Афганский ящик Пандоры
Книга М.Фалькова об истории военных конфликтов в Афганистане с древних времен до наших дней.

Глава 50. В поисках врага

Серия дипломатических усилий Белого дома была прервана самым трагическим образом: утром 7 августа 1998 года, когда в США еще не рассвело, в Найроби и Дар ас-Саламе прогремели взрывы. Произошло это через три месяца после визита Ричардсона в Кабул. К тому времени спецслужбам США уже было известно, что собравшиеся в июне в Кандагаре члены возглавляемого бин-Ладеном так называемого "Всемирного исламского союза" санкционировали проведение террористических акций против американских объектов по всему миру. Однако на африканском континенте появления террористов ожидали менее всего. Результат этой ошибки оказался ужасным: во время теракта погибли 257 человек (из них 12 - американцы) и более 5000 получили ранения.

Реакция Вашингтона последовала чрезвычайно быстро: ночью 20 августа американские крылатые ракеты поразили цели на территории западной афганской провинции Пактия. Ущерб, нанесенный при этом террористам, оказался мизерным, зато американо-афганским дипломатическим контактам был положен конец. Уже несколько дней спустя официальный представитель движения "Талибан" в ОАЭ Мохаммад Мадани заявил буквально следующее: "Осама бин-Ладен - наш гость и мы будем его защищать... После ничем не оправданных ракетных ударов мы находимся в состоянии войны с Америкой".

Впрочем, несмотря на столь выспренную риторику, в тот момент Вашингтон был вовсе не единственным и далеко не самым главным врагом талибов. Как раз к августу 98-го им удалось захватить значительные территории на севере Афганистана и серьезно потеснить действовавшие там узбекские и шиитские группировки, спонсорами которых являлись соответственно Узбекистан и Иран. Чтобы предотвратить окончательный разгром базировавшейся в горах провинции Бамиан, к северо-западу от Кабула, шиитской "Хезб-э вахадат", командование иранских вооруженных сил приступило 1-го сентября к проведению широкомасштабных военных маневров вдоль всей границы с восточным соседом. Помимо этого, персы значительно увеличили размеры поступавшей через территорию Таджикистана финансовой и военной помощи антиталибовским группировкам северо-восточного Афганистана.

Следует отметить, что формальной причиной ухудшения отношений между Тегераном и талибами стало исчезновение 11 иранских дипломатов в городе Мазари-Шариф. Сразу же после начала упомянутых маневров четверо иранских граждан были отпущены и вернулись на родину. Тогда же выяснилось, что остальные иранцы были убиты, причем, по утверждению организации "Эмнести интернешнл", перед смертью они подверглись зверским пыткам. Прибытие семи гробов в Тегеран вызвало всплеск антиталибовских настроений. Во время похорон многотысячная толпа скорбящих прошла по улицам иранской столицы с требованием мести убийцам.

Между тем, наступление талибов в провинции Бамиан, несмотря на усилия персов, развивалось успешно. Им даже удалось захватить одноименный провинциальный центр, последний крупный опорный пункт проиранской "Хезб-э вахадат", и пленить еще 40 иранских граждан. После столь крупной победы руководство движения "Талибан" официально обратилось к Тегерану с дерзким предложением обменять заложников-персов на лидеров антиталибовской оппозиции, нашедших убежище в Иране. Разумеется, иранские власти отвергли подобную сделку, а духовный лидер страны аятолла Али Хаменаи даже назвал новых афганских правителей "жестокими и невежественными догматиками, опирающимися на иностранцев и готовыми служить их интересам". Вообще, Тереган обвинил муллу Омара и его людей в целом ворохе смертельных грехов. Так, например, им вполне справедливо приписывалось поставленное на широкую ногу производство героина и организация хорошо налаженной системы его сбыта, в частности через иранскую территорию в Турцию. Кроме того, в заявлениях лидеров ИРИ говорилось о поддержке талибами суннитского подполья на востоке Ирана, а также различных оппозиционных иранских группировок и, в первую очередь, "Моджахеддин халк". Талибам также вменялись в вину тайные контакты не только с пакистанцами и саудовцами, но и с американцами. Вашингтон, считали в Тегеране, пытается руками талибов оттянуть Иран с ближневосточной арены, а также подорвать позиции ИРИ и России в центральноазиатском регионе.

Таким образом, динамика событий привела к резкому увеличению иранского военного контингента на афганской границе. В общей сложности в "учениях" приняли участие 70 тысяч иранских военнослужащих, в том числе и элитные части. К примеру, только на границе юго-западной афганской провинции Нимруз, в районе города Забол, иранцы разместили ударную группировку войск из 25 штурмовых самолетов, 80 танков Т-72, 60 бронемашин, 90 единиц ствольной артиллерии, а также двух зенитно-ракетных комплексов противовоздушной обороны. Для сравнения: талибам удалось собрать в прилегающих к иранской границе районах Афганистана лишь 8 тысяч человек. Основные их силы оставались в это время на севере страны, где Ахмад-Шах Масуд и бадахшанские горцы-исмаилиты осуществили несколько успешных наступательных операций.

Глава 51. Диалог глухих

Очевидно, именно поражениями на северном фронте объясняется согласие муллы Омара на проведение повторной встречи с представителями "северного альянса", которая и состоялась в середине февраля 1999 года в Ашгабате под эгидой ООН. Результат ее, правда, также оказался не слишком обнадеживающим, однако стороны достигли договоренности о новом раунде переговоров, прошедшем 11 марта. Главным партнером талибов по переговорам являлся Ахмад Шах Масуд - на тот момент фактически единственный серьезный лидер оппозиции. В отличие от прочих его соратников по оружию, Масуд сохранил под своим командованием достаточно многочисленную и профессиональную группировку. Контролируемые им и по сей день значительные и, главное, стратегически важные территории заставляют талибов с ним считаться. Прочие же антиталибовские группировки, как узбекские, так и шиитские, в момент возобновления переговоров уже практически не являли собой серьезной военной силы (исключением, пожалуй, являются партизанские соединения северо-восточного Афганистана - провинций Бадахшан и Тахар, - которые либо непосредственно подчиняются Масуду, либо выступают в качестве его союзников). Примечательно, что, даже несмотря на ведущиеся формально переговоры, в первой половине 1999 года талибы называли Ахмад Шаха своим "врагом номер один". Незадолго до мартовской встречи в Ашгабате мулла Мохаммад Омар лично поклялся "вымести Масуда метлой из страны".

Переговоры, тем не менее, продолжились и второй их раунд длился целых три дня - до 14 марта. На этот раз делегацию талибов возглавил Вакиль Ахмад Муттавакиль. Стороны обсудили "возможное прекращение огня", обмен военнопленными, а также (в самых общих чертах) наиболее важную для них проблему распределния ролей в будущем коалиционном правительстве. Позиция талибов по последнему вопросу оказалась откровенно провокационной. Они выставили Ахмад Шаху целый ряд категоричных условий, на которые он не мог согласиться: полное разоружение его формирований, безоговорочное признание Мохаммада Омара главой государства, принятие шариата в трактовке движения "Талибан". Кроме того, талибы требовали, чтобы все ключевые посты в будущем гипотетическом правительстве принадлежали исключительно им, а 95 процентов штата властных структур составляли пуштуны. Масуду же они готовы были отдать в лучшем случае... министерство сельского хозяйства! Это, кстати, было неприемлемо не только для "северного альянса", но также и для группы "6+2", настаивающей на создании в Афганистане коалиционного правительства с широким представительством этнических меньшинств. В конечном итоге, требования талибов привели к фактическому срыву переговоров в Ашгабате, и диалог между ними и "северным альянсом" не возобновлялся вплоть до сего дня. Казалось, этот дипломатический провал вкупе с экономическими санкциями, введенными в прошлой году США после отказа талибов выдать Вашингтону Осаму бин-Ладена, способен значительно ослабить позиции правительства Мохаммада Омара. Однако ситуация в самом Афганистане и вокруг него получила совершенно иное развитие...

Глава 52. Тень "старшего брата"

Во второй половине января 2000 года в Исламабаде появился высокопоставленный американский дипломат - уже знакомый нам Карл Индерфурт. В первый же день своего визита он встретился сразу с двумя видными талибовскими чиновниками - послом движения в Исламабаде Саидом Мохаммедом Хаккани и прибывшим специально из Кандагара Амир Ханом Муттаки. Каких-либо подробностей о встрече обе стороны не сообщали, однако, по распространенной американскими СМИ информации, речь на ней шла исключительно о судьбе бин-Ладена. Можно, однако, предположить, что тема эта все-же была далеко не самой главной. Скорее всего, речь на встрече шла о возобновлении на прежнем уровне контактов между талибами и Вашингтоном. Последний серьезно обеспокоен значительным ростом влияния в регионе Саудовской Аравии (особенно на фоне войн в Чечне и Кашмире). Процесс этот сопровождается переходом к Эр-Рияду инициативы в области освоения нефте-газовых месторождений Центральной Азии (прежде всего имеется в виду вытеснение американской компании UNOCAL саудовской "Delta Oil" из международного консорциума весной прошлого года), а это уже чревато поражением в поистине судьбоносном сражении за контроль над энергоресурсами. Чтобы этого не произошло, американцам необходимо в кратчайшие сроки восстановить былые отношения с нынешними хозяевами Афганистана, а те, в свою очередь, осознают, что не Эр-Рияд, а именно Вашингтон способен сегодня добиться признания их международным сообществом (до настоящего момента кандагарское правительство признано лишь Саудовской Аравией, Пакистаном и ОАЭ). Таким образом, становится понятна цель последнего визита Индерфурта в Исламабад. Однако в этой связи совершенно в ином свете предстает и произошедший в конце декабря 1999 года захват кашмирскими террористами из организации "Харкат уль-ансар" индийского авиалайнера IC 814 со 155 пассажирами на борту. Случайно ли оказались похитители именно в Кабульском аэропорту? И почему вели переговоры с представителями не просто дружественного, но идеологически близкого "Харкат уль-ансар" движения "Талибан" не покидая самолета? Все это напоминает скорее хорошо срежиссированную постановку, цель которой - реабилитация иммиджа талибов в глазах международной общественности, считающей их экстремистами и террористами. В принципе, самим талибам не столь уж важно, что думают о них "неверные", однако это крайне необходимо их пакистанским покровителям (прежде всего новому лидеру страны Парвезу Мушаррафу), а также американцам, которые теперь смогут возобновить контакты с Афганистаном на официальном уровне и снять с него экономические санкции.

Таким образом, остается лишь узнать, кто спланировал операцию по похищению IC 814, финал которой может иметь столь далеко идущие последствия для всего центральноазиатского региона? Свой ответ на этот вопрос предлагают индийские спецслужбы, обвиняющие в произошедшем соперников из пакистанской ИСИ, покровительствующей не только талибам, но и "Харкат уль-ансар". От себя заметим, что версия эта вовсе не лишена оснований. Незаслуженно обделенная вниманием международной прессы и авторов книг о спецслужбах, пакистанская разведка тем не менее является одной из наиболее профессиональных и эффективных среди аналогичных ведомств на Азиатском континенте. Свидетельством тому как раз и является успех движения "Талибан". Впрочем, это тема уже для другого рассказа.