Новая ступень партнерства
Михаил Бражников
Алматы

28 февраля в Алматы президенты Н. Назарбаев, М. Каримов, А. Акаев и Э. Рахмонов подписали договор "Об учреждении организации "Центрально-Азиатское сотрудничество" и положение о национальных координаторах ЦАС. Утверждены сроки и место проведения очередного саммита глав государств ЦАС.

Принятое в конце декабря минувшего года руководителями Казахстана, Узбекистана, Киргизии и Таджикистана решение о преобразовании Центрально-Азиатского экономического сообщества в организацию "Центрально-Азиатское сотрудничество" на первый взгляд было несколько неожиданным, но в действительности явилось логическим и необходимым шагом лидеров центральноазиатских государств в условиях складывающейся в регионе новой геополитической обстановки. Причин для принципиальной трансформации регионального объединения более чем достаточно:

окончание открытой военной фазы операции в Афганистане, которая отнюдь не сняла угроз со стороны исламского фундаметализма экстремистского толка (а не аморфного международного терроризма) для безопасности региона;
нарастающее иностранное военное присутствие (в первую очередь американское) и перераспределение как военно-политического, так и экономического влияния США, России и других стран в регионе;
замедленная реакция на изменение обстановки и отсутствие реальных и адекватных рычагов воздействия на динамично развивающуюся ситуацию со стороны существующих региональных организаций – ДКБ и ШОС;
необходимость откровенного политического диалога для углубления взаимопонимания по вопросам формирования единого пространства безопасности;
невозможность использования ЦАЭС для координации действий в военно-политической сфере и неэффективность его механизма при решении сугубо региональных дву- и многосторонних политических, экономических и иных проблем региональной безопасности, борьбы с наркоторговлей, делимитации границ, контроля над миграционными потоками, вопросов водопользования и энергообеспечения и пр.
В реалиях сложившейся под воздействием внешних сил обстановки Казахстан, Киргизия, Узбекистан и Таджикистан остро ощутили необходимость преобразования ЦАЭС в структуру, позволяющую эффективно решать не столько экономические, а прежде всего политические проблемы региона в режиме реального времени.

Примечательно, что учредительные документы ЦАС подписаны именно 28 февраля текущего года – после заседания Межгосударственного совета ЕврАзЭС в Москве, Совещания министров обороны стран СНГ в Санкт-Петербурге и буквально за несколько часов до начала "неформального" саммита глав СНГ в Алматы.

Политические перспективы ЦАС

В подписанной в декабре "Ташкентской декларации", а также в учредительных документах ЦАС термин "военно-политическое сотрудничество" не звучит. Более того, министр иностранных дел Киргизии М. Иманалиев еще в феврале отметил, что создание военного блока "сейчас не требуется", поскольку безопасность и стабильность в регионе в военном отношении обеспечиваются ДКБ и создающейся антитеррористической структурой ШОС.

Очевидно, что углубленный политический диалог в рамках ЦАС будет вестись по нескольким направлениям.

Во-первых, выработка скоординированной политики в отношении США, России и Китая как основных "игроков" в регионе. Региональные эксперты отмечают, что одним из геополитических результатов военной операции в Афганистане стало перераспределение влияния США и России относительно центральноазиатских государств СНГ.

Иностранное военное присутствие в большинстве из них (США и Франции в Киргизии, США и Германии в Узбекистане, США в Таджикистане и, возможно, Великобритании в Казахстане) и несомненная значимость России в качестве стратегического партнера, а также роль и место Китая диктуют странам Центральной Азии необходимость действенной координации своей внешней политики прежде всего с позиций единого подхода к оценке складывающейся в регионе качественно новой ситуации. Прежде всего это касается всеми признанного усиления присутствия США и не скрываемых долговременных планов администрации Буша по оказанию воздействия на политико-экономическую обстановку в странах региона.

Очевидно, что именно в поиске реального баланса в отношениях с США, Россией, Европой и Китаем будет состоять внешнеполитическое взаимодействие стран – членов ЦАС.

Во-вторых, это координация усилий в области обеспечения региональной безопасности. Причем в данном случае понимается, что опасность исходит не от международного терроризма, а более всего от внешнего и внутреннего радикально-экстремистского исламского фундаментализма (в первую очередь в Узбекистане), таящего в себе угрозу дестабилизации всего региона.

Следует признать, что ДКБ в военном плане за десять лет существования не стал действенным инструментом обеспечения безопасности (тем более от внутренней угрозы), что объясняется доминированием "центробежных" сил между странами СНГ и политикой "прозападных" уступок России на этапе идеологического и организационного формирования этой структуры в начале и середине 90-х годов. Создание же ШОС (и особенно формирование его антитеррористической структуры) в этом контексте представляется несколько запоздалым и, в силу объективных особенностей межгосударственных отношений, консервативным шагом по консолидации действий стран-участниц в ответ на стремительно нараставшую нестабильность в регионе.

Явная "фундаменталистская исламизация" Пакистана и неоднозначное поведение саудовского режима в критический для США период военной операции в Афганистане показали, что экстремистский исламский фундаментализм вне зависимости от внешнего или внутреннего характера представляет угрозу геополитическим и геоэкономическим интересам "основных игроков" и всего мирового сообщества, а также безопасности и самому существованию целых стран и режимов в таком "чувствительном" регионе, как Центральная Азия.

Экономический аспект

Как отмечают эксперты, за десятилетие независимости центральноазиатских государств их экономика развивалась неодинаковыми путями и темпами и в настоящее время находится на разных "орбитах" в плане приватизации, присутствия иностранного капитала, развития банковского сектора, фондового рынка и по многим другим достаточно фундаментальным вопросам. Поэтому вполне очевидно, что для полноценной экономической интеграции членов ЦАС не существует реальных предпосылок, кроме относительно общего в территориальном плане экономического пространства.

Киргизии, Узбекистану и Казахстану прежде всего необходимо решить проблемы ирригационно-энергетического использования водных ресурсов, согласовать ценовую политику на энергоносители и урегулировать многие другие непростые проблемы.

Если говорить об иностранном влиянии, то вплоть до 11 сентября интересы США в Центральной Азии были сосредоточены исключительно на каспийской нефти и маршрутах ее транспортировки, причем именно в контексте этих интересов вплоть до конца 90-х годов рассматривался и Афганистан как транзитная страна для транспортировки углеводородов в обход России и Ирана. Финансово мощная, но "очаговая" по своему ареалу экспансия иностранных нефтяных гигантов и ставка на сугубо "углеводородный" аспект не преследовали своей целью изменение экономической ситуации в странах региона в качестве гарантии политической стабильности.

Экономическое же присутствие России как значимого внешнего инвестора в регионе практически не ощущается и ограничено традиционными и далеко не безоблачными торговыми связями. Таможенный союз стран СНГ не смог оказать сколь-нибудь действенно-позитивного влияния на интеграционные экономические процессы, оставив практически все проблемы в наследство еще только формирующемуся Евр-АзЭС.

В сфере внешнеэкономической деятельности, в частности, в привлечении реальных инвестиций (а не внешнего заимствования) задачи всех стран различны, как различна и степень их привлекательности для инвесторов, которая отнюдь не определяется иностранным военным присутствием в качестве гарантии политической стабильности.

Все страны – члены ЦАС к настоящему моменту уже наметили свои внешнеэкономические приоритеты. Казахстану необходимы иностранные инвестиции для развития обрабатывающего и сервисного сектора экономки, среднего и малого бизнеса. Узбекистан нуждается в развитии отношений с МВФ и другими финансовыми институтами, Киргизия – в реструктуризации огромной для страны внешней задолженности и решении проблемы занятости (и даже бедности) населения. Таджикистан до настоящего времени не оправился от последствий гражданской войны и засухи, ему необходим широкий диапазон безвозмездной гуманитарной и экономической помощи.

В целом можно предположить, что ЦАС будет стремиться придерживаться политики "регионального нейтралитета" в отношении внешних "игроков" и его основные задачи на первоначальном этапе будут заключаться в следующем:

определить, насколько присутствие США в регионе может быть "совокупно" выгодно всем странам – членам организации и как его можно использовать во взаимных интересах, а не каждой страной в одностороннем порядке, поскольку это может только увеличить уже существующие диспропорции и "разбалансировать" ситуацию в гораздо большей степени, нежели прежние "баткенские войны";
скоординировать отношения с США, Европой, Россией, Китаем и Ираном, не противопоставляя ЦАС ни одному из этих "игроков" (равно как и не ориентируя "эксклюзивно" ни на одного из них) и не отрицая значимости уже существующих региональных организаций – ДКБ, ШОС и Евр-АзЭС;
совместными усилиями обеспечить региональную безопасность (прежде всего от "внутренних вызовов и угроз") и стабильность без создания военных структур;
"единым фронтом" получить максимальные политические и экономические дивиденды от своей поддержки сил международной коалиции в Афганистане и от военного присутствия США;
решить достаточно сложные проблемы двусторонних экономических (а нередко – и политических) отношений.
С декабря 2001 года по конец января текущего года страны региона посетили целый ряд высокопоставленных официальных лиц и делегаций по линии Госдепартамента, министерства обороны и Конгресса США, которые делали весьма неоднозначные заявления относительно целей и сроков пребывания США в регионе в качестве военной силы. В последнее же время Вашингтон неоднократно подчеркивал, что США не стремятся создать постоянные военные базы в Центральной Азии и, таким образом, противопоставить себя России.

Характерно, что как региональные, так и иностранные аналитики едины во мнении относительно конечных целей пребывания США в регионе – не допустить его развития по пути исламского политического экстремизма и тем самым в перспективе обеспечить альтернативный арабскому миру стабильный источник углеводородного сырья. Диаметральные различия наблюдаются в видении участия России, Китая и других стран региона в этих процессах – от полной изоляции от маршрутов экспорта углеводородов до совместной реализации экономических проектов. Ряд американских экспертов подчеркивает необходимость предотвращения "большой нефтяной игры-II" по аналогии с Персидским заливом (тем более, что спустя 10 лет ее результаты весьма сомнительны), считая, что стимулы к сотрудничеству США с Россией, Китаем и странами региона превалируют над стимулами к конфронтации. Не в последнюю очередь это зависит от финансовой готовности компаний России и других стран к широкомасштабному участию в реализации совместных проектов.

Уже сейчас вполне очевидно, что при определении "фарватера" своих скоординированных внешнеполитических действий странам – членам ЦАС придется действовать в условиях весьма противоречивых внешнеполитических факторов: от намерения США развернуть систему НПРО и отказе Вашингтона от прежней доктрины неприменения ядерного оружия в отношении неядерных стран до стремительного совершенствования американского высокоточного оружия, мощь и сила воздействия которого позволит США отказаться от угрозы "ядерной дубинкой" и проводить широкомасштабные военно-политические акции практически по всему миру без учета мнения своих союзников и партнеров; от наметившегося сближения Россия – НАТО до намерения Евросоюза создать собственные силы быстрого реагирования; от намерения России расширить военно-техническое сотрудничество со странами региона до неизбежного "плавного" ухода Москвы (и прежде всего военно-космических сил) с Байконура в связи с развертыванием в Плисецке стартового комплекса для тяжелых ракетоносителей нового класса "Ангара".

Все эти факторы неизбежно будут влиять на ситуацию в регионе, поэтому эффективность и жизнеспособность ЦАС будет определяться прежде всего политической волей президентов стран-участниц и от их внутренней стабильности.