Уроки того, как лгать об Ираке
Проблема не в пропаганде, а в жестком контроле над тем, о чем мы думаем.

Брайан Ино
17 августа 2003 г.
Этой статье более 20 лет.

[Вторжение США в Ирак 20 марта 2003 года в американской пропаганде называется "Операция „Иракская свобода"".]

Когда я впервые посетил Россию, в 1986 году, я подружился с музыкантом, отец которого был личным врачом Брежнева. Однажды мы говорили о жизни в "период застоя" - брежневскую эпоху. "Наверное, было странно так полностью погрузиться в пропаганду", - сказал я.

"Ах, но есть разница. Мы знали, что это пропаганда", - ответил Саша.

В этом разница. Российская пропаганда была настолько очевидной, что большинство россиян смогли ее игнорировать. Они считали само собой разумеющимся, что правительство действует в собственных интересах и любое исходящее от него послание, вероятно, носит предвзятый характер – и не придавали этому значения.

На Западе расчетливое манипулирование общественным мнением в целях обслуживания политических и идеологических интересов носит гораздо более замаскированный и, следовательно, гораздо более эффективный характер. Его величайший триумф в том, что мы обычно его не замечаем или смеемся над мыслью о его существовании. Мы наблюдаем за происходящим демократическим процессом - горячими дебатами, в которых, как мы чувствуем, мы можем иметь право голоса - и думаем, что, поскольку у нас есть "свободные" средства массовой информации, правительству будет трудно избежать наказания за что-либо очень коварное, если кто-то не позвонит им. в теме.

Требуется что-то столь драматичное, как вторжение в Ирак , чтобы заставить нас присмотреться повнимательнее и спросить: "Как мы сюда попали?" Как именно так получилось, что в мире СПИДа, глобального потепления, более 30 активных войн, нескольких голодовок, клонирования, генной инженерии и двух миллиардов человек, живущих в нищете, практически единственное, о чем мы все говорили в течение года, было Ирак и Саддам Хусейн? Неужели это была такая большая проблема? Или нами каким-то образом манипулировали, заставляя поверить в то, что иракская проблема важна и должна быть решена прямо сейчас, хотя несколько месяцев назад об этом мало кто упоминал, и за это время ничего не изменилось.

После событий 11 сентября 2001 года стало ясно, что шок от терактов был использован в Америке. По словам Шелдона Рэмптона и Джона Стаубера в их новой книге "Оружие массового обмана", оно использовалось для создания чрезвычайного положения, которое могло бы оправдать вторжение в Ирак. Рэмптон и Стаубер рассказывают, как новости были сфабрикованы и приданы реальности. Но они также демонстрируют, как коалиция желающих - крайне правые чиновники, неоконсервативные аналитические центры, безумно кулачные комментаторы СМИ и, конечно же, хорошо оплачиваемые пиар-компании - работали вместе, чтобы осуществить сенсационный образец интеллектуальной нечестности. Это исследование современной пропаганды.

Когда я читаю их книгу, мне приходит в голову, что новый американский подход к социальному контролю настолько более сложен и распространен, что действительно заслуживает нового названия. Это уже не просто пропаганда, это "пропагандистская программа". Это не столько контроль над тем, что мы думаем, сколько контроль над тем, о чем мы думаем. Когда наши правительства хотят продать нам курс действий, они делают это, следя за тем, чтобы это было единственным вопросом на повестке дня, единственным, о чем все говорят. И они заранее загружают последующую дискуссию тщательно отобранными образами, изощренными и предвзятыми формулировками, сомнительными связями, слабыми или ложными "разведывательными данными" и избранными "утечками". (Что еще может быть ссорой между BBC и Аластером Кэмпбеллом, как не ярким примером этого?)

Подготовив таким образом почву, правительства будут рады, если вы затем "используете демократический процесс", чтобы согласиться или не согласиться – ведь, в конце концов, их намерение состоит в том, чтобы мобилизовать достаточное количество заголовков и разговоров, чтобы все это выглядело реальным и неотложным. Чем эмоциональнее дебаты, тем лучше. Эмоции создают реальность, реальность требует действий.

Примером этого процесса является процесс, подчеркнутый Рэмптоном и Штаубером, который больше, чем любой другой, консолидировал одобрение общественности и Конгресса по поводу войны в Персидском заливе 1991 года. Мы помним постоянно повторяемые ужасающие истории о младенцах в кувейтских больницах, вырванных из инкубаторов и оставленных умирать, в то время как иракцы отправляли инкубаторы обратно в Багдад - нам сказали, что это 312 младенцев.

Эту историю довела до сведения общественности Найира, 15-летняя "медсестра", которая, как выяснилось позже, была дочерью посла Кувейта в США и членом кувейтской королевской семьи. Найиру обучала и репетировала PR-агентство Hill & Knowlton (которое, в свою очередь, получило 14 миллионов долларов от американского правительства за свою работу по пропаганде войны). Ее история была полностью дискредитирована в течение нескольких недель, но к тому времени ее цель была достигнута: она создала возмущенное и эмоциональное мышление в Америке, которое подавило рациональные дискуссии.

Как мы видим сейчас, последняя война в Персидском заливе повлекла за собой множество подобных обманов: ложные связи между Саддамом, Аль-Каидой и событиями 11 сентября, истории о готовом к запуску оружии, которого не существовало, о ядерных программах, которые так и не были начаты. . Как показывают Рэмптон и Стаубер, многие из этих обвинений были дискредитированы в момент их выдвижения, не в последнюю очередь этой газетой, но, тем не менее, были пересказаны.

На протяжении всего этого времени наемные пиар-компании были заняты, создавая эмоциональный ландшафт. Их маркетинговые таланты были особенно полезны при крупномасштабном манипулировании языком, который повлекла за собой кампания. Бушиты, как и все идеологи, осознали, что слова создают реальность и что правильные слова могут перечеркнуть любую возможность сбалансированной дискуссии. Руководствуясь откровенно имперским видением "Проекта нового американского века" (члены которого сейчас составляют ядро ​​американской администрации), пиар-компании помогли усовершенствовать язык, чтобы создать атмосферу кипящей паники, в которой американский империализм стал казаться не только приемлемо, но правильно, очевидно, неизбежно и даже как-то по-доброму.

Помимо непрекращающегося "оружия массового уничтожения", существовали "смена режима" (военное вторжение), "превентивная оборона" (нападение на страну, которая не нападает на вас), "критические регионы" (страны, которые мы хотим контролировать). , "ось зла" (страны, на которые мы хотим напасть), "шок и трепет" (массовое уничтожение) и "война с террором" (всеобщее оправдание для проецирования американской военной силы куда угодно).

Тем временем федеральным служащим и военнослужащим США было приказано называть вторжение "освободительной войной", а иракские военизированные формирования - "эскадронами смерти", в то время как надежно льстивые американские телеканалы говорили об "операции "Свобода Ирака"" - точно так же, как Пентагон попросил их об этом, тем самым укрепив предположение о том, что свобода Ирака была целью войны. Любой, кто ставил под сомнение вторжение, был "мягок по отношению к террору" (либералу) или, в случае ООН, "находился в опасности потерять свою актуальность".

Когда я был маленьким, эксцентричный дядя решил научить меня лгать. Он объяснил, что не потому, что хотел, чтобы я солгал, а потому, что считал, что я должен знать, как это делается, чтобы распознать, когда мне лгут. Я надеюсь, что такие писатели, как Рэмптон, Стаубер и другие, смогут оказать такое же влияние и помочь выхолостить культуру пропаганды и притворства, которая захватывает наши политические учреждения.

Перевод Гугла

Брайан Ино - британский композитор, специализирующийся в области электронной музыки неакадемических жанров и стилей.
Дата и место рождения: 15 мая 1948 г., Мелтон, Великобритания