ПЕРЕПОЛОХ В СТАНЕ ГБР

Часть 1

Нынешнюю "Группу быстрого реагирования" (ГБР), думаю, было бы справедливым обозначить как "ГБР-2", чтобы кто-нибудь, непосвященный, ненароком не спутал с предыдущей группой с таким же названием, которая позорно и бесславно закончила свою деятельность. Назовем ее "ГБР-1". >Идея создания ГБР-1 принадлежала спецслужбам Узбекистана и госпоже Мьюше Север, директору ташкентского офиса американской правозащитной организации "Фридом Хаус" (ФХ), а возглавил ее второй по рангу профессиональный правозащитник Узбекистана Сурат Икрамов, председатель "Инициативной группы независимых правозащитников Узбекистана". Отвлекаясь на несколько секунд от темы, поясню, дабы не гневить С.Икрамова, почему я его считаю вторым, а не первым и единственным. Дело в том, что ранг "первый и единственный профессиональный правозащитник Узбекистана" прочно, пожизненно, закреплен за Михаилом Ардзиновым. Как и президентство страны за уважаемым Исламом Каримовым. В отличие от И.Каримова, М.Ардзинов, думаю, на меня не обидится, если я, учитывая "выдающиеся" заслуги С.Икрамова в руководстве ГБР-1, назову его "вторым профессиональным правозащитником Узбекистана".

Случайно или не случайно в обе группы попал господин Сухроб Исмаилов: сначала как координатор проекта по деятельности ГБР-1, а теперь . как член, и вероятней всего как руководитель, ГБР-2, человек, во все времена лелеянный организацией ФХ. Если учесть то, что:
- господин С.Исмаилов работал в ташкентском офисе ФХ;
- год проучился в США на гранты той же организации;
- и предыдущий, и нынешний проекты по созданию ГБР финансировались опять же через ФХ, всякая случайность улетучивается как дым.
По всему видно, что ФХ не вынес никакого позитивного вывода от провала своей затеи с ГБР-1. Трудно сказать, это ошибка руководства или интрига руководителя бывшего ташкентского офиса организации. Я не думаю, что вашингтонское руководство организации напрямую вошло в контакт со спецслужбами Узбекистана. Скорее всего, контакт был установлен госпожой М.Север с участием господина С.Исмаилова, который, возможно, свел ее со своим шефом в СНБ Зиевуддином Данияровым. Вероятнее всего М.Север и С.Исмаилов сумели убедить вашингтонское руководство ФХ в целесообразность установления диалога между группой представителей силовых структур Узбекистана и группой т.н. "правозащитников".

Если предположить, что у М.Север были благие цели и она искренне верила в то, что данный диалог приведет хоть какому-то улучшению ситуации с применением пыток в следственных органах страны, а также в колониях исполнения наказаний, то полный провал затеи заставил бы ее задуматься. Из того, что пережив позорный провал в игре с силовыми структурами Узбекистана, госпожа М.Север и ее окружение упорно цепляется за идею создания ГБР, следует, что идет отмывание больших денег американцев. О многом говорит и то, что когда встал вопрос о выводе из ГБР-2 правозащитного общества "Эзгулик", обвиненный в слишком политизированности его деятельности, при голосовании остальные проголосовали мгновенно, услышав, что американцы могут приостановить финансирование проекта. если в деятельности ГБР будет участвовать подобная организация.

Людям типа М.Север из Словении, пытают ли людей в Узбекистане или нет, как говорится, "до лампочки", а спецслужбам страны, где пытки возведены в ранг государственной политики, сам И.Каримов велел.
Итак, рассмотрим основные два вопроса: почему создаются "Группы быстрого реагирования"? Почему в эти группы вовлекаются правозащитники? Неважно, настоящие или псевдо!
Эти вопросы напрямую связаны с утверждением Специального докладчика Комитета ООН против пыток господина Тео ван Бовена о том, что в следственных органах и колониях исполнения наказаний Узбекистана пытки применяются систематически и в массовом порядке. Какова предыстория такого утверждения?

Впервые в годы независимости правительство Узбекистана представило сессии вышеназванного Комитета свой отчет, посвященный пыткам, и он был озвучен 17 ноября 1999 года в Женеве. Комитет задолго до этой даты обратился в Общество Прав Человека Узбекистана (ОПЧУ) с просьбой подготовить альтернативный доклад, посвященный проблемам пыток. Доклад ОПЧУ я обнародовал на международном Совещании БДИПЧ ОБСЕ, проходившее в Стамбуле с 8 по 10 ноября 1999 года, так что власти о нем знали до сессии Комитета. На этой сессии Комитета слушались отчеты правительств Австрии, Азербайджана, Кыргызстана и Узбекистана (именно в таком порядке). Я присутствовал на всех слушаниях, когда отчитывались правительства последних трех стран. Я заметил, что за этими слушаниями следил и представитель Узбекистана, который всячески избегал встречи со мной.

В делегации Азербайджана и Кыргызстана входили Генеральные прокуроры, министры внутренних дел, представители спецслужб и министерств юстиции этих стран, т.е. эти государства направили в Женеву высших ответственных лиц из силовых структур. В делегацию же Узбекистана входили Алишер Вахидов, постоянный представитель Узбекистана в ООН, третье или четверторазрядные сотрудники министерства юстиции, Омбудсмана, МИД и Национального центра Узбекистана по правам человека . ни одного высокопоставленного лица из силовых структур, ответственных за пытки.

Членам Комитета альтернативный доклад своей организации я представил 14 ноября и он произвел на них большое впечатление. Член Комитета из России, известный юрист А.М.Яковлев на мою заключительную фразу: "В доклад вошла очень незначительная часть всего объема фактов о применениях пыток в следственных органах и колониях исполнения наказаний страны, которую мы собрали" сказал: "Господин Якубов, то, что вы нам рассказали, сверхдостаточно".

Правительства Азербайджана и Кыргызстана подверглись жесткой, нелицеприятной критике. Надо было видеть лица Генеральных прокуроров этих стран: они сидели бледные и отрешенные. Докладчик от Узбекистана А.Вахидов официальный доклад даже не открывал, но выступил блестяще и убедительно. Он, в частности, сказал: "Да, пытки в Узбекистане применяются, но правительство борется против этого зла". Фактическое признание применения пыток решило все: каждый из членов Комитета, кто выступал после него, восхищался услышанным. Даже Яковлев выступил с похвальной речью, а председатель Комитета, канадец, сказал: "Это первое признание в истории нашего Комитета". Так, притворство правительства Узбекистана взяло верх на первых слушаниях его отчета на сессии Комитета ООН против пыток.

Было принято решение заслушать официальный доклад Узбекистана через год, в октябре 2000 года. Опять по просьбе Комитета ОПЧУ подготовило альтернативный доклад и его представили в Женеве я и Искандар Худайберганов. Чуть раньше начала слушания доклада Узбекистана было объявлено, что получена телеграмма из Ташкента, в которой власти извещают Комитет о том, что официальная делегация не может прибыть в Женеву в силу . и т.д. Это было очередное притворство правительства Узбекистана, дабы избежать позора. Все таки не избежали.
В очередной раз Комитет против пыток призвал Узбекистан представить отчет 3 мая 2002 года. На этот раз альтернативный доклад представили американская международная правозащитная организация "Хьюман Райтс Вотч" и правозащитное общество "Эзгулик". На этой сессии правительство Узбекистана подверглось убийственной критике. Такой же уничтожающей критике правительство Узбекистана подверглось 26-27 марта 2001 года в Нью-Йорке, где прошла сессия Комитета ООН по правам человека, на которой заслушивался его отчет по правам человека. 23 марта альтернативный доклад ОПЧУ там представляли Абдуманноб Пулатов (тогда председатель организации), Талиб Якубов (тогда Генеральный секретарь) и И.Худайберганов.

Как бы притворно власть себя не вела, к середине 2002 года ситуация кардинально изменилась не в ее пользу. В таком случае ООН в страну направляет своего Специального докладчика (Комитета против пыток) для изучения ситуации на месте. До этого ООН три раза обращалась правительству Узбекистана с призывом допустить в страну Спецдокладчика для проведения инспекции ее пенитенциарных учреждений, но получала отказ. Вопрос решился положительно, когда в октябре 2002 года в Ташкент прибыл сам Генеральный Секретарь ООН господин Кофи Анан.
Спецдокладчик ООН господин Тео ван Бовен прилетел в Ташкент 24 ноября того года и начал инспекцию тюрем, следственных изоляторов, встречаться с многочисленными жертвами пыток, их родственниками, правозащитниками и т.д. Полученная информация его потрясла. В феврале 2003 года госп. Бовен представил свой доклад по итогам своей поездки, в котором он уверенно отметил, что в следственных органах и колониях исполнения наказаний Узбекистана пытки применяются систематически и в массовом порядке. В свой доклад он включил 22 рекомендации для исполнения правительством Узбекистана и они оказались петлей на шее И.Каримова. Почему? Для понимания сути данного утверждения достаточно рассмотреть 1-ю рекомендацию:
"Во-первых и прежде всего, высшим органом власти необходимо публично осудить пытки во всех их видах. Высшие органы власти, и в частности те, которые отвечают за правоохранительную деятельность, должны недвусмысленно заявить, что они не потерпят пытки и аналогичные виды жестокого обращения со стороны государственных должностных лиц и что те, кто осуществляет руководство во время совершения злоупотреблений, будут нести личную ответственность за эти злоупотребления. Властям необходимо принять решительные меры для того, чтобы таким заявлениям поверили и чтобы стало ясно, что безнаказанности будет положен конец".
Первая часть этой рекомендации относится непосредственно к И.Каримову, и, естественно, "публичное осуждение им пыток во всех их видах" означает признание систематичности и массовости их применения, т.е. признание массовости и систематичности совершения преступлений со стороны власти против своего народа или его части. В силу статей 6 (Геноцид) и 7 (Преступление против человечности) Римского Статута Международного уголовного суда все это означает, что правительство Узбекистана проводит государственную политику геноцида против народа или его части и совершает массовые преступления против человечности. Конечно, И.Каримов никогда на это признание не мог пойти, и дальнейшее развитие событий показало, что именно так он и поступил. Но накинутая на его шею петля так и там осталась. Совершенно было очевидно, что не будут выполнены и остальные части этой рекомендации, так как высшие должностные лица, ответственные за правоохранительную деятельность (З.Алматов, Р.Иноятов, Р.Кадыров и др.), прекрасно понимая грядущую уголовную ответственность, делать какое-либо заявление о применение пыток в массовых масштабах не будут.

Таким образом, перед государственными руководителями Узбекистана возникла архиважная проблема: как обойти возможные международные санкции вплоть до уголовного преследования?
Это и есть главная причина создания в октябре 2003 года ГБР-1. Почему именно ГБР и именно из правозащитников? Поясню, но еще раз хочу повторить: неважно из каких . настоящих или псевдонастоящих!
Я надеюсь, что уважаемый читатель почувствовал всю глубину помойной ямы, куда свалилась власть Узбекистана, которая в годы независимости страны применение пыток возвела в ранг государственной политики. Ведь не будь массовости и систематичности применения пыток следственным органам прокуратуры, милиции и СНБ вряд ли удалось бы отправить за решетку десятков тысяч своих невиновных сограждан. Власти предполагали, что все останется, как говорится, "шито-крыто" и никто об их преступлениях никогда не узнает. Они ошиблись в одном: 90-е годы прошлого столетия и начало нового столетия не сталинские 37-39-е годы, когда страна была за "железным занавесом". Благодаря неутомимой и мужественной работе как местных так и международных, в первую очередь, правозащитников, и далее журналистов, представителей оппозиционных организаций, международных неправительственных организаций, посольств демократических стран, мир постепенно стал узнавать о том, что же происходит в следственных органах и колониях исполнения наказаний Узбекистана.
Но притворству власти Узбекистана нет предела, и она вновь пошла на обман. И.Каримов создал государственную комиссию по, якобы, претворению, так сказать, к жизни рекомендаций Спецдокладчика ООН, которую возглавил Акмал Саидов, директор Национального центра Узбекистана по правам человека, главный его притворный специалист по правам человека, доктор юридических наук.
Я неоднократно встречался с ним, но ни разу он меня по собственной инициативе к себе не приглашал. И вдруг А.Саидов пригласил меня на 21 августа 2003 года в свой центр. На встрече с глазу на глаз он, в частности, сказал: "Комиссия разработала "Национальный план" искоренения пыток в следственных органах, который в течение двух лет будет реализовываться. Для его усовершенствования и реализации мы обращаемся к трем группам организаций: силовым структурам страны, международным организациям и неправительственным правозащитным организациям. Мое обращение прокуратура, МВД и СНБ проигнорировали. Я об этом информировал президента и после его вмешательства они дали согласие. Международные организации поддержали наше предложение, и вот первым из правозащитников я вызвал вас, чтобы поговорить с вами об этом плане. 2 сентября тут в центре мы проводим совещание с участием представителей всех этих трех групп для обсуждения настоящего плана. На совещании из вашей организации могут принять участие все, кто захочет".
Почему власти, люто ненавидящие ОПЧУ, вдруг захотели привлечь его к реализации данного плана? Дело в том, что о массовости применения пыток впервые заговорило ОПЧУ в середине 90-х годов, а то и раньше. Поэтому его участие в данном проекте было крайне важно для власти. Она знала, что ОПЧУ неоднократно представляло альтернативные доклады Комитетам ООН, правозащитники из этой организации много раз выступали на международных Совещаниях, симпозиумах, конференциях по правам человека, доводя до сведения международных демократических институтов правду о ситуации с правами человека в Узбекистане. Участие ОПЧУ в данном проекте давало власти возможность сказать международным организациям, в частности ООН: "Наш план по искоренению пыток поддерживается и правозащитниками, даже ОПЧУ активно участвует в реализации этого плана".

Стало известно, что основным помощником А.Саидова по реализации "Национального плана" является госпожа Мьюша Север, о которой я сказал в начале статьи. Она получила два солидных гранта от посольства Великобритании: первый, предназначенный для финансирования работы будущей ГБР, а второй . для оказания помощи правозащитным организациям в получении государственной регистрации. Координатором одного из этих проектов ФХ и был господин Сухроб Исмаилов.

^Талиб Якубов
Human Rights Society of
dptalib@safe-mail.net

25 августа 2007 г.