Шадунц Сурен Константинович (1898-1938)
Первый секретарь ЦК КП Таджикистана, руководитель группы партийного контроля при ЦК ВКП(б).

Родился в се­ле Джабраил Елизаветпольской губернии (ныне Гадрутский р-н Нагорно-Карабахской Республики). Учился в реальной шко­ле города Шуши. Член РСДРП(б) с 1917 года. Вел революцион­ную работу и участвовал в ус­тановлении Советской власти в Азербайджане и Армении. С 1921 по 1923 годы был секретарем Ереванского городского комитета КП Армении; с 5 мая по 29 июля 1922 года являлся председателем городского исполнительного комитета.

В 1923 году Шадунц был назначен представителем Заккрайкома в Нагорном Карабахе и членом его парткомитета. В связи с этим интересно проследить за изменением мировоззрения большевика-интернационалиста. Верный идеям мировой революции, Шадунц люто ненавидел дашнакцаканов, бывших у власти в Армянской республике до ее советизации:

"Еще до созда­ния в Карабахе мусаватской власти туда был назначен со стороны турецких властей генерал-губернатор Карабаха. Не довольствуясь безграничными бойнями, вызванными в Турецкой Армении, партия "Дашнакцутюн", после сдачи гор. Шуши туркам, подымается на горы, населенные исключительно армянами, и постановляет сражаться "до последней капли крови", но не сдаваться туркам. Вот здесь в это время впервые вместе с социал-демок­ратами, именующими себя интернационалистами, организуется правительство Нагорного Карабаха.

Если партии "Дашнакцутюн" удалось избежать войны с турками, то вскоре, по настоянию крестьян этого же самого Нагорного Карабаха, пришлось со­единить эту часть с низменной частью и весь Карабах подчинить власти мусаватского правительства..."

Он также был противником включения в состав ССР Армении не только Нагорного Карабаха, но даже и Зангезура, ратуя за предоставление им автономного статуса при прямом подчинении непосредственно Заккрайкому:

"Я нахожу, что Зангезур совершенно оторван от Армении, и никакой связи с ней не имеет… Я нахожу, что для правильного разрешения национального вопроса как в Карабахе, так и в Зангезуре и для экономического возрождения этой страны необходимо выделить Нагорную часть Карабаха вместе с Зангезуром в одну автономную единицу".

Как известно, 5 июля 1921 года Нагорный Карабах, вопреки воле его населения и просто здравому смыслу, волевым решением Кавказского Бюро ЦК РКП(б) был передан в состав Советского Азербайджана с предоставлением ему "широкой областной автономии с административным центром в городе Шуше".

Однако очень скоро азербайджанские власти наглядно продемонстрировали Шадунцу и другим армянам-ленинцам, что их понимание термина "интернационализм" несколько разнится с представлением о нем армянских большевиков. Претворять в жизнь даже такое удачное для них решение большевистского партийного органа они не торопились и в течение двух лет (! – П.) всеми правдами и неправдами затягивали процесс создания автономии в этом армянском крае. Протрезвевший Шадунц неоднократно обращается к партийному руководству Закавказской Федерации по поводу саботирования азербайджанским ЦИК этого вопроса, приводя примеры фактов вопиющего произвола со стороны азербайджанских властей в отношении армянского населения Нагорного Карабаха. В письме от 18 июня 1923 года он пишет:

"Приведенные факты достаточно наглядно говорят, что оставить эту страну в пределах Азарбайджана при таком отношении, какое было до сих пор, нельзя. Поэтому я полагаю, что эта автономная область должна быть связана непосредственно с Заккрайкомом".

Под давлением руководства ЗСФСР 7 июля 1923 года автономия все-таки была декретом АзЦИК провозглашена, правда лишь на части земель армянского Карабаха, причем, учитывая, что ее границы партийцы, ничтоже сумняшеся, поручили проводить азербайджанскому ЦИКу, неудивительно, что в нее не вошли не только большинство исконных историко-географических частей этого края, но и практически половина территорий, населенных исключительно армянами. И это притом, что большевиками изначально декларировалось проведение границ между национальными республиками согласно существовавшему на тот момент национальному размежеванию. Что касается непосредственного подчинения области Закавказскому "центру", то это предложение Шадунца было попросту проигнорировано. К слову сказать, "Положение об Автономной области Нагорного Карабаха" появилось в Баку еще позже – только спустя полтора года после провозглашения АзЦИК многострадальной автономии - 26 ноября 1924 года.

Но к этому времени Сурен Шадунц уже находился на хозяйственной работе. Был начальником отдела вод­ного хозяйства Наркомзема Армянской ССР, руководил Закавказским управлением водного хозяйства. В 1928-1931 годах работал в аппарате ЦК ВКП(б).

Тем временем, в Средней Азии назрел "хлопковый кризис". 21 августа 1929 года генеральный секретарь ЦК ВКП(б) Иосиф Сталин пишет первому секретарю московского горкома партии В. М. Молотову:

"По сведениям, как хлопкомовцы, так и госплановцы (особенно хлопкомовцы) не верят в правильность решения ПБ насчет расширения хлопковой пятилетки и хотят его провалить на практике, чтобы доказать свою правоту. Если это верно (я думаю, что большая доза вероятия есть в этом), надо признать, что такая "идея" хлопкомовцев есть наиболее гнусный вид вредительства, заслуживающий самого жестокого наказания. (…) Поэтому вполне правильно, что ЦК задумал сейчас же снабдить Главхлопком новыми крупными работниками. (…) Шадунц был бы очень хорош, но Серго решительно возражает. Поэтому было бы лучше Рейнгольда отдать Главхлопкому вместо Шадунца..."

Но, несмотря на возражения Орджоникидзе, Центральный Комите­т направил-таки Сурена Константиновича на работу в Среднюю Азию. Он потрудился и предсе­дателем Среднеазиатского хлопкового объединения, весной 1931 года как уполномоченный Среднеазиат­ского бюро ВКП(б) лично руководил разгромом бас­маческих банд, вторгшихся в Таджикистан из Афганистана, а в 1932 году был избран секрета­рем Среднеазиатского бюро ВКП(б). Параллельно с этим (с 13 июля 1930 по 26 января 1934 гг.) являлся членом Центральной Контрольной Комиссии ВКП(б). С 10 февраля 1934 года стал членом Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б), а 8 января 1935 года возглавил партийную организацию Тад­жикистана.

Дом дехканина в Сталинабаде (так до 1961 года назывался г. Душанбе)

20 декабря 1935 года за выдающиеся успехи в области сельского хозяйства и за перевыполнение государственных планов по сельскому хозяйству награж­ден орденом Ленина. С 1936 года нахо­дился на руководящей работе в аппарате ЦК ВКП(б). Был ру­ководителем финансовой груп­пы Центральной революцион­ной комиссии ВКП(б). Избирался де­легатом XVII съезда ВКП(б) от партийной организации Таджикистана.

А теперь приведу слова Г. Маленкова - в то время заведующего отделом руководящих партийных органов ЦК ВКП(б) на утреннем заседании февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) 5 марта1937 года:

"В Таджикской организации, сравнительно небольшой организации, за время руководства т. Шадунца, с января 1935 г. по 1937 г., в этой небольшой сравнительно таджикской организации - всего в количестве 5700 человек членов и кандидатов партии - за это время было исключено 2500 членов и кандидатов партии, механически выбыло 400 членов и кандидатов партии. Тут надо подчеркнуть, что наряду с этим большим, огульным исключением из партии т. Шадунц не только не сумел разоблачить троцкистов и зиновьевцев, но, как мы располагаем теперь точными фактами, в ряде случаев оказывал сопротивление этому разоблачению".

Как вы понимаете, эти слова были равносильны приговору. 11 ноября 1937 года Сурен Шадунц был арестован в Москве на своей квартире по адресу Староконюшенный пер., д. 19, кв. 74.

Военная коллегия Верховного суда СССР обвинила его в участии в контрреволюционной террористической организации и приговорила к высшей мере наказания. 21 апреля 1938 года Сурен Шадунц был расстрелян в пос. Коммунарка Московской области и захоронен на местном кладбище. В сентябре 1956 года Военная Коллегия Верховного Суда СССР реабилитровала Шадунца. Посмертно.

История этого верного бойца старой ленинской гвардии печальна и одновременно поучительна. Сделав выбор в пользу сомнительных идеологических постулатов взамен национальной идеологии, Сурен Шадунц, как и многие другие армянские большевики, пал жертвой созданной ими самими же системы.

Волею судьбы в те сложные годы наши соотечественники оказались по разные стороны баррикад. Я считаю, что мы, потомки, не в праве осуждать их за это. И сейчас бывает непросто разобраться в окружающей обстановке, что уж говорить про бурные годы потрясений, революций, гражданских и иных войн. Многие из этих людей действительно искренне верили в "светлое будущее" торжества идей мировой революции, а позднее сами сгорели в ее пламени. Но их судьбы, как мне кажется, заслуживают хотя бы упоминания. А мы сейчас ударились в другую крайность, предавая наследие нашего советского прошлого глубокому забвению. А это, по меньшей мере, несправедливо – как по отношению к нашим прадедам, так и по отношению к Истории. Нашей с вами Истории.

"ЧЕЛОВЕК - ПОНЯТИЕ ОТНОСИТЕЛЬНОЕ..."

Уже два года мы живем в столице Таджикистана Сталинабаде (теперь Душанбе). Мы - это я, первый секретарь Сталинабадского горкома партии, и мой муж, Дмитрий Дмитриевич Павлов, заведующий сельхозотделом ЦК КП (б) Таджикистана. Павлова направили сюда сразу после XVII съезда ВКП (б), где он был делегатом с решающим голосом от Нижне-Волжской краевой партийной организации, а меня - после окончания двухлетних курсов марксизма-ленинизма при ЦК ВКП (б).

Наш переезд в 1934 году в Таджикистан произошел в связи с частичной сменой партийного руководства. Секретарем ЦК КП (б) Таджикистана стал Сурен Шадунц. Сталинабад дважды посетил уполномоченный ЦК ВКП (б) по Средней Азии В. В. Куйбышев. Он помог расставить людей, наметить план работы. Дела в республике стали улучшаться. Таджикских хлопкоробов пригласили в Москву на съезд передовиков сельского хозяйства. Наркомзем СССР постановил наградить Павлова автомашиной. В ЦК был предрешен вопрос об утверждении его секретарем ЦК КП (б) Таджикистана по сельскому хозяйству. Меня включили в список на награждение орденом. И Павлов, и я были избраны членами бюро ЦК, входили в состав правительства республики. Подрастали дети: старшему 10 лет, младшему - 6. Все, казалось, в нашей жизни складывалось хорошо.

Павлов обычно сутками мотался по колхозам. И вот в один из жарких августовских дней в горком пришло письмо из ЦК партии за подписью Маленкова, в нем сообщалось, что мне выделена путевка в санаторий на Кавказ, и предлагалось уточнить время,

- 128 -

удобное для поездки. Сижу я у себя в кабинете и обдумываю, когда же ехать. Может быть, сначала слетать на Памир, куда я давно собиралась, а потом уже в санаторий. И вдруг телефонный звонок: секретарь ЦК Шадунц просит срочно зайти к нему. Иду радостная. Вошла и была поражена выражением его лица. Сразу поняла: что-то случилось. То, что он мне сказал, ударило точно обухом по голове. Из Саратова пришла "шифровка" о том, что Павлов, будучи секретарем Пролетарского райкома партии, участвовал в антипартийной троцкистской группе. Я была потрясена. Откуда могли появиться эти лживые сведения? Никогда ни Павлов, ни я не поддерживали позицию Троцкого, наоборот, активно боролись с троцкизмом.

Что делать? Говорю Шадунцу, что поеду в Москву в ЦК к Маленкову и зайду в НКВД, чтобы там добиться правды. Секретарь одобряет мое решение и советует взять с собой детей. Обещал, что Павлова, пока я собираюсь в дорогу, вызовут из района. Я приготовилась к поездке. Привезла из летнего лагеря сыновей. Павлов запаздывал. Уже дали звонок к отходу поезда, когда он, запыхавшись, прибежал. Мы едва успели проститься, стоя на подножке вагона в окружении товарищей из горкома, пришедших проводить меня. У меня не было ни времени, ни сил, чтобы предупредить Митю о сообщении Шадунца, но по его лицу я почувствовала, он что-то уже знает. Последнее, что он мне сказал: "Накануне, купаясь, я едва не утонул. И лучше бы утонул". Предчувствие его не обмануло. Вскоре после моего отъезда его арестовали.

Я познакомилась с Павловым в 1921 году в Москве в Хамовническом райкоме комсомола. Он был из тех молодых рабочих, которые не смогли в свое время получить образование и выдвинулись в руководители благодаря природной одаренности, организаторским способностям. Митя в 16 лет вступил в комсомол, быстро стал активистом райкома. Был делегатом IV, V и VI съездов РКСМ. После Хамовников заведовал отделом в МК РКСМ, работал первым секретарем ЦК комсомола Украины, секретарем ряда райкомов партии, обкома ВКП (б) АССР немцев Поволжья, избирался делегатом XVI и XVII съездов партии. Он был настоящим массовиком, его всегда тянуло к рабочим. В Хамовническом райкоме,

Шадунц Сурен Константинович, род. 1898, Азербайджанская ССР, г. Джебраил, армянин, член ВКП(б), руководитель группы КПК при ЦК ВКП(б), до этого первый секретарь ЦК КП Таджикистана. Адрес: Староконюшенный пер., д.19, кв. 74. Расстрелян 21.04.1938. Место захоронения: Коммунарка.