М.Иманалиев: Проблемы национальной государственности в Центральной Азии 18:20 03.05.2007
>Состоялись ли страны Центральной Азии как полноценные государства или нет - вопрос спорный, однозначного ответа на него пока нет. Состоятся ли - вопрос тоже не риторический.
Поиск историко-философских корней и основ для формирования современных платформ государствоустройства в Центральной Азии не особенно успешен с той точки зрения, что приходится искать их в чужой истории, "присваивать" чужие идеи государственности, а это всегда зыбко, как горка из песка. Либо поисковый ориентир утыкается в мифы и легенды, что, в общем-то, тоже не надежно, поскольку не подтверждается реальными историческими фактами. И так как фактурная часть исторических обоснований сильно "хромает", то попытки изобрести доказательства, "кто древнее и сильнее", демонстрируют серьезнейшие намеренные искажения, возникающие в процессе исследовательской активности нынешних центрально-азиатских историографов.
Совершенно очевидно, что работа по реставрации истории народов региона должна продолжаться, но желательно было бы осуществлять ее без политических натяжек и фантазерства. Нет сомнений, что предки нынешних народов Центральной Азии в тех или иных калейдоскопических этноформатах участвовали в создании тех или иных государств, включая великие империи, но это, во-первых, была "работа в оркестре", во-вторых, историческая память нынешних народов не сохранила принципов, параметров, систем государственного обустройства в далеком (и не очень) прошлом. Например, история Кокандского ханства (из ближней или новой истории) - это совместная история узбеков, таджиков, казахов, кыргызов, кипчаков и иных народов региона: все эти этносы так или иначе участвовали в формировании, развитии и гибели этого государства. Однако основные смыслы "кокандской государственности" не только утеряны (система историко-коммуникативной и социокультурной связи между поколениями разрушена), но и не признаются потомками тех, кто жил в этом ханстве (исключение в каком-то смысле составляют лишь апологеты ФАНО, но в мозаичных идеях-схемах этого т.н. движения все-таки более сильны религиозные мотивы, нежели государственничество).
Современная государственность в Центральной Азии заложена большевиками, а еще точнее это - результат осуществления ленинской национальной политики. Именно коммунисты России провели "национально-территориальное" размежевание в Средней Азии, о котором местные народы и не мечтали. Были созданы автономии разных видов и уровней, затем республики, прочерчены межреспубликанские границы (зачастую произвольно), написаны Конституции, созданы органы управления, правовые и образовательные системы и т.д. Все это являлось частью одной большой страны под названием СССР, но формально-правовой базис суверенности каждой из союзных республик породил некие футурологические административно-политические образы в структуре политического сознания жителей среднеазиатских республик. Коммунисты не только создали республики со своими правительствами, границами, флагами, гербами и всей прочей атрибутикой, но и дали в конце концов реальную независимость этим республикам. Вряд ли кто-то будет отрицать, что М.С.Горбачев, Б.Н.Ельцин, Л.М.Кравчук и все другие политические деятели СССР второй половины 80-х годов ХХ века были коммунистами. Какими коммунистами они были - это другой вопрос. Именно они (список может быть очень длинным), борясь за власть, собственно говоря, и развалили вторую державу мира, правда, впоследствии даже не удосужились объяснить, почему они совершили этот акт государственного суицида. Более поздние (пенсионерские) полулитературные изыски в контексте ретроспективного осмысления возможности возврата к прошлому уже никому были не нужны.
В связи с изложенным выше отметим, что независимости-то среднеазиатские союзные республики особо и не жаждали. Вспомним хотя бы такой факт, что среднесоюзный показатель по референдуму о сохранении Союза ССР в марте 1989 года по стране составил 73 процента "за", а вот в Средней Азии он равнялся 95.
Поэтому, исходя также и из других социокультурных, политических, экономических и иных параметров сложившейся за 150 лет жизни в составе России и СССР, можно заключить, что устойчивой парадигмой "незалежности" среднеазиатов был следующий тезис: "Суверенность в пределах русской государственности". Поэтому в результате развала Союза и получилось, что среднеазиатов как бы "выгнали" из СССР. Поэтому после гибели огромной страны в теперь уже центрально-азиатских странах возник т.н. синдром "внезапно (и без борьбы) приобретенной ("свалившейся с Неба") независимости".
Откровенно говоря, в первые годы независимости руководители вновь возникших государств региона и не знали, что делать с этой "независимостью", с чего начать. С моей точки зрения, создание СНГ спасло центральноазиатов от многих рисков и проблем, поскольку, как я уже писал, СНГ все-таки не международная организация, а скорее регулируемый процесс распада империи (как известно, империи в одночасье не гибнут - это сложный, длительный по времени и болезненный в действиях процесс). СНГ научило государства Центральной Азии многому: выстраиванию неких элементов международно-правовых взаимоотношений между собой, а не только через Москву; формированию отношений с Россией (это было более чем актуально для каждой из бывших республик СССР, включая прибалтов); установлению отношений с "чужими", в том числе с бывшими врагами и бывшими друзьями, и т.д. Ныне многие политики, дипломаты, эксперты говорят и пишут о необходимости реанимации СНГ (что такое реанимация СНГ - вообще не понятно), о придании новых импульсов к новому же развитию Содружества и т.п. С моей точки зрения, СНГ в том виде, в котором оно существует, выполнило все, что можно было сделать. Все мирно разошлись, и сойтись вряд ли уже удастся.
Содружество следовало бы сохранить как конференциальную межгосударственную общность по типу Британского Содружества в целях осуществления консультаций по общим вопросам мироустройства, безопасности, континентальной экономики и сотрудничества в области культурно-гуманитарных отношений. Тем более что если даже в России еще живучи идеи "возврата утерянных территорий", то это уже практически невозможно - многие и многое сильно изменилось. Говорить о желании элитных групп в центрально-азиатских странах вернуть прошлое, за исключением единичных, отчаянных возгласов отдельных политиков и общественных деятелей, вообще не приходится.
В первые годы независимости какие-либо концептуальные подходы по вопросу становления и развития национальной государственности в регионе не просматривались. Контуры движения вперед зависели от индивидуальных качеств, опыта, воли и мировоззренческих схем человека, оказавшегося у руля государства. Пришел, например, в Туркменистане к власти С.Ниязов - и страна медленно двинулась назад, к средневековью; избрали в Кыргызстане президентом А.Акаева - возник "островок демократии". Однако, как мне кажется, в основных сутевых элементах, при всей разновекторности развития инерция советскости, как способа организации государства, сохраняется до сих пор. В частности, право, как регулятор всех отношений, во всех странах Центральной Азии остается прежним, советским, с незначительными инновационными вкраплениями.
Разница лишь в том, что в Туркменистане - это эпоха сталинизма, в Кыргызстане - брежневизма. Государственный менеджмент практически не изменился: тот же аппарат ЦК с функциональными и отраслевыми отделами (администрация президента), такой же аппарат правительства, беспомощные министры, судебная система как отрасль исполнительной власти, первые секретари обкомов и райкомов (акимы и губернаторы), которые подконтрольны и зависят от президента (генерального или первого секретаря). Набор функций, характер деятельности, стиль руководства, вертикаль взаимоответственности остаются прежними, советскими. Выборы проводятся по сталинской схеме - "выигрывает не тот, кто голосует, а тот, кто считает". Структурного подъема экономики не наблюдается даже в Казахстане, хотя разговоров и проектов было и есть более чем достаточно. Общественные отношения и гражданское общество, за исключением Кыргызстана и Казахстана, практически остаются неизменными.
Хуже того, при всех позитивных подвижках в развитии гражданского общества в упомянутых последними странах, идет процесс дегуманизации общественных отношений, сопровождаемый криминализацией всего и вся. Причем жесткие авторитарные системы в смысле последнего замечания не исключение.
Такой, казалось бы, позитивный сдвиг в сторону развития, как приватизация и стимулирование частного предпринимательства, существует как процесс перехода собственности из рук в руки при изменениях политической конъюнктуры плюс вопиющей коррупции, и никто из бизнесменов, даже из числа олигархов, близких к властным структурам, не может похвастаться тем, что оформленная в соответствии с законом на него собственность может быть передана его детям. Бюрократия, даже обучившаяся на Западе, занята обслуживанием самой себя, включая прежде всего т.н. крышевание.
На сегодняшний день бюрократию в странах центрально-азиатского региона можно рассматривать как реформированный советский номенклатурный класс. Отличительной чертой современного чиновничества в центрально-азиатских государствах является то, что оно срослось с бизнесом и криминалитетом. Все, что происходит в странах региона, включая вопросы государствообразования, нельзя рассматривать как движение в сторону развития и приближение к международным стандартам, например, европейским, но, в большей степени, это - перерождение советского на инерционной основе, то есть т.н. посткоммунизм на постсоветском пространстве. Посткоммунизм формирует свой набор ценностных ориентиров - помесь советскости, исламизма и, как квалифицировал Д.Фурман, имитационной демократии. Каким образом посткоммунизм будет влиять на формирование идей национальной государственности и собственно строительство государств? Влиять будет, но выбор всегда есть.
Трудно отрицать банальную констатацию - нужна концепция развития страны, на основе которой можно выстроить все необходимые конструкции для создания национального государства.
Но сформулировать подобную концепцию не затруднительно, если страна располагает консолидированной элитой, опирающейся на определенную Идею. Следует признать, что Кыргызстан пока, к сожалению, ее не имеет.
При этом, например, в Узбекистане разработана концепция "Великого государства Узбекистан" (буйукдавлетизм). Нет сомнений, что в узбекской концепции можно найти немало изъянов и заподозрить узбекских идеологов в том, что они эксгумировали старые идеологемы государственничества узбекских буржуазных националистов начала XX столетия. Тем не менее, концепция существует и принята если не всем населением страны, то во всяком случае крупным сегментом узбекской общественности и элитными группами.
Казахстан, выстраивая свой путь в соответствии с идеями "Программы 2030", позже, использовав счастливую для него нефтегазовую фортуну, уточнил качественные параметры концепции, трансформировав ее в идею вхождения в число 50 самых конкурентоспособных государств. Блестящая идея, которая легла в основу конструирования известной многовекторной дипломатии.
В миру известна и концепция "постоянного нейтралитета Туркмении", в основе которой лежит энергетическая независимость страны.
Секторально очерчены контуры концепции развития Таджикистана, в которой важным элементом является понимание того, что таджикское государство рассматривается "стыковочным пространством" между тюркоязычным и персоязычным мирами. И изменение ситуации в Афганистане после 2001 года укрепило позиции этой страны в центрально-азиатской международной сетке и открыло новые возможности и перспективы.
Совершенно очевидно, что эти концепции (скорее концептуальные подходы) не совершенны, требуется еще немало пройти по тернистому пути движения вперед, чтобы "поймать" ту Идею, которая будет устойчивой на необходимый период развития и ляжет в основу строительства государства. Однако мы должны признать, что соседи уже имеют так называемые концепции развития страны, о которой в Кыргызстане рассуждают много и бесплодно. В прошлом году в Бишкеке даже была создана специальная комиссия, которая занималась разработкой национальной идеологии, но в результате "гора родила мышь". Могу ошибаться, но мне кажется, что в основе нашей национальной концепции развития должна лежать идея "сотворения нации" или, скажем несколько пространно, "народотворчества".
Муратбек Иманалиев, президент Института общественной политики 26.04.2007
|