Об административной реформе и ЧП
Данияр Ашимбаев: Смысл административной реформы прошлого года был в том, чтобы максимально повысить уровень министерств, сделать их более самостоятельными. Однако министерства и их аппарат склонны к узковедомственному видению любой ситуацию, к "соседям" стараются не лезть и очень не любят любой ответственности

Данияр Ашимбаев, 16 апреля

Смысл административной реформы прошлого года был в том, чтобы максимально повысить уровень министерств, сделать их более самостоятельными. Однако министерства и их аппарат склонны к узковедомственному видению любой ситуацию, к "соседям" стараются не лезть и очень не любят любой ответственности.
Принцип политики президента Токаева заключается в том, что каждый должен заниматься своим делом и решать проблемы на своем уровне. Для этого бы введен диалоговый формат встреч министром и акимов с населением, перестроены принципы формирования представительной власти. Это оказало хороший эффект, но вместе с тем не решило вопрос ответственности (точнее - безответственности) госуправления и госслужбы. Усилилась проблема слабой межведомственной координации. Третьей серьезной проблемой является инертность аппарата.

Мало создать структуру, дать полномочия и ресурсы. Нужно давать постоянный импульс и регулярно контролировать работу.
Раньше система также не рвалась к бурной деятельности и старалась избавиться от контроля. Так, в 1999 г. прекратил существование Высший дисциплинарный совет, дважды ликвидировались главные контрольные инспекции АП. Периодически из партии "Нур Отан" пытались делать своего рода систему президентского контроля, но аппарат все равно спихивал ее на роль статиста.
Требуемый импульс придавался в основном грамотной расстановкой кадров. При Назарбаеве была когорта тяжеловесов и жестких администраторов, которые хоть и составляли меньщинство, но являлись своего рода толкачами всей системы. Их регулярно критиковали, но они работали на результат и других заставляли.
Сейчас кадры несколько другие. Вроде есть и опыт, и желание работать, но проблема, как отмечал президент, и с идеями, и со специалистами.

Большинство вице-премьеров, министров, акимов, президентов нацкомпаний - по большому счету, опытные профессионалы, но есть проблема с их восприятием обществом, которое нынче весьма скептично, а кроме того - с организацией работы в целом.
Некоторые министры почему-то считают, что на их имидж больше влияют не реальные достижения, а красивые постановочные фотографии и пафосная инфографика. Надо сказать, что это так не работает. Впрочем, это тема отдельного разговора.
А вот систему надо "подкрутить" и исходить из того, что главным двигателем работы в страны является сильная, авторитетная и эффективная президентская власть.
Взять нынешнюю ситуацию с паводками и шире - с природными и техногенными катастрофами.

Нужна, во-первых, профильная МВК при Совбезе, которая докладывала бы непосредственно главе государства ситуацию в этой сфере в целом. Это все-таки угрозы нацбезопасности.
Во-вторых, соответствующий отдел или центр в Аппарате правительства, который бы координировал обмен информацией между министерствами и регулярно давал доклады на имя премьера - в рамках компетенции правительства.

В-третьих, координационный совет органов государственного контроля при президенте. По хорошему можно было бы создать Главную контрольную инспекцию при главе государства, но на самом деле хороший потенциал есть и внутри соответствующего блока АП, которому нужно в любом случае вновь повысить статус. Так вот, в коорсовет должны войти председатель Высшей аудиторской палаты, профильные помощник президента и вице-премьер, главы комитетов промбезопасности, инспекции труда, СЭС, ГАСК, земельной инспекции, внутреннего госаудита, энергонадзора, экологического надзора. Информация проверок должна регулярно обобщаться, систематизироваться и направляться руководству правительства и АП для принятия решений.

В-четвертых, органы ЧС должны иметь право выносить предписания по поводу состояния критической инфраструктуры, а прокуратура иметь право проверять их выполнение, причем как на плановой, так и внеплановой основе.

В-пятых, нужно прекратить секретить материалы госаудита и отчетности по госпрограммам и нацпроектам. Понимаю, что политическое руководство старается само принимать по ним решения, охраняя имидж государства, но сокрытие информации плохо влияет на настрой аппарата, который и так привык, что планы можно постоянно менять, а сейчас еще и привыкает к безнаказанности за результат.

В-шестых, нужно вернуть что-то вроде Высшего дисциплинарного совета (или Совета по этике - как их сейчас называют) как консультативно-совещательный орган при президенте. Данный совета может не только рассматривать дисциплинарные поступки министров, акимов и их замов, но и выносить вердикт, когда тот или иной чиновник принял решение, исходя из интересов дела, но в обход процедур. Последнее необходимо для того, чтобы защитить право госслужащих на проявление инициативы. Очень часто мы сталкиваемся с ситуацией, когда чиновники не могут принять нужное и правильное решение под угрозой уголовных дел, хотя коррупцией и не пахнет. Об этом, кстати, неоднократно говорил и глава государства.
Во власти сейчас дефицит тяжеловесов и не факт, что они возникнут, но тогда нужна политическая система, жестко ориентирующая госаппарат на эффективность.

Президент Токаев озвучил ряд стратегически важных вопросов - и в области идеологии, и в сфере экономики, но пока не видно, что аппарат стремится их воплотить в жизнь. А ведь эти вопросы имеют критическое значение для развития страны.