатичной стороны".