Иран: между радикалами и реформаторами

Фикрет САДЫХОВ, политолог, профессор Западного университета

Если верить американской "Лос-Анджелес таймс", то Иран скрывает свои ядерные лаборатории в одной из туристических деревень на берегу Каспия. Кроме того, по сведениям газеты, у Пентагона уже готов план по нанесению ракетного и бомбового удара по этой стране с целью уничтожения ее ядерных установок. Что же происходит в Иране, ставшем объектом жесткой критики со стороны американцев? Перспективы развития внутриполитической ситуации в этой стране представляют для Азербайджана особый интерес.

В Иране сегодня существуют два противостоящих друг другу центра силы: один - вокруг духовного лидера аятоллы Сейеда Али Хаменеи, опирающегося на клерикальных консерваторов, другой - вокруг президента Сейеда Мохаммеда Хатами, возглавляющего лагерь реформаторов. Вместе с тем не следует забывать и о третьем центре - "прагматиках", группирующихся вокруг бывшего президента Али Хашеми Рафсанджани. В последнее время на внутриполитическую арену Ирана выдвигается и четвертый центр - условно говоря, неореформаторы.

В целом взаимодействие иранских реформаторских сил (группа Хатами и группа Рафсанджани, которые можно отнести к "традиционной оппозиции") носит весьма сложный характер. Практика показывает, что они расходятся в понимании содержания реформ и того, что следует делать в первую очередь. В то время, как группа Хатами выступает с лозунгами политической либерализации, сторонники Рафсанджани делают главный упор на ускорение экономической модернизации и техническое перевооружение страны. Если для Хатами и его сторонников либерализация режима - необходимая предпосылка модернизации экономики, то группа Рафсанджани считает, что существующие в Иране политические и идеологические рамки оставляют достаточный простор для экономической модернизации.

Между тем в Иране сегодня наблюдается объективная радикализация обстановки. Общество уже тяготится отсутствием результатов провозглашенной либерализации, ощутимого движения вперед в экономической и политической сферах. К тому же падает авторитет самого президента Хатами, который, как считают теперь уже многие, оказался неспособен противостоять более сильным консерваторам. Кризис доверия к Хатами проявился 28 февраля 2003 года на выборах в муниципальные советы, где победили консерваторы.

Снижение наступательного потенциала реформаторского движения, возглавляемого Хатами, и появление на политической арене более радикальных неореформаторов создают условия для активизации трех социальных групп - студенчества, интеллигенции и технократов.

В целом выход на политическую арену студенческого движения отразил резкое изменение демографической ситуации в Иране, где 20% населения составляют лица от 15 до 25 лет. Именно эта наиболее активная часть электората, выросшая в условиях исламской системы, становится камертоном общественно-политической жизни. Миллионная армия студентов, сконцентрированная в крупных городах, особенно в Тегеране, крайне политизирована, и большинство студенческих организаций поддерживают реформаторское движение.

Серьезную силу представляет собой интеллигенция. Высшее образование в стране имеют 1,4 миллиона человек, 30 тысяч - с высшим теологическим образованием.

Как ни парадоксально, серьезный реформаторский потенциал заложен в среде религиозной интеллигенции, имеющей опыт политической работы и объединенной в организации, партии и различные группы. Особо хочу отметить роль технократов - одной из самых активных социальных прослоек общества. Это главным образом та часть бюрократии, которая непосредственно связана с госуправлением, экономикой и новыми технологиями.

Ограниченное влияние на ситуацию в государстве оказывает и "неполитическая диаспора". В основном, она возникла после победы исламистов в 1979-м и включила в себя многих представителей вытесненного из Ирана высшего сословия и образованного среднего слоя. Среди них немало и азербайджанцев. За рубежом они сумели добиться успехов в бизнесе, освоили престижные и высокооплачиваемые профессии. Все большую роль играет Корпус стражей исламской революции (КСИР), который всегда был наиболее верной опорой режима. Реальному усилению КСИР и других спецслужб способствуют распространяемые сообщения о том, что, надежно защищая режим, они спасают Иран от хаоса.

Хотелось бы выделить и несколько основных внешних сил, оказывающих на положение в Иране наибольшее влияние. Одной из них является Россия. В целом российско-иранские отношения не являются предметом внутриполитических разногласий в Иране, поскольку прагматически настроенные политики (как реформаторы, так и консерваторы) не ставят под сомнение необходимость развития партнерства с РФ.

Вместе с тем содействие России в строительстве атомной электростанции в Бушере вызывает откровенное раздражение и критику со стороны США. Российская дипломатия побудила Иран начать переговоры с МАГАТЭ о присоединении к Дополнительному протоколу о гарантиях, подразумевающему более высокую степень открытости иранской атомной программы для международных инспекций.

И тем не менее жесткая линия администрации Буша в отношении Ирана способствует консолидации власти в руках клерикальных консерваторов. Хотя американский нажим дает возможность прозападным элементам ощущать, что они не одиноки, давление США в определенной степени укрепляет силы изоляционизма.

Таким образом, в настоящее время наиболее реальным является компромисс политических сил при доминировании консерваторов. Однако даже при сохранении в целом религиозной корпорации нельзя исключить введения в систему управления отдельных светских элементов. Несмотря на формирование неореформаторского направления, думаю, что нынешний статус-кво в Иране, скорее всего, сохранится до выборов 2005 года, если в естественный ход событий не вмешается внешний фактор.
20.08.2003