Парадоксы интеграции
Тот факт, что "артелью и батьку хорошо бить", вряд ли кто осмелится отрицать. Как, впрочем, трудно спорить и с тем, что в сегодняшних условиях сложившегося в мире разделения труда и объективном сокращении природных ресурсов основной вектор развития должен быть направлен в сторону интеграции. По-видимому, эти истины понимаются и лидерами государств Содружества. Интеграционные процессы на пространстве СНГ, хоть и с большим скрипом, но идут. Правда, большинство из них скорее напоминает политико-экономический шантаж, нежели интеграционный здравый смысл

Константин СЫРОЕЖКИН
Алматы

Прошедшие в конце июля шестое заседание Группы высокого уровня по формированию единого экономического пространства (ЕЭП) России, Белоруссии, Украины и Казахстана и 12-е заседание Интеграционного комитета Евразийского экономического сообщества, несмотря на всю значимость этих мероприятий, как раз и подтверждают этот вывод.

Первое, что бросается в глаза, – отчетливо проявляющаяся конкуренция между "четверкой" и ЕврАзЭС, не говоря уже о других интеграционных объединениях на постсоветском пространстве.

Пикантность ситуации заключается в том, что, во-первых, в оба объединения, за исключением Украины, входят одни и те же государства, а во-вторых, они ставят по существу одну и ту же цель – сформировать единое экономическое пространство. Разница состоит лишь в методике достижения этой цели. Если в ЕврАзЭС сначала сформировали институциональные структуры, наплодили чиновников, а теперь пытаются согласовать правила игры, то в рамках "четверки" все происходит с точностью до наоборот. Здесь пытаются сначала выработать общие для всех правила игры, сформировать единое экономическое пространство и только затем создать новую наднациональную структуру, которая, не подчиняясь ни одному из государств альянса, будет определять экономическую политику в рамках "четверки".

Такой подход – новое слово в апробированных на просторах СНГ моделях интеграции, поскольку впервые "лошадь" поставлена впереди "телеги". Кроме того, это свидетельство того, что наконец-то пришло осознание, что мы, несмотря на нашу близость, очень разные. Казалось, это не требовало доказательств, достаточно было просто сравнить выбранные экономические модели, характер проводимых реформ, особенности политического режима и ментальность населения. Разница порядковая. Однако, чтобы осознать это, потребовалось одиннадцать лет.

По-видимому, пришло понимание и того, что интегрироваться могут лишь сопоставимые экономики и политические режимы. Как говорится, "в одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань". И проблемы, имеющие место в интеграционных процессах даже в рамках ЕврАзЭС, – самое убедительное тому доказательство.

Дискуссии в рамках "четверки" свидетельствуют еще об одном любопытном аспекте, без наличия которого говорить об интеграции не приходится. Здесь есть понимание того, что решение тех или иных вопросов должно осуществляться "пакетом" и с учетом национальных интересов всех участников. По-другому, как показал печальный опыт интеграции в СНГ, просто не бывает. Основной смысл интеграции заключается в том, чтобы установить единые правила игры для всех стран-участниц. А для того чтобы эти правила игры соблюдались, необходим наднациональный орган, не подчиненный ни одной из стран-участниц. Другими словами, в рамках "четверки" государства должны продемонстрировать готовность отсечь часть своего суверенитета (пока речь идет о вопросах тарифного и таможенного регулирования) и передать его некой надгосударственной структуре.

Наконец, нельзя не отметить еще одну деталь. На сегодняшний день сложилось понимание (во всяком случае, у ответственных государственных лидеров) того, что конкурировать на мировом рынке можно только совместно. Что на внешних рынках нас никто не ждет, порой даже с сырьем. Что стремление как можно быстрее и самостоятельнее "интегрироваться" в мировую экономику пагубно не только для развивающейся экономики, но и для переходных политических режимов. Пример Киргизии в этом смысле весьма показателен.

Второе, что обращает на себя внимание, – интенсивность интеграционных процессов, наблюдаемая в последнее время. Решение "четверки" по формированию ЕЭП было принято 23 февраля 2003 года. Тогда же была поставлена задача к июлю 2003 года согласовать концепцию формирования ЕЭП, а к сентябрю подготовить соответствующее соглашение, которое предположительно должно быть одобрено странами-участницами в сентябре-октябре и введено в действие с начала 2004 года. Судя по итогом прошедшего заседания ГВУ, формально сроки соблюдаются, хотя оптимизма у стран-участниц несколько поубавилось.

Не уступает "четверке" и ЕврАзЭС. Обычно его Интеграционный комитет, в состав которого входят вице-премьеры государств сообщества, собирается четыре раза в год. Однако этим летом было проведено сразу три заседания.

С одной стороны, это свидетельство той конкуренции, о которой говорилось выше, однако имеют место и другие обстоятельства. События 2001–2003 годов, наглядно продемонстрировавшие цели США по установлению мирового господства, лишь укрепили позиции тех сил в России, кто выступает за интеграцию в рамках СНГ. И хотя вполне очевидно, что лидеры некоторых государств, используя противостояние между США и Россией за влияние на постсоветском пространстве, пытаются, шантажируя российское руководство, выторговать для себя дополнительные дивиденды, Россия держится стоически, понимая, что за потерянное в 90-е годы геополитическое влияние сегодня приходится платить двойную цену. И вернуть его иначе, нежели через экономическую интеграцию постсоветского пространства, не представляется возможным. В этом смысле формирование ЕЭП в рамках "четверки" и ЕврАзЭС дают России реальный шанс.

Pro et contra

В том, что для первого этапа интеграции есть все предпосылки, сомнений нет. Россия, Белоруссия, Украина и Казахстан в совокупности обеспечивают до 94 процентов общего ВВП стран СНГ и 88 процентов их товарооборота. И хотя экономики этих стран существенно различаются, все-таки можно говорить пусть не о сопоставимости выбранных моделей экономического развития, то хотя бы о взаимодополняемости экономик.

Отсюда и различия в подходах по формированию ЕЭП. Очевидно, что создание единого экономического пространства выгодно для всех четырех государств, но каждая сторона по-своему видит его прелести.

Для России наиболее важна свобода перемещения капитала: крупный российский бизнес рвется на просторы СНГ, где и экономическая среда знакомая, и предприятия стоят не более четверти своей настоящей цены, и собственных капиталов не хватает, да и менеджмент оставляет желать лучшего.

Для Казахстана интеграция выгодна прежде всего для беспрепятственного осуществления экспорта, так как на нем держится экономика республики, 70 процентов экспортируемых товаров проходит через страны СНГ. Однако, как и Россия, он заинтересован в свободном перемещении капиталов, а также товаров и услуг. По всем этим позициям он вполне конкурентоспособен с Россией.

Сложнее ситуация обстоит с Украиной и Белоруссией. Им интегрироваться будет сложнее, поскольку помимо политических препятствий у них наличествует целый набор экономических проблем, в том числе и в плане долгов перед Россией. Именно отсюда, по-видимому, тот политико-экономический шантаж, который наблюдается сегодня во взаимоотношениях Путина, Кучмы и Лукашенко.

Не менее значимо и еще одно обстоятельство. В краткострочной перспективе членам ЕЭП неизбежно придется столкнуться с перспективой экспансии со стороны российского капитала, дешевыми конкурентоспособными российскими товарами, необходимостью внесения значительных поправок в национальное законодательство, лоббированием со стороны финансово-промышленных групп, иностранных компаний и национальных естественных монополий, необходимостью решения довольно щепетильного вопроса о введении единой валюты и т. д. Основная проблема состоит в том, что лидеры государств, даже при наличии политической воли, оказываются заложниками сложившейся за годы существования СНГ специфической модели власть – собственность. За каждым процентом ввозной пошлины на Украине, в России, Белоруссии или Казахстане стоят колоссальные лоббистские усилия предпринимателей и конкретные суммы "материальной помощи" конкретным чиновникам. И в эту систему какие-либо наднациональные органы совершенно не вписываются.

Продолжает сохраняться и такой субъективный фактор интеграции, как понимание лидерами государств необходимости объединения. В отличие от стран Европы, лидеры которых при всех имеющих место проблемах пришли к пониманию того, что, выступая в составе "единой Европы", они не только не проигрывают, но и во многом выигрывают как на международной арене, так и в решении сугубо европейских проблем, аналогичное понимание даже в рамках "четверки" отсутствует. Довольно отчетливо это наблюдается в позиции Украины, которая, по-видимому, пока четко не определились, кто ей ближе – Россия или ЕС. А в последнее время аналогичную тенденцию в своих взаимоотношениях с Россией демонстрирует и Белоруссия.

Свидетельством этого является принятый на прошлом заседании ГВУ в Киеве принцип разноуровневой и разноскоростной интеграции, обеспечивающий каждому из государств возможность выбрать для себя приемлемый темп принятия решений. И хотя, по мнению В. Христенко, этот принцип "не ущербен и не обиден, а также не должен вызывать никакой излишней настороженности", он оставляет много вопросов в плане перспектив создания единого экономического пространства в рамках "четверки". И первый из них: можно ли говорить о формировании общих правил игры и их соблюдении всеми участниками, когда эти правила не принимаются одновременно и безоговорочно?

В том, что это далеко не риторический вопрос убеждает и еще одно нововведение, предложенное Украиной уже на нынешнем заседании. Украинская сторона предлагает, чтобы формирование зоны свободной торговли происходило на уровне интеграционной четверки, формирование Таможенного союза – на уровне интеграционной тройки, формирование Валютного союза – на уровне двойки. И только при этих условиях Украина снимет остальные разногласия в проекте концепции. Другими словами, Украина не желает брать на себя весь комплекс обязательств, присоединяясь лишь к тем пунктам соглашения, которые уж точно не противоречат ее текущему политико-экономическому интересу. Что это, если не политико-экономический шантаж?

Есть и еще одно обстоятельство, о котором нельзя не упомянуть. С точки зрения геополитических и геоэкономических интересов России, все достаточно ясно и логично: ей необходимо интегрированное постсоветское пространство. И до последнего времени все интеграционные процессы в СНГ базировались на том постулате, что Москва должна за них "заплатить" некую вполне конкретную денежную цену, получив взамен повышение своего геополитического статуса. Но для этого были необходимы соответствующие ресурсы, которых в государственном бюджете России в достаточном количестве просто не было. Отсюда и провалы всех интеграционных усилий.

Сегодня ситуация несколько изменилась. В рамках "четверки" ставка делается не столько на бюджетные средства, сколько на частный капитал. Однако, во-первых, для успеха интеграционных процессов необходимо его согласие, поскольку в случае явной угрозы его интересам, он будет им сопротивляться нещадно и всеми правдами и неправдами их саботировать. А во-вторых, изменение сложившейся системы взаимоотношений в системе власть – бизнес и согласование неизменных правил игры на национальном экономическом поле. Последнего, к сожалению, за редким исключением, как раз и не наблюдается. А раз так, то и интеграционные усилия большого оптимизма не вызывают. Как гласит восточная мудрость, "сколько ни говори "халва, халва", во рту от этого слаще не станет".

№15 за август 2003