Москва. "ПортаL" Редакция Портала поздравляет всех героев, участников войны, ветеранов труда с Праздником 9 мая - Днем Победы.

Предлагаем вашему вниманию уникальный труд - воспомиания первого летчика Узбекистана, героя Советского Союза Абдусамата Тайметова, который умер в 1981 году, однако семья ветерана хранила его рукописи все эти годы. Незадолго до своей трагической гибели (в авиакатастрофе в Перми в 2008 году)внук Абдусамата - Бабур передал нашей редакции этот материал для публикации.

Тайметов Абдусамат, родился в семье бедного крестьянина в 1909г. в селе Чернак, Туркестанского района южно-казахстанской области КазССР.

С малых лет остался без отца - умер в 1914 г. и матери - умерла в 1911г., нас сиротами остались две старшие сестры и три брата, а я был средним. До совершеннолетия воспитывался у двоюродного брата.

"Воспитание комсомола с первых же дней для меня было железной дисциплиной, выработало твердую волю, решимость по любому вопросу, который встречался в моем жизненном пути", вспоминает Абдусамат.

- Осенью 1933 года подал заявление принять меня в Балашовскую авиационную школу летчиков комиссии по набору в училище при Совете АСОАВИАХИМ в Ташкенте.

Отборочная комиссия среди двенадцати принятых и меня приняла кандидатом в летную школу. Когда приехал в г.Балашов, Саратовской области, я оказался единственным узбеком среди двух тысяч курсантов, обучавшихся на летчиков и техников.

Поскольку я был один узбек, очень старался учиться, чтобы не отстать и не отчислили, т.к. я еще плохо знал русский язык, тем более авиационную терминологию по изучению частей самолетов и мотора. Когда я успешно закончил теоретическую подготовку, то на мое счастье моим инструктором оказался летчик Константин Иванович Карташов, который родился в Джамбуле (бывший город Аулия-Ата) и вырос среди узбеков и овладел узбекским языком. В процессе обучения летать очень мне помог овладеть авиационной техникой и полетами до высшего пилотажа.

В 1936 году Тайметов успешно закончил школу летчика и прибыл в Ташкент.

- Я оказался первым летчиком-узбеком в истории авиации Узбекистана, с гордостью вспоминает Абдусамат Тайметов. Международная обстановка к 1941 году осложнилась, на европейском континенте шла война. В СССР заботились о подготовке кадров - летчиков. В марте 1941г. в Сыр-Дарье - поселке организована учебная эскадрилья по подготовке летчиков, куда нашего героя направили командиром. 22 июня 1941 года началась война - фашистская Германия вероломно напала на советский союз - мирную страну.

По призыву партии и правительства СССР весь народ направляет свои силы против врага.

- Нашей задачей было подготовить высококвалифицированных летчиков для фронта, продолжает Тайметов. - С марта 1941г. по декабрь 1942г. работал командиром звена 43ий учебной эскадрильи и подготовил 71 летчика для фронта и попросил руководство, чтобы меня отправили на фронт - бороться против врага.

В 1943 году меня обучили летать на новом типе самолета - ЛИ-2, двухмоторный, может возить пассажиров, груз; в военных вариант может возить против врага бомбы, имеются пулеметы с вращающейся башней, для защиты от нападающих вражеских самолетов.

После обучения мне поручили перегонять самолеты из Ташкентского авиазавода на фронт - действующим военным частям, что выполнял наравне с другими товарищами. Февраль 1944г. Мою просьбу удовлетворили и направили меня в действующую армию т.е. я попадаю в 10 гвардейскую авиационную дивизию, которая базировалась недалеко от Москвы.

Меня закрепили во второй ночной полк, задача которого состояла в том, чтобы летать к партизанам и помогать им всем необходимым для борьбы в тылу врага, для победы. Этой помощью является: боеприпасы, медикаменты, питание, обмундирование, пополнение личным составом с радиостанцией, вывоз раненных из тыла и др.

И так, в течение 1944 года выполнил 109 боевых вылетов, за что имею ряд правительственных наград. После прибытия в полк, на второй день меня назначили летать в качестве провозного вторым пилотом на двухмоторном самолете американского производства, так называемом "самолет Сикерского СИ-47". Вылетели в 5 часов вечера из Московского аэродрома и прилетели на следующий день после восхода солнца. На борту самолета был один человек, его надо было перебросить в глубоки тыл врага. Общей сложностью полет продолжался более 16 часов.

Это было мое первое боевое крещение на фронте, т.к. при перелете линии фронта вражеские прожекторы ловили и обстреливали мой самолет на высоте три тысячи пятьсот метров, мы маневрировали - пикировали, приглушив работы моторов, меняли курсы направления и благополучно уходили. Таким образом, это задание было выполнено с честью.

В этих полетах были незабываемые эпизоды, о которых нельзя не написать, хотя бы коротко.

Три раза сильно повредили мой самолет зениткой и истребителем врага, я летал только ночью. Из трех случаев дважды выполнял полеты на одном моторе с грузом, каждый раз по три с половиной тонны боеприпасов для партизан. Выбрасывал грузы с парашютом под Минском в лесу партизанам. Третий случай, когда зенитный снаряд попал в крыло возле бензобака, а первые два случая - вражеские истребители с целью сбить мой самолет пикировали на меня и повредили мотор. Каждый раз уходил из под обстрела маневром и выходил из прожекторных лучей.

Много раз приходилось помогать легендарному командиру-герою партизанского отряда Ковпак. В одном из полетов с посадкой отряду Ковпак пришлось с ним встретиться. Он оказался в окружении врага в лесу на Западной Украине. Срочно по радио сообщает в наш штаб, чтоб дали именно сегодня помощь и вывезли раненных. Это задание поручили выполнить мне.

Темная ночь, грозовая атака, лечу на запад с аэродрома города Ровно. Точная ориентировка. Пролетел линию фронта, с трех тысяч метров высоты снизился до двухсот метров. На борту три с половиной тонны боеприпасов, медикаментов и питание.

Моя задача сесть на опушку леса, возле трех костров и в кратчайший срок выгрузить и взять на борт раненных, которые мешают передвигаться партизанам в другой район. Подлетаю к назначенной точке и вижу перестрелку между партизанами и фашистами. К подлету сразу прекратились перестрелки, и я сходу пошел на посадку. Первым встретил самого легендарного командира Ковпака в шапке ушанке, на ватную телогрейку надел легкий брезентовый плащ, подпоясанный широким ремнем и сбоку в кобуре большой пистолет. Человек на первый взгляд суровый, с бородой и густыми бровями, горящими глазами. Поздоровались, я коротко доложил, что привез, он срочно дал команду и готовые брички подтянулись к самолету, а по команде членов экипажа начали разгрузку.

За это время, в беседе спросил, что хорошего на большой земле, и я вспомнил, что привез свежие номера газет и журналов, он дал указание срочно принести из пилотской кабины самолетов.

Ковпак увидел у меня на руке батарейный фонарик и попросил, чтобы я ему отдал, что я сделал с большим удовольствием, а он мне отдал фуражку фашистского офицера и говорит, что научился стрелять по голове фашистов, дабы завоевать победу скорее.

Между разговорами в темноте мы бросаем взгляд на самолет, как он быстро разгружается и Ковпак спросил меня, сколько могу взять раненных, а я ответил что человек 25-30 без вещей, что площадка маленькая, взлет будет трудный и он согласился. Время жмет. Пока - да дело, доложили, что разгрузка и погрузка закончена. Команда по местам. Взглянули на часы, справились со всеми делами за 12 минут - это здорово!!!

По рукам прощаемся, запуск двигателей, по газам и схода, вылетел курсом на большую землю. Только поднялся над темным лесом, сразу началась перестрелка - трассирующие пули и снаряды хорошо видны в темноте......

- Радисту. Свяжитесь с командной вышкой, а механику запуск моторов! .... Есть, есть....

Запустили двигатели и командная вышка разрешила по радио рулить самолет на старт, т.е., на взлетную дорожку, или так называемую полосу. Мы все это слышали, потому что тоже надели наушники кроме бортмеханика.

Через дорожку окно кабины пилота убедились, что дежурный по телефону махнул белым флажком, что означает дорога свободна и люди еще махали руками как бы говоря с большой надеждой, что до скорого свидания с победой!!!

Потихоньку подрулили до взлетной полосы, а аэродром зеленый, чистая трава и еще чище если идет дождь, и я просил разрешение на взлет, "на борту все в порядке, я борт такой-то..." и получив разрешение на взлет, дал плавный газ. Штурвал держим командир и я, а бортмеханик следит за точностью мощности двигателей секторов газа.

Какое у меня было чувство на душе, я не знаю и не заметил, как самолет оторвался от земли ощутив, что в воздухе, чуть прижал самолет к земле, чтобы набрать скорость, а в это время мигом оглянулся ко мне командир Семенков и улыбнулся. По всей вероятности он что-то заметил в моем замешательстве в какой-то момент времени.

Команда - "Убрать шасси"! - бортмеханик потянул рычаг - ручку уборки шасси вверх и потихоньку точка высотного давления краны заработали, по "пищали" и маленький стук - шасси убраны и на приборном щите зажглись две красные пометочки, что означает "шасси убраны".

Набирали высоту, моторы работали на номинальных оборотах, высота примерно 50-70 метров - мы в облаках, дождевые капли бьют по лобовым стеклам кабины пилота, идет набор высоты 100 - 200 - 300 пробили облачность, а там чистое небо, с левого борта самолета чистый диск только, что восходившего солнца. На небе ни одного облачка, а внизу белое, волнистое кипящее облако. Продолжали набирать высоту, уже 1500-1800 метров. Над территорией Украины земля полностью видна и хорошо ориентируешься. Перелетели Киев, который сильно пострадал от бомбежки врага. Очень жаль глядеть на его израненное тело. Через какой-то промежуток времени мне не терпелось сидеть и я все думал, все-таки кто и что за люди в пассажирском салоне? Попросил разрешение Ал. Ив. Семенкова: тов. Командир, разрешите выйти и пройтись в задний багажник? Командир разрешил. Я отдал ему штурвал, спокойно встал и вышел в пассажирский салон.

Когда зашел в спальный салон увидел на диване в нижнем белье беленького старика с беленькими подстриженными усиками. Прошел общий салон - люди в военной и гражданской формах. Кто смотрел на меня, т.е. на кого попадал взгляд, кивал головой здоровался и прошел до хвоста самолета. Открыв дверцу заднего багажника и убедившись, что там все в порядке, я закрыл дверцу и смотрел с хвоста самолета на людей сидящих в креслах самолета, какое-то время глубоко думал, что за люди и куда мы из везем? Так как нет точных данных места приземления.

Возвращаюсь обратно в кабину пилота, но когда зашел где спал беленький старик, вдруг он обратился ко мне: - товарищ пилот, здесь очень жарко, нельзя ли пустить немного холодного воздуха? Я отвечаю: - сейчас будет нормально! Прошел через передний багажник и вошел в кабину пилота и, не садясь на свое место, говорю в ухо бортмеханику, что в спальном салоне очень жарко, откройте немного заслонку холодного воздуха, это сразу было выполнено. Я возвращаюсь обратно к этому старику и спрашиваю как теперь? Он отвечает, что нормально - большое спасибо товарищ пилот! И я возвращаюсь на свое место. По всей вероятности командир полка заметил, что я туда-сюда ходил. Взял за штурвал управлять самолетом и все думаю, а все же кто этот старик? Потом не выдержал и все же осмелился спросить у командира. Тов. Командир, кто он такой белый старик спит на диване? Он приятно улыбнулся и сказал, чтобы всем членам экипажа было слышно: - Этот беленький старик есть министр иностранных дел СССР тов. Вышинский, и широко улыбнулся, довольный собой, что сказал новость "секрета". Все мы члены экипажа тоже радостно улыбнулись, что-то на душе весело стало, а мне почему-то стало не только веселее, но еще ответственнее наш полет и постарался держать курс точно по указанию штурмана держа точную высоту, которую показывает прибор по шкале "фута".

Пролетели Варшаву, которую планомерно взрывали войска противника перед отходом. По-видимому, город был очень красивый. До этого я был в Варшаве после ее освобождения, где получал серебреную медаль с крестом "За поле брани".

Приближаемся к полевому аэропорту на границе Польши и Германии.

Командир мне говорит: - открывайте пакет! Я: - есть открывать! - и открыл, а внутри еще один опечатанный конверт. Командир прочел и вернул мне письмо и вскрытый пакет (конверт). Теперь я читаю конверт: - На высоте 300 метров над аэродромом сделать 2 круга и дать два раза зеленый ракетный выстрел в сторону аэродрома вниз! Должны подняться шесть истребителей и тогда открыть второй конверт. В случае, если истребители не поднимутся в воздух, садитесь на этот аэродром и ждите следующих указаний из Москвы!

Сделали первый круг и один выстрел ракетой зеленого цвета и сразу в воздух поднялись шесть истребителей, ожидавших на старте аэродрома.

Пока истребители набирали высоту и приближались к нам, я открыл второй конверт и подал командиру. Он прочел письмо и отдал мне на сохранность и немедленно дал указание проложить маршрут на Берлин рассчитать время и определить курс полета маршрута, хотя в письменном указании, который прочитал командир, все расчетные данные определены, определено даже какую держать высоту. Все это было рассчитано на вырезке маршрутной карты, так называемой "десятикилометровке".

Быстро проложен маршрут, как было указано в письме и по данному маршруту истребители должны сопровождать наш самолет до самой посадки на аэродроме "Темпельгоф".

Высоту набрали 1800 метров, истребители пролетают по три с двух сторон, поскольку их скорость большая, уходят далеко вперед и опять возвращаются и так продолжалось пока летели до Берлина. Время идет, подсчет делает штурман корабля. Все становиться напряженнее, так как сопровождение истребителей заставляет меня быть более внимательным и напряженным при управлении самолетом. Командир в это время ведет разговор с радистом подавая распоряжения, что сообщить в Москву.

Приближаемся к Берлину, снижаемся до 300 метров, окрестность города зеленая. За время войны много видел разрушенных городов, но такого разрушенного города как Берлин не видел никогда. Город еще дымит. Пытаюсь одновременно, и смотреть на город с воздуха и управлять самолетом не упуская из виду аэродром. До посадки радист уже сообщил в Москву, что мы находимся над берлинским аэродромом "Темпельгоф" и идем на посадку и ожидает подтверждения о принятой радиограмме.

По указанному направлению захожу на посадку. В это время я был на столько напряжен, что не почувствовал даже соприкосновения шасси с землей, а очнулся только тогда, когда начали торможение.

Меня странно удивило то, что когда начали рулить по дорожке, с двух сторон на каждом 50 метровом расстоянии стояли офицеры с золотыми погонами и красными флажками в руках. Это оказывается знак чести в приеме самолета, на борту которого находились представители Советского государства Верховного главного командования, во главе которого стоял И.В. Сталин.

Подрулили к указанному месту и выключили моторы. Бортмеханик открыл дверь и по лестнице спускались наши пассажиры. Через окно кабины пилотов я заметил, что тот беленький старик уже в официальной форме министра иностранных дел. Мой командир также вышел вместе с ними, а я вышел последний.

Сколько корреспондентов, фото, кинокамеры - их счеты не было. К самолету первым подошел генерал Соколовский и поздоровался с Вышинским и остальными делегатами. А наш экипаж стоял у выходной двери самолета. В пятидесяти метров от нас стоял почетный караул - солдаты советской армии, входившие первыми в Берлин еще первого мая 1945 года.

Наш самолет охраняют советские солдаты. К самолету допускают только наш экипаж. Все мы отдыхали, когда в полночь с шумом к самолету подъехало много легковых автомобилей и первым, кого я встретил, был командир А.И. Семенков. Мы все вышли из самолета, у всех приехавших людей на устах улыбка, радость и поздравления. И в этот момент я слышу громкие слова "Победа" и от счастья мы все обнимаемся и целуемся.

Команда: - посадка пассажиров. Штурман докладывает, что все пассажиры в количестве двадцать два человека посажены в самолет. Я стою рядом с Алексей Ивановичем недалеко от двери самолета и в этот момент среди провожающих к нам подходят двое, один в военной форме, а второй в гражданской. Из портфеля офицер высокого роста достает пакет, опечатанный сургучной печатью и передает человеку в гражданской форме, а он в свою очередь передает в руки Алексею Ивановичу Семенкову, крепко пожимает ему руку и говорит, что этот пакет необходимо доставить в Москву, что здесь Пакт о капитуляции поверженной фашистской Германии, а этот сверток - знамя победы. В свою очередь документы и сверток командир передал мне и мы пожали друг другу руки. Командир отвечает, что задание будет выполнено. В этот момент в Москве было 4 часа утра.

Радость и ликование собравшихся людей, их разговор о победе, о совещании союзников с отрывками доносились до нас. Меня стало волновать одна мысль как максимально обеспечить безопасность полета и быстрее долететь до Москвы. Запуск двигателей, махаем рукой через окна кабины пилотов, включаем фазы для руления самолета и после разрешения отруливаем на взлетную полосу. По радио дали разрешение на взлет, и мы полетели, взяв курс прямо на встречу восходящего солнца. По указанию командования маршрутная линия была "ломанная"(данное выражение применяется на авиатрассах, когда вместо того, чтобы летать по прямой линии, самолет летает по ломанной линии, под разным углом курсов, что в опасных случаях вводит в заблуждение врага).

Пролетели часа полтора как вышедшее солнце начало светить прямо нам на встречу, в глаза. Небо чистое ни единого облачка. Высота показала пока тысячу пятьсот метров. Москва передает фактический прогноз погоды в Москве и на аэродроме. Полет продлился около шести часов и в Москву прилетели примерно в одиннадцатом часу.

Самолет приземлился и плавно прокатился по асфальтной полосе. Мы уже из далека видим как народ собрался встречать нас у аэровокзала центрального аэропорта.

Я заволновался так как по поручению командира пакет с пактом о капитуляции фашистской Германии находился у меня в штурманском планшете и сверток - знамя победы лежало под правым локтем возле сиденья пилота.

Волнение повышается хочется кричать "Ура победа".... Подрулили к указанному месту, затормозили и выключили мотор. Я сразу отдал командиру в руки пакет и знамя, как ценный, самый ценный груз, что на земле такой ценности не существовало за всю историю человечества. Весь экипаж от всей души пожимает командиру руку, с гордостью о выполненном большом правительственном задании. Мы с довольным взглядом проводили командира, и пошли за ним до входной двери, а пассажиры в свою очередь уже давно вышли и перемешались с встречающими людьми. Когда мы подошли к двери, командир уже был на земле где его поздравляли "с победой", и в это время он серьезно докладывал кому-то о выполненном полете и отдавал одному пакет, а другому сверток со знаменем победы. Я точно помню одно, что рядом с ним стояло 4 человека - два генерала и двое в гражданской форме. Вокруг нас стояла уже толпа народа, и фотокорреспонденты щелкали кнопками своих фотоаппаратов.

Радость, волнение, улыбки, рукопожатия, обнимочки .... всему этому нет конца и толпа ликует от радости, что наконец, мечта стала явью.

Постепенно народ начал расходиться. Вначале уехали на машинах представители главнокомандующего вооруженными силами Советского союза, чтобы вручить Пакт о капитуляции фашистской Германии и знамя победы кому положено. А потом начал расходиться и простой народ.

Мы сдали самолет сменному инженеру полка для организации осмотра, и пошли в штаб для сдачи документов о выполненном полете по маршруту Москва - Берлин - Москва. С радостью перебивая друг друга докладывали начальнику штаба как летели, что видели, а он чувствуя наше волнение с благодарностью в наш адрес пожал всем руки, бросил всю свою работу и вышел из своего кабинета. В тот момент мне показалось, что он торопился сообщить кому-то с нетерпением эту новость. Мы-члены экипажа вышли из штаба и направились в свое общежитие, бывшая международная гостиница при центральном аэропорте.

Пообедав в гостинице и немного отдохнув и через часа четыре одевшись в парадную форму вышли, через дорогу в метро "аэропорт" и в центр. Добрались до красной площади, что было не очень легко. Такое чувство, что вся Москва вышла на красную площадь. На красную площадь пошли только трое - Я, бортмеханик Демин, борт радист Гордиенко, к сожалению с нами не было командира Семенкова и штурмана Калинина.

Как дети мы держали друг друга за руки чтобы не потерять друг друга, а когда толпа останавливалась мы смотрели на народ и показывали друг другу людей, кто как себя ведет - одни от радости смеются, а другие все плачут и плачут о тех родственниках, которых потеряли на фронте и те кто не дожил до до дня победы - 9 мая 1945 года.

Начало темнеть, а прожектора с разных сторон начали освещать площадь движением направо и налево. Некоторые с веселым настроением, немного выпившие подходят, обнимают нас и кричат "орлы-летчики"....

Кремлевские куранты бьют двадцать один час. По радио знаменитый голос диктора Левитана. Читает сообщение Совинформ бюро о том, что вооруженные силы Советского Союза с союзниками одержали победу над фашистской Германией и что сегодня был подписан Акт о безоговорочной капитуляции Германии. После этого И.В. Сталин выступает по радио с поздравительной речью к советской армии и народу одержавшего победу в тылу. Речь Сталина была очень внимательно выслушана народом. После окончания выступления Сталина народ начинает кричать от радости.

Невозможно описать словами все то, что я видел в этот день на красной площади, чтобы представить себе все это надо посмотреть кинохроники снятые в этот день на красной площади и на улицах Москвы.

Уже двадцать два часа, хотим понемногу двигаться в сторону площади Революции, но невозможно пробить толпу. Так шаг за шагом добрались пешком до Белорусского вокзала и стали отдыхать. В это время люди подходят обнимают, целуют и стар и млад. Все в один голос: - "наши летчики, гордые соколы нашей родины".

После войны А. Тайметов вернулся в Узбекистан, но уже в систему гражданской авиации. Сначала летал, затем работал начальником ташкентского аэропорта. Необходимо сказать, что не менее известна была и его жена Бибинисо Балтабаева. Она входила в пятерку первых в истории узбечек-парашютисток.

Записки Абдусамата Тайметова
06 мая 2011 г. 02:20