21 октября исполняется 150 лет со дня Узун-Агачского сражения между русскими и кокандскими войсками.

Хотя, ни в одной из известных мне публикаций по этой теме не указано, по старому или по новому стилю приводиться эта дата, но, коль скоро она прочно вошла в доступную историческую литературу, будем исходить, что юбилей сражения действительно приходится на этот день.

Историческая канва этого события полностью укладывается в контекст эпохи 19-го века. Расширяя свои владения в Азии на юг, Россия столкнулась со встречным импульсом, пожалуй, наиболее динамичного в тот момент регионального государства – Кокандского ханства. "Поле" соперничества двух государств, во многом, проходило по территории современного южного и юго-восточного Казахстана и прилегающих территорий нынешней Киргизии. Во многом, по причине этого соперничества появился город Верный, как противовес основанному в 1825 году передовому кокандскому укреплению в этом регионе Пишпек (Бишкек).

В "первом приближении" те события так описываются в современной работе ("Центральная Азия в составе Российской Империи", М.,2008, стр. 72):

"В 1860 г. русские войска разгромили в Чу-Илийском междуречье кокандские гарнизоны крепостей Токмак и Пишпек. Укрепления были взорваны и оставлены русскими. В ответ… бек Каанат-шах выступил во главе тридцатитысячного войска в направлении Верного. Навстречу кокандцам двинулся русский отряд, насчитывавший 800 человек при семи орудиях. Сражение произошло в местности "Сауруков курган". Наступавшие войска противника были встречены картечными залпами. Потеряв порядка 700 человек, кокандцы были вынуждены отступить. После этих событий стратегическая инициатива в российско-кокандском противоборстве полностью оказалась в руках России".

Детальных описаний сражения сравнительно много. Несколько книг о нем вышло до революции, в советские годы к нему обращались такие известные краеведы, как Николай Ивлев, Проскурин, Самигулин (что не мешало многим мало знать или вообще не знать об этом событии – "ни старожилы, ни учитель истории толком ничего не могли нам объяснить"). Опять же, из доступных мне источников, самым подробным и наименее пафосным (большое достоинство при обращении к истории), является материал, изложенный в книге Александра Лухтанова ("Город Верный и Семиреченская область", Алматы, 2009). Он пишет, что два отряда кокандцев из Ташкента и Коканда, в 20 тыс. человек и при 2 пушках, двигались на Верный. Командующий местными русскими силами в то время майор Колпаковский "не дожидаясь команды сверху, решил дать упреждающий бой". Проблемой его было то, что ему пришлось распылять и без того небольшие силы между Верным, Илийском и Кастеком. Сам Колпаковский с "отрядом в 800 человек при шести орудиях двинулся навстречу ханским войскам, не имея полного представления, где находятся главные силы противника. Сначала казалось, что они атакуют укрепление Кастек, затем было получено известие, что они сконцентрировались близ Узун-Агачского пикета. Совершив стремительный бросок, Колпаковский успел занять выгодную оборонительную позицию, расставив пушки и ракетные станки на высотах".

Все авторы отмечают (это и сегодня видно), находясь на месте сражения, выгодность позиций Колпаковского. Она свела на нет численное преимущество кокандцев, и позволила русским очень эффективно использовать артиллерию. Лухтанов отмечает еще одно обстоятельство той ситуации: у Колпаковского в резерве были казахские ополченцы султанов Тезека Нуралиева, Жангазы Суюкова и Аблеса Аблаева, но султаны заняли выжидательную позицию, не веря в победу русских.

Ход битвы был типичен для колониальных войн той эпохи. Кокандский предводитель в течение девяти часов предпринял несколько атак конницы на позиции Колпаковского, и каждый раз, встреченная картечью и ракетами, она отступала с большим уроном. В итоге кокандцы отступили, потеряв, по данным цитируемой здесь работы, до 400 убитых и 600 раненых.

Как видим, в работе Лухтанова и в книге "Центральная Азия в составе Российской Империи" несколько разнится ряд данных: количество пушек и солдат у Колпаковского, число потерь кокандцев (по поводу русских потерь сходятся все источники – 2 убитых и около 30 раненых). Но это, в общем, не принципиально. Единственным, по настоящему важным, расхождением, является численность кокандских войск –30 или 20 тыс.

Надо сказать, что точной статистики в таких случаях в азиатских войсках не велось – сам принцип комплектования войск, во многом, племенной, исключал такую возможность. У русских же точных данных о численности противника в тех обстоятельствах быть не могло.

У меня, впрочем, вызывает вопросы и цифра в 20 тыс. В войнах среднеазиатских государств друг с другом в ту эпоху, по известным нам источникам (например, А. Вамбери, "Путешествие по Средней Азии", М., 2003), участвовало меньше или примерно столько же войск. Армию западного соседа Кокандского ханства, Бухарского эмирата Вамбери примерно в те же годы определяет в 40 тыс. всадников при дополнительных мобилизационных ресурсах еще в 20 тыс. Бросать большие силы на север, в Семиречье, против русских, оставляя на своей западной границе такого потенциального противника, было для Коканда рискованно. Хотя, может быть тогдашняя обстановка и понимание ханом стратегических приоритетов и позволяли это сделать. Тем более, что в число кокандских войск под Узун-Агачем включены, видимо, и его союзники-кочевники.

В некоторых работах по истории сражения упоминается и рукопашный бой, но вряд ли он был – слишком малые потери с русской стороны. Есть также версия, что ретироваться кокандцев заставили не только их серьезные потери, но и выпавший глубокий снег, затруднявший действия конницы. Но – снег в это время года дело обычное.

В любом случае, у кокандцев был абсолютный численный перевес, но определяющую роль сыграли несопоставимость вооружения и, соответственно, тактической грамотности противников. Вероятно, имел значение и психологический фактор – боязнь пушек. Хотя артиллерия в среднеазиатских армиях имелась, ее было мало, не говоря уже о низком качестве. И многие воины в регионе настоящих пушек никогда не видели, что порой приводило к анекдотическим случаям: в "Записках Императорского Русского Географического Общества" (Книжка Х, С.Петербург., 1855г.), рассказывается, что русские торговые караваны при путешествиях по Азии порой брали с собой трубу от самовара – местное население принимало ее за орудие, что отбивало охоту пытаться грабить караваны.

В целом военный итог Узун-Агачской битвы в контексте колонизации Средней Азии Россией, можно резюмировать словами французского географа Элизе Реклю ("Земля и люди. Всеобщая география"., том 6., стр. 319, издание Санкт-Петербург, 1900 г.): "чтобы покорить кавказцев, потребовалось сто лет непрерывных войн… тогда как тут простые сотни казаков…".

Последующая история сражения типична для исторической эпохи. В царские времена был сооружен монумент, в Верном появилась Узун-Агачская улица (сначала нынешняя улица Пушкина, затем Дзержинского - Наурызбай-батыра). Сразу после революции памятник осквернили, содрав и растащив все металлические украшения, в том числе пушки. Несколько лет назад обелиск отремонтировали, "Аргументы и факты Казахстан" в №47 за 2007 (Олег Белов, "Победоносное отступление"), писали: "В советские времена пушки "исчезли", "но во время недавней реконструкции орудия были установлены вновь". Но – история возвращается – сейчас у монумента стоит лишь одна пушка, нет и декоративных цепей. В общем, исторический процесс идет своим путем.

…Кстати, будь районные власти Узун-Агача покреативнее и порасторопнее, то могли бы и зарабатывать на таком историческом наследии. Но…

Ярослав РАЗУМОВ