Пограничные споры - кратчайший путь к конфронтации и агрессии

Государства, как и люди, проверяются на цивилизованность, стремление к миру и согласию не широковещательными заявлениями и высокими декларациями, а образом действий при разрешении спорных вопросов и устранении конфликтных ситуаций. С распадом СССР редкое государство, возникшее из бывших составляющих Союза, не встало перед необходимостью пройти такую проверку. Одним из первых и, пожалуй, самым трудным экзаменом стала проблема границ.

К сожалению, и для суверенного Кыргызстана труднейшей сферой во внешнеполитической деятельности стали вопросы делимитации внешних рубежей. Пролить свет на некоторые неясные и спорные моменты мы попросили заведующего отделом региональных проблем аппарата премьер–министра республики Саламата Аламанова.

Корр. - Саламат Кулембекович, в одном из недавних номеров газеты "Общественный рейтинг" сообщалось, что группа депутатов Жогорку Кенеша побывала в приграничных районах трех областей юга Кыргызстана. В ходе поездки парламентарии убедились в том, что Узбекистан постоянно захватывает территорию нашей республики. В одном из районов узбекистанский пограничный пост перемещен в глубь нашей территории на 2 километра, в другом - на 47. Происходит это из–за пассивной позиции кыргызской комиссии по делимитации кыргызско–узбекской границы и недальновидной политики руководства республики...

С.А. - Но что такое 47 км для Кыргызстана? Это расстояние от Сокулука до Канта. Можно ли хотя бы представить, что на юге, особенно в Ферганской долине, где споры идут за каждый метр земли, кому–то дозволено вот так свободно перемещать погранпосты на два, я уж не говорю на 47 километров.

Переговоры по установлению, уточнению, определению кыргызско–узбекской границы ведутся третий год. В феврале будет три года. За это время из почти 1400 км общей границы мы изучили около 1000. Обсудили разногласия, сопоставили документы, обменялись мнениями. На сегодня мы смогли прийти к общему решению на 600 км. По остальным участкам идут трудные переговоры, детально рассматриваются позиции сторон.

Корр. - По каким участкам ведутся наиболее жесткие споры?

С.А. - В районах Ферганской долины. Что было предопределено исторически. В 20–е годы прошлого столетия, когда встал вопрос о создании союзных республик, возникла необходимость национально–территориального размежевания. При этом учитывалась плотность проживания того или иного этноса. Преобладание той или иной нации делало ее титульной.

Но когда эту работу начали проводить в Ферганской долине, то столкнулись с большими трудностями. Было крайне сложно определить, где какая нация преобладает. В результате получилась причудливая линия границы с такими замысловатыми изгибами и загогулинами, что она порой напоминает узор нашего ширдака. Это характерно и для кыргызско–таджикской границы.

В 1927 году ЦИК объявил мораторий на обсуждение вопроса о границах в Ферганской долине, надеясь положить таким образом конец разногласиям. Но жизнь брала свое. Приграничные колхозы и совхозы постоянно вступали в конфликты, оспаривая участки небольших размеров.

В 1955 году правительства двух республик, чтобы положить конец этим раздорам, решили узаконить границы по фактическому землепользованию на 1 января 1955 г. Тогдашние главы правительств Киргизской и Узбекской ССР понимали, что по–другому решить этот вопрос просто нельзя. К сожалению, Верховные Советы республик это решение не утвердили. Создав тем самым своеобразную мину замедленного действия, которая стала срабатывать спустя 45 лет.

Корр. - Андижанское водохранилище, известное кыргызстанцам как Кампыраватское, затопило огромные площади плодородной пашни в Узгенском районе. Расположенные по соседству земли заболачиваются, идет подтопление прилегающих сел. Поливной же водой пользуется Узбекистан. Учитывается ли это каким–то образом в ходе переговоров?

С.А.- Наши партнеры, ссылаясь на мировую практику, настаивают на том, что не следует смешивать вопросы о границах с водохозяйственными. Однако условия Ферганской долины свидетельствуют, что от этого нам не уйти. Узбекская сторона требует, чтобы мы передали водохранилище в их собственность, поскольку они частично компенсировали земли, затопленные им, и мы включили их в свою территорию.

Но тут есть очень большой вопрос. Когда рассматривалась возможность сооружения этого водохранилища, Узбекистан взял на себя обязательства построить левобережный Кампыраватский канал до Бургандинского массива севернее Соха. Он должен был оросить более 100 тысяч гектаров. Еще Узбекистан был обязан построить Сохское водохранилище, часть воды которого позволила бы ввести порядка 10 тысяч гектаров целинных земель. На тот момент была договоренность, что с вводом Андижанского водохранилища Кыргызстан улучшит водообеспеченность примерно на 150 тысяч гектаров, введет огромный массив новых земель. С экономической точки зрения все это было на тот период оправданно. Почему правительство Киргизской ССР и пошло на этот шаг. Но после ввода объекта все действия узбекской стороны по выполнению своих обязательств были прекращены.

Каков итог? Водохранилище построено, действует, орошает узбекистанскую территорию. Мы отселили свое население с затопляемых земель. Сегодня по периметру водохранилища идет подтопление большого числа домов. И в завершение, мы не добавили к орошаемому клину ни одного гектара. Поэтому в решении этой проблемы мы не можем соглашаться на условия Узбекистана. Основные обязательства не выполнены. Мы в конечном итоге остались в большом убытке.

Корр. - Позицию Узбекистана в этом вопросе однозначно изложил президент Ислам Каримов на недавней встрече глав центральноазиатских государств в Душанбе. Поливная вода не может быть товаром. Природный газ - это товар, а поливная вода - нет.

С.А.- Это позиция не только Каримова, но и лидеров всех государств в мире, находящихся ниже по течению рек. Я думаю, люди, которые так заявляют, хорошо понимают, что содержать водохранилища, плотины, водозаборные сооружения стоит немалых средств. Чтобы нормально орошать землю, надо воду подготовить. Ее надо собрать, а потом грамотно распределять. Если пустить все на самотек, то основной объем уйдет на сброс. Если бы не Токтогульское водохранилище, в летнее время воды Нарына не хватало бы ни Узбекистану, ни Казахстану. Это все прекрасно понимают. Но нет желания подойти к этому вопросу с точки зрения нормальных экономических взаимоотношений.

Корр.- Вернемся к пограничным проблемам. Вопрос о делимитации границ еще не решен, но пограничники соседей притесняют наших граждан. Вспомним хотя бы январский инцидент у баткенского села Кыргыз–Кыштак, когда один гражданин Кыргызстана был убит, а другой тяжело ранен. Какова ситуация на границе сегодня?

С.А.- Я бы не стал расценивать эти печальные события как аспект межгосударственных отношений. Это чисто бескультурье пограничников, которые стоят на этих границах. Я могу сказать так, что пограничники наших новообразовавшихся стран еще не являются ими в полном смысле этого слова. Нет у них понимания важности службы на границе как определяющей взаимоотношения государств. Если, скажем, корова пересекла границу, которая, кстати, еще не определена, пограничники воспринимают это как личную обиду и стреляют в корову, а заодно и в человека, который захотел перегнать ее домой. В этом случае пограничник не осознает себя в качестве человека, выполняющего государственную миссию. Он чувствует себя сторожем, охраняющим свой огород.

Подобные инциденты случаются на таджикско–узбекской границе. Но не следует возводить их в ранг межгосударственных отношений.

Корр. - Наш разговор будет неполным, если умолчим о разногласиях вокруг кыргызско–китайской границы. Именно они стали первопричиной аксыйских событий и небывалого политического кризиса в республике. Насколько справедливы утверждения, что мы отдали за просто так великому соседу 900 квадратных километров нашей территории?

С.А.- Я–то думал, что этот вопрос обсужден уже до мозга костей.

На всей 1100–километровой линии кыргызско–китайской границы самым спорным оказался 140–километровый отрезок в районе реки Узенгу–Кууш. Это объясняется тем, что описание его в имеющихся документах расплывчато и может трактоваться по–разному. Понятно, каждая сторона толковала в свою пользу.

Корр. - В чем конкретно суть разночтения?

С.А.- В документах просто говорится, что 140 километров границы проходят от такого–то перевала до такого. Но загвоздка в том, что эта линия проходит по очень сложному горному рельефу, а главное, от одного перевала до другого можно пройти как по северному, так и по южному хребту. Естественно, каждая из сторон "шла" по выгодной для нее трассе. И, естественно, в дискуссиях никому не удавалось убедить оппонентов в собственной правоте.

Изучив историю советско–китайских отношений по данной проблеме, анализируя наши разногласия, мы пришли к выводу, что никогда не уступим друг другу. Возникла тупиковая ситуация. Мы уже подумывали прекращать переговоры. Останавливало одно: что делать с этим созревшим нарывом, о котором забыть было бы уже невозможно при всем желании. Любые отношения между нашими странами неизбежно сходились бы в этой точке. Это понимали и они и мы.

Было очевидно, что решить этот вопрос можно только путем компромиссов. Эксперты с обеих сторон по поручению своих правительств начали совместный поиск компромиссной линии. Она была найдена на таких условиях: 30 процентов спорной территории отходит Китаю, 70 - нам. Причем к соседям отошла та часть, где исконно выпасали скот кыргызы - граждане КНР. Они и в советское время пасли здесь животных.

Нужно сказать, что территории эти непригодны для жизни человека. Но суть не в качестве отчуждаемых земель. Главное то, что наконец–то удалось определить границы территорий, на которых суверенные государства могут проводить свою политику.

Корр. - Предположим, с границами мы худо–бедно определимся. 1400 километров с Узбекистаном, 1100 - с Китаем, есть сопредельные районы с Казахстаном и Таджикистаном. Но хватит ли у нас сил и ресурсов, чтобы защитить наши рубежи, как говорится, закрыть границу на замок?

С.А.- А нужно ли это делать? Тенденция в современном мире такова, что замыкание границ нерационально в межгосударственных отношениях. Я всегда с удовольствием и надеждой вспоминаю слова Уинстона Черчилля о границе между США и Канадой: "Протяженная граница от Атлантического до Тихого океана, охраняемая только добрососедским уважением и благородными обязательствами, является примером для любой страны и образцом для будущего мира". Отказываются от охраняемых границ страны Евросоюза. Вот что должно служить для нас примером. Сегодня границы нужно охранять не от шпионов или внешнего агрессора, а от перевозчиков наркотиков и оружия, от бандитов.

Я уже говорил о низкой культуре пограничных служб. Вы же знаете, как встречают зарубежных гостей наши пограничники и таможенники в аэропорту. Ко всем они подходят, как к потенциальным злоумышленникам. О доброжелательности, радушии, приветливой улыбке нет и речи. Разве это нормально, разве это добавляет нам чести и славы? Мы же ездим по миру, видим, как там встречают гостей. Конечно, нам пока далеко до подобных отношений, но мы к этому все равно придем.

Корр. - Саламат Кулембекович, высказываются серьезные упреки о формате ведения переговоров с Узбекистаном. С нашей стороны участвуют два человека, а с их - целые делегации. Поэтому наши чиновники не отстаивают свои территории.

С.А. - Здесь правда другая. Для ведения переговоров у нас создана группа, в ней более 30 человек. Это специалисты из аппарата премьер–министра, Кыргызкартографии, Гипрозема, Госрегистра. Области представляют зам. губернаторов по вопросам землеводопользования и границ, работники центров по регистрации прав на недвижимость и землеустройства. Кроме того, в каждом районе созданы специальные службы, руководители которых со своими сотрудниками являются экспертами нашей делегации по своим территориям.

На каждой встрече с каждой стороны участвуют человек 20–30. И этот коллектив в 40–60 специалистов напряженно работает. Говорить о том, что один–два человека принимают решение, наивно. Это абсолютно паритетная работа. Моя же задача - координировать деятельность всех этих структур и пытаться переводить переговоры в дипломатическое русло. Все же на уровне областных, районных звеньев иногда перегибают палку. Приходится делать замечания обеим сторонам.

Корр. - Как долго будет вестись работа по делимитации кыргызско–узбекской границы?

С.А.- Я затрудняюсь сказать что–либо конкретно по этому поводу. За почти три года мы сделали меньше половины этой работы. Причем делимитированы те участки, где граница проходит по горным хребтам и по тем долинным участкам, где не было особых разногласий. Когда же мы взялись за густонаселенные районы, возникла масса вопросов. Возможно, по большому счету, они не принципиальные, но затрагивают судьбы конкретных людей. Скажем, есть дворы, которые делятся границей на две части. Есть семьи, ведущие общее хозяйство, но одни члены находятся в Узбекистане, другие - в Кыргызстане. Есть семьи, которые хотя и находятся в пределах одной территории, но их члены являются гражданами разных государств.

Помните фильм, где Чарли Чаплин, убегая от полиции, одной ногой находился в Мексике, а другой - в США. Так и у нас. Есть в некоторых айылах такие узкие улочки, что арба одним колесом едет по территории Узбекистана, а другим - Кыргызстана. Как тут проводить границу? А сколько таких участков, где границей служат арыки или каналы. Как тут делить? Словом, пока вопросов куда больше, чем ответов. Так что работа тут предстоит сложная и долгая.

Беседовал Вячеслав ТИМИРБАЕВ
16.10.2002