Под властью толпы

Маленькая Киргизия в нервной атмосфере отмечает древний праздник всепрощения Нооруз. Улыбки напряжены, лица усталы и часто, к сожалению, нетрезвы. В атмосфере витает нечто – то ли тревога, то ли "запах грозы", то ли шок

Алексей Иконников
Кербен – Бишкек – Алматы

Настроение

Официальный Нооруз 21 марта в Бишкеке показался нам каким-то не по-азиатски поспешным. Спустя всего три часа после начавшейся в десять утра торжественной части (с тем самым выступлением президента Акаева, где он в очередной раз высказал сожаление и скорбь по поводу трагедии на юге страны) и театрализованного представления на запруженную горожанами центральную площадь страны въехали грузовики, в чьих кузовах быстро исчезли импровизированная сцена, гостевая трибуна, картонная арка, сотни стульев и столов, посуда для бозы (аналог нашего наурыз-коже) и прочая праздничная атрибутика.

Впрочем, многочисленный люд не очень расстроился по этому поводу. Гостям столичного Нооруза, по большому счету, было все равно, собираются их еще развлекать или нет. Каждый радовался всеобщему весеннему пробуждению и теплому дождичку как мог. Кто-то группировался вокруг самодеятельной рок-группы, кричавшей бунтарские "Перемены" Виктора Цоя. Кто-то (в основном дети) осаждал только что включенные фонтаны и водяные каскады у Национального музея. Кто-то просто расслаблялся, прогуливаясь по площади с чекушкой водки "Манас" и тандырной самсой. Благо, всевозможной закуски и выпивки в десятках лотков предлагалось достаточно. Но хотя к вечеру Бишкек расслабился уже серьезно, в воздухе по-прежнему висело какое-то напряжение. Это ощущалось по настроению людей, по взглядам, по ответам прохожих на наши вопросы.

Случившееся на юго-западе не просто всколыхнуло, оно потрясло Киргизию. И если внешний урон от аксыйского кровопролития еще можно как-то оценить и подсчитать, то трудно представить, сколь глубокие "сдвиги" оно произвело в умах и душах. Дело не столько в факте самих событий, сколько в их качестве.

Да, маленькая страна еще хорошо помнит Баткен и похороны убитых там исламистами солдат-пацанов; помнит она и жертвы инцидентов на узбекской границе, не говоря уже о многочисленных голодовках, пикетах, демонстрациях и других акциях протеста крайне политизированного населения. Новейшая история не устает "баловать" Киргизию разного рода политическим экстримом, но никогда пока еще угроза глубокой, системной внутренней дестабилизации не вставала перед страной столь серьезно и зримо. Никогда за время независимости здесь не вспоминали так, как сейчас, Ошскую трагедию 1990-го, не говорили о разрушительном инстинкте слепой толпы и, главное, о том, что "теперь возможна цепная реакция". Отсюда – и страх, и стремление людей "спрятаться в скорлупу", жить одним днем, не думая о том, что может случиться завтра, и естественное для такого состояния раздражение.

...Позднее мы узнали, что в Джалал-Абадской области официальные празднования Нооруза были серьезно скорректированы, а в ряде населенных пунктов вообще отменены или перенесены на более поздний срок.

Как рождаются народные герои

СМИ в Киргизии чаще всего приводят хронологию лишь самих четырех дней аксыйских событий. Но очень трудно осмысливать подоплеку мятежа на основе только этой информации, не зная главного – предыстории, связанной с бывшим председателем комитета киргизского парламента по судебно-правовым вопросам Азимбеком Бекназаровым. Поэтому начнем издалека – с вопроса, кто вообще этот человек, и главное – каким образом в течение последних месяцев киргизское общество смогло генерировать, если не сказать клонировать, такого народного героя, в защиту которого несколько тысяч земляков не просто бросили открытый вызов власти, но встали грудью под милицейские пули. Кстати, сегодня понять феномен появления таких героев для киргизской правящей элиты чрезвычайно важно.

Бекназаров – выходец из Аксыйского района, в прошлом работник правоохранительных органов, где прошел путь от следователя райпрокуратуры до судьи. По некоторым неофициальным сведениям, представитель одного из влиятельных южных киргизских родов. В Законодательное собрание Жогорку Кенеш Киргизии Бекназаров был избран от местного округа.

В ходе своей предвыборной борьбы этот человек не отличился никакими фундаментальными политическими программами или радикальными заявлениями. По утверждениям писавших о нем киргизских СМИ, даже нельзя сказать, что Бекназаров изначально вообще чем-то выделялся среди парламентариев. Он не провозглашал эксцентричных идей, которыми можно было бы эпатировать, завести избирателей, подобно, скажем, Феликсу Кулову или другим одиозным киргизским "диссидентам". Собственно, Бекназарова и не относили к радикалам, ему скорее подходил имидж классического "законника-государственника", чем оппозиционера.

Но весной 2001 года Бекназаров вместе с другими парламентариями крайне жестко выступил против правительственного решения о передаче киргизской территории Китаю, которое было принято в рамках процесса демаркации границы и должно было пройти процедуру ратификации Жогорку Кенешем. При этом, как сообщают киргизские СМИ, депутат также весьма резко высказался "по поводу" в адрес самого Акаева, заявив, в частности, что подписанные главой государства соглашения могут стать основой для объявления ему импичмента. В результате парламент стал колебаться, и в итоге так и не утвердил решения о передаче территорий. Демаркация границ была приостановлена.

Минул почти год. И вот 5 января, во время поездки в свой избирательный округ, Азимбек Бекназаров был арестован. Против него возбудили дело по обвинению в том, что семь лет назад, работая следователем районной прокуратуры, он незаконно прекратил уголовное преследование человека, совершившего убийство. Фактически сразу после его задержания, лишь только СМИ дали информацию об этом, на родине депутата начались массовые акции протеста, которые вскоре охватили всю страну.

Оппозиция немедленно увязала арест Бекназарова с его прошлогодними критическими выступлениями. На эту логическую "связку" обратили внимание даже международные организации. "Подозрительно, что прокуратура занялась этим делом спустя семь лет, причем после серьезных критических выступлений депутата в адрес киргизской власти", – заметила ВВС News директор бюро по правам человека в Бишкеке Наталья Аблова. Забегая немного вперед, отметим: существовала ли связь на самом деле или нет, в том и другом случае последствия ареста были легко предсказуемы. А потому, если говорить об аресте, то со стороны государства трудно представить себе более "топорную", в смысле общественного резонанса, работу.

Если принять логику оппозиции и считать, что власти действительно мстили Бекназарову за его принципиальность и критику, или просто решили избавиться от "неудобного", вызволив старый грешок из пыльных архивов, то, действуя столь прямолинейно, видимо, они очень сильно недооценивали возможные последствия. Если же просто "совпало", то опять-таки следовало понимать, что оппозиция никак не может не использовать в своих целях такое потрясающее совпадение. И что в ситуации, когда до 70 процентов населения (по данным опроса бишкекского социологического агентства "Вектор-М" от 15 марта) недовольны существующим государственным правлением, страдающий "за принципы" депутат в ее руках может стать идеальным орудием для раскачивания лодки.

Однако, несмотря на очевидную двусмысленность ситуации, все последовавшие после ареста события вокруг Бекназарова только способствовали его дальнейшей эволюции в "героя" и тем самым – сползанию ситуации к опасной черте. Власти продолжали действовать прямолинейно, игнорируя нарастающую как снежный ком критическую массу возмущения сторонников депутата. В свою очередь, оппозиционные силы сделали все, чтобы "раздуть огонь" по максимуму. Результат известен.

Мятеж в разных ракурсах

Уже с января сначала в Джалал-Абадской области, а позднее и в столице Киргизии начались массовые выступления с требованием освободить депутата. Между тем следствие по делу завершилось, и уже 12 февраля в Джалал-Абадской области начался суд. Акции протеста – пикеты, демонстрации – проходили как на юге, так и на севере, постепенно принимая все более угрожающие масштабы. В начале марта суд над Бекназаровым был приостановлен. К этому времени, по официальным данным МВД, только на юге Киргизии митинговали более двух тысяч человек. В начавшейся бессрочной голодовке с требованием освободить Бекназарова участовали 700 с лишним человек. Один из них на 22-й день скончался, и сообщения СМИ об этом вызвали новый всплеск эмоций по всей стране. Добавила масла в огонь и информация о якобы имевшем место избиении подсудимого в камере, где он содержался.

В эти дни ситуация в Аксыйском районе начала выходить из-под контроля. О том, насколько массовым был протест земляков Бекназарова, как и вообще о накале эмоций, можно судить по такому штриху. В течение целого месяца, с момента начала суда, в пяти школах Аксыйского района не проводились занятия по причине полного отсутствия детей. Родители (все!) не пускали их в школу в знак протеста. На родине Бекназарова в селе Кара-Суу, откуда он был избран в парламент, митинги не прекращались сутками. 20 февраля оппозиционные СМИ сообщили, что в Кара-Суу протестующими взяты в заложники несколько официальных лиц, в частности руководитель администрации Аксыйского района Осмонов, его заместитель Досматов, начальник РОВД Кулиев. Служба нацбезопасности Киргизии опровергла данную информацию, сделал это и сам аким Осмонов, заявивший, что никто его в заложники не брал и он с другими руководителями добровольно остался на ночь в Кара-Суу, с тем чтобы "найти понимание" с протестующими сельчанами.

Только после этого по поводу дела Бекназарова публично высказался президент Акаев. Он подчеркнул, что только суд может установить виновность или невиновность депутата. А жители некоторых регионов страны, начавшие акции протеста, своими необдуманными действиями оказывают давление на власть, что в правовом государстве недопустимо. Президент назвал это "политическим экстремизмом" – данное определение впоследствии стало лейтмотивом в официальной трактовке аксыйских событий.

Освещение самих событий киргизские источники, в зависимости от принадлежности, традиционно дают в двух ракурсах: официальном и "оппозиционном". Думается, истина, как всегда, лежит где-то посередине. Во всяком случае, детали произошедшего говорят, с одной стороны, о негибкости власти, а с другой – о явном присутствии в акциях протеста весьма неглупых "дирижеров", которые, как Ленин в Октябре, направляли события в четко выверенное русло.

Итак, 15 марта около 800 жителей села Кара-Суу провели митинг, на котором потребовали справедливого судебного решения. На нем выступил председатель Правозащитного движения Киргизии Турсунбек Акунов, присутствовавший на судебных заседаниях 11–13 марта. Многие участники митинга решили 18 марта поехать на заседание суда в Токтогул.

16 марта к 11 утра в селах Кара-Суу и Кара-Жыгач Аксыйского района собрались уже около 1000 человек. Сбор, по сообщению официальных источников, организовал тот же Т. Акунов, который 15–16 марта агитировал жителей сел района принять участие в предстоящем судебном заседании по делу Бекназарова. Стихийные собрания шли одновременно в селах Кызыл-Туу, Жаны-Жол, Кара-Суу. В связи с этим уже с восьми вечера 15 марта в Аксыйском и Токтогульском районах Джалал-Абадской области милиция перешла на "усиленный вариант несения службы".

В воскресенье, 17 марта митинги в селах района продолжились, причем число участников стремительно росло. Одним из поводов волнений, как сообщали местные источники, стало выставление дополнительных милицейских кордонов на дорогах района: народ якобы возмутился, что его намерены не пустить на суд. После многотысячного митинга жители сел Кара-Суу, Кара-Жигач и Бозпиек двинулись колонной к райцентру – селу Кербен. У развязки дорог, в селе Кара-Жигач, собралось несколько тысяч человек. Толпа разделилась на две части – одна направилась в райцентр Кербен, а другая в село Разан-Сай, с тем чтобы перекрыть автотрассу Бишкек – Ош. Около 700 селян в районе Таш-Кумыра действительно перегородили стратегическую магистраль, связывающую север и юг страны, и удерживали ее вплоть до 19 марта, когда было объявлено об освобождении Бекназарова из-под стражи.

Власти начали реагировать. Из Кербена в Кара-Жигач направилось два автобуса с вооруженными милиционерами во главе с акимом района. Перед этим работники районного акимията отдали распоряжение закрыть все торговые точки и базар, с жестким запретом торговли спиртным. По пути в Кербен пеший марш селян был остановлен милицией во главе с районным активом, и аким района Осмонов попытался образумить толпу, уговорить селян разойтись по домам.

С этого момента начинается "разнобой" в описаниях. По официальным сводкам, в частности, озвученным министром внутренних дел Акматалиевым, в милиционеров и руководство района из толпы полетели камни, бутылки с зажигательной смесью, и даже раздались выстрелы. Оппозиционные СМИ, напротив, утверждают, что стрелять в толпу милиция начала спонтанно, без видимых причин. Но повод, очевидно, все-таки был.

Участница похода в Кербен Сабира Айтмырзаева рассказала, что причиной стычки на дороге стало требование толпы освободить только что схваченного милицией Акунова, шедшего вместе с селянами в Кербен (того самого правозащитника, организатора митингов, которого официальный Бишкек позднее назовет одним из главных виновников трагедии). По словам женщины, столкновения с милицией произошли по вине акима Осмонова: когда задержанный Акунов попросил у него мегафон, чтобы обратиться к собравшимся, аким ему отказал, заявив: "Ты уже наговорился за эти три дня!" Если бы Осмонов разрешил Акунову обратиться к народу, считает Айтмырзаева, тот смог бы предотвратить кровопролитие. В этой стычке погибли два селянина и 5–9 (по разным данным) были ранены. Однако, несмотря на это, толпу не удалось остановить, и в Кербен вошли от 700 до 1500 человек.

Ворвавшись в Кербен, толпа вначале атаковала здание акимията, а затем – РОВД. К 22 часам бунтующие окружили акимият и здание районной милиции. В окна полетели камни. Среди осаждавших были люди, вооруженные охотничьими ружьями. Омоновцы, вооруженные щитами, оттеснили толпу от здания акимията, к ним прибыло подкрепление, но штурм РОВД предотвратить не удалось.

Как позднее рассказал министр внутренних дел Киргизской Республики Темирбек Акматалиев, осаду РОВД сдерживали 139 сотрудников милиции. "Толпа закидывала здание бутылками с зажигательной смесью, всю ночь ей подвозилось спиртное", – отметил министр. Всего у РОВД собралось около 2000 человек. Предупредительные выстрелы в воздух только сильнее накалили обстановку. Кто-то из толпы ранил в ногу милиционера из мелкокалиберной винтовки. ОМОН ответил. Хотя оппозиционные источники в этом месте опять утверждают, что в Кербене власти вели огонь по безоружному мирному митингу, это не соответствует действительности: здание РОВД, по свидетельствам телевидения, обильно испещрено пулями и дробью. Из числа протестующих погибло еще два человека. Толпа подожгла один из корпусов РОВД (детскую комнату милиции) и дома двух милиционеров. Один из них удалось потушить, а другой дом и здание инспекции по делам несовершеннолетних сгорели дотла. К счастью, здесь обошлось без жертв.

К утру обстановка в Кербене несколько разрядилась, но толпа в 700–900 человек в понедельник утром вновь начала митинговать. Несмотря на кордоны, 18 марта в райцентр просочилось очень много жителей района, всего, по официальным сведениям, около 7000 человек. Митинг продолжался до полуночи, и опять-таки, как и накануне, здесь прослеживалась четкая организация. Лидеры протестующих предъявили властям требования из шести пунктов, в частности, освободить Бекназарова из-под стражи, выделить селянам дополнительные земельные доли, уточнить причины гибели четырех жителей, наказать виновных в трагедии и освободить задержанных. С митингующими на площади встретились прибывшие в Кербен депутаты парламента, официальные лица, в частности, представитель местных родов – министр транспорта и коммуникаций Жумалиев. Условия ультиматума было обещано выполнить.

С этого момента можно говорить о том, что государство фактически поддалось давлению мятежного района. Позднее приехавший в Кербен премьер-министр Курманбек Бакиев сообщил митингующим, что их требования выполнены: Бекназаров освобожден, аким района Осмонов снят с работы, по фактам гибели людей возбуждено уголовное дело. Толпа встретила эти новости удовлетворенными возгласами. А когда к людям вышел сам Бекназаров и попросил их соблюдать закон, накал бунта уже определенно начал спадать. В частности, только после освобождения депутата народ открыл блокированную трассу Бишкек – Ош, на которой скопилось несколько сотен автомобилей.

Всего в ходе мятежа было убито и скончалось от ран 6 человек, раненых с обеих сторон насчитывается несколько десятков. Только среди милиционеров ранения разной степени тяжести получили 47 человек, а о количестве пострадавших граждан говорить трудно – многие из них, боясь дальнейшего разбирательства, просто не обращались в больницы.

По свидетельствам очевидцев, Кербен 19–20 марта представлял собой типичный населенный пункт без власти. После штурма 17 марта центральная площадь и улицы Кербена были усыпаны осколками стекла. Выбиты окна в зданиях акимията, РОВД, близлежащих жилых домах. Зияла чернота пожарища на месте двух сгоревших зданий. Разгромлены все коммерческие киоски. "Народные бригады" из числа населения Кербена и окрестных сел блокировали все подъезды к райцентру. Дороги были перегорожены бетонными тумбами и надолбами, на стенах домов висели лозунги. По улицам ходило много возбужденных людей и вооруженные группы ОМОНа.

Нормализовать ситуацию и разбираться, кто виноват, властям теперь предстоит долго, но вот что характерно: уже 20 марта государственное телевидение сообщило, что не только Бекназаров, но и все задержанные в ходе массовых беспорядков в Аксы выпущены на свободу, а уголовные дела против них прекращены. Показательно и то, что судья Бекболот Момбеков отложил вынесение приговора Бекназарову на неопределенный срок, мотивировав это желанием не обострять в дальнейшем ситуацию на юге республики. То есть фактически судья признал, что процесс приостанавливается в связи с протестами населения, что само по себе (грубо говоря, "победа" бунта над правосудием) – прецедент. Давайте пометим все это в блокнотик. Вопросы остались пока только в отношении Акунова, которого Бишкек считает одним из главных подстрекателей и организаторов бесчинств в Кербене. СМИ – и официальные, и "независимые" – предполагают, что этому человеку предстоит отвечать. Предполагают, понятно, опять-таки с разных ракурсов.

После того как все случилось, в стране возник своего рода нравственный вакуум, шок. Двойственность отношения к происходящему в обществе стала вопиющей. Но даже при этой двойственности, при полной полярности свидетельств "очевидцев" в погонах и без, всем стало ясно, что черта пройдена. Что, с какого бы ракурса – власти ли, оппозиции ли – ни освещалась ситуация, в любом случае она страшна. И тут на первый план вышел вопрос не о том, как все было, а о том, кто виноват. Кто и зачем все это сделал.

В Киргизии вспомнили Ош. Вспомнили сценарий трагических событий 1990 года и увидели много общего в организации, в "архитектуре" мятежа. В частности, госсекретарь Осмонакун Ибраимов и министр внутренних дел Темирбек Акматалиев указывали на аналогичные ошским технологии. Это водка, которой в огромном количестве, несмотря на закрытие всех торговых точек, в течение четырех дней спаивали несколько тысяч человек. Это то, что в толпе бунтующих явно были провокаторы. Один из погибших на площади Кербена умер от резаной раны шеи – ясно, что такую травму ему не могла нанести милицейская пуля. Наконец, это четко "расписанная" кем-то (кем?) диспозиция акций: вы идете на Кербен, вы – перекрываете трассу, вы – отправляетесь на суд и так далее. При всей "чистоте помыслов" оппонентам власти будет трудно утверждать, что все – и тонны водки, и ножи в толпе, и ультиматум, и зажигательная смесь – появилось само собой.

"Прослеживается хорошо продуманная схема работы, чтобы вызвать массовые беспорядки и дестабилизировать обстановку. Во время блокирования здания РОВД митингующим постоянно подвозили спиртные напитки, зажигательную смесь и булыжники. То есть мы имеем дело с организованной попыткой свержения существующей власти и не исключаем новых попыток дестабилизации обстановки со стороны организаторов – отдельных депутатов и так называемых "правозащитников". Имена их известны", – отметил Т. Акматалиев. Аскар Акаев, базируясь на имеющихся данных, уже официально и категорически обвинил оппозицию в политическом экстремизме, который ее деятели используют для достижения своих целей.

С другой стороны, представители ряда общественных и международных организаций, которых трудно обвинить в "оппозиционной" ангажированности, указали киргизским властям на то, что те сами во многом способствовали возникновению критической ситуации. Что формально избиратели Бекназарова, выходившие вначале на вполне мирные акции, действовали в рамках демократического правового поля: они выступали в защиту своего депутата, которого, по их мнению, преследуют из-за его принципиальной позиции. Нормальным, адекватным ответом на такие акции должен был бы стать диалог, в котором представители государства объяснили жителям суть: за что на самом деле преследуется их депутат, почему дело семилетней давности "всплыло" только сейчас. Собственно, и сам президент мог бы сказать свою фразу о том, что поскольку "дело Бекназарова рассматривается законным порядком", его исход решит только суд, еще два месяца назад. Очень возможно, его бы поняли. Не сказал.

Не случайно официальный Вашингтон в контексте аксыйских событий призвал Аскара Акаева "соответствовать должности", поставив ему на вид, что, в общем, демократия не должна быть половинчатой. Нынешний стратегический партнер Киргизии, конечно, весьма далек как от внутренней специфики этой страны, так и от ее вековых традиций, в частности, связанных с регионализмом и иерархией элит. Пускай партнер мало понял, что на самом деле тут творится, но уж в демократии, которую Бишкек с энтузиазмом строит уже десять лет, он, как ни крути, искушен...

Несколько реплик

Вернемся на север, в Бишкек, который расслабленно и как-то отрешенно встретил праздник весеннего равноденствия, и пройдемся по его улицам, посидим в его кафе, полистаем газеты, поговорим с людьми – известными и не очень. Что думают? Что слышали и знают? Чего ждут?

Вот первый попавшийся киоск, первая газета...

Газета "Общественный рейтинг" (авторы статьи – Марипов и Байгуттиев):
"Такой исход событий изначально был предопределен поведением властей. Даже партия "Моя страна", которую никак не упрекнешь в чрезмерных симпатиях к оппозиции, предупреждала о последствиях, которыми чреват арест этого депутата. Но не услышали... Теперь пролилась кровь, и надо извлечь уроки. Понять, что необходим, неизбежен прямой диалог с населением... Еще раз обратить внимание на вопиющие пробелы в кадровой политике. Добавить к этому чистоту помыслов и, может, тогда не придется опасаться ситуации, когда народ возьмет на себя ответственность за тех, кто его приручил".

Газета "Асаба":
"Мы не просто перешли черту, мы подошли к самому сложному за всю историю кризису элит".

Чолпон Эргешова, приехала с юга – региональный представитель Коалиции неправительственных организаций в Джалал-Абаде:
"Сейчас не время искать зачинщиков (выделено нами. – Ред.), просто властям надо понять, что социальная ситуация сейчас полностью непредсказуема и может привести к самым тяжелым последствиям. Надо... прислушиваться ко всем мнениям в обществе, не разделяя граждан на оппозицию, регионы и так далее".

Болот Аргынов, исполнительный директор Палаты бухгалтеров и аудиторов Киргизской Республики:
"Юридический нигилизм в странах СНГ, к сожалению, принял широкомасштабные размеры: от повседневных отношений граждан до деятельности законодательных органов... Это опасное явление. Там, где происходят конфликты, идет падение государственной дисциплины, начинается противостояние представительной и исполнительной власти. Все это усугубляется в условиях, когда рядом с немногочисленными имущими гражданами появляется все больше неимущих. Поэтому не стоит удивляться растущему страху властей, стремящихся туже закрутить гайки, ограничивающих массовые митинги..."

Молдобек, торговец мясом на Ошском рынке, приехал с юга:
"Надо уважать старые традиции, считаться с народом. То, что случилось в Кербене, случилось потому, что старые человеческие правила у нас забыли. Людей не послушали. Надо было просто людей послушать".

Светлана, парикмахер, г. Бишкек:
"Я ничего не понимаю, я просто боюсь. С этим Бекназаровым всех взбаламутили. Был уже Кулов, были преследования Усенова, пикеты у Белого дома собирались, но никогда еще не было ничего подобного. Страшно, просто страшно".

Пожилой человек в национальном головном уборе, центральная площадь, Нооруз, 21 марта:
"А что ты задаешь такие вопросы? Ты откуда приехал? Ты что-нибудь тут понимаешь? Не понимаешь. Серьезные вещи творятся. Этот депутат Бекназаров – из-под Джалала-Абада. Он выступил против Акаева. Его посадили. Почему такой страшный бунт получился на юге? Чем все это может закончиться? Подумай, подумай..."

Если сбросить со счетов эмоции, становится явной некоторая недосказанность, как и "недорисованность" примитивной обывательской схемы: принципиальный герой Бекназаров – жесткие власти – бунт. Видно, что ситуация имеет некий второй план, который, возможно, и объясняет подоплеку страшного аксыйского мятежа.

Север и юг

Речь идет о региональном факторе. Киргизия страна маленькая, но весьма неоднородная этносоциально. Культура ее северных регионов исторически формировалась вокруг Чуйской долины и Иссык-Куля, в то время как ментальность жителей юга во многом определили традиции Ферганской долины. Северный и южный регионы разделены горными хребтами и связаны единственной стратегической магистралью Бишкек – Ош. Сам Бишкек как город во многом самодостаточен, как и живущие своей жизнью города северного иссык-кульского побережья. Бишкек – это замкнутая европеизированная цивилизация. Потому, несмотря на значительный наплыв приезжих из других регионов, они не ассимилируются с коренными бишкекчанами. С другой стороны, юг и юго-запад Киргизии – это совершенно другой мир, "естественно-азиатский", с более патриархальным укладом. В начале девяностых годов президент Аскар Акаев, сам выходец из северной Чуйской области, признал региональный фактор одним из серьезных, влияющих на развитие страны.

Исторически элиты разных регионов формировались из лидеров разных родов – южных и северных. Хотя в советский период пресловутая клановость, "землячество и кумовство" подвергались резкому осуждению, полностью исключить этот фактор из жизни киргизского общества коммунистам не удалось. Потому что исторически "родовой фактор" для азиатского общества является естественным: на каждой территории, у каждого рода – свои лидеры, свои почтенные люди. Роды, в свою очередь, между собой имеют отдельную иерархию. Такая система при всей внешней "непонятности" внутренне стройна, гармонична и, как это ни режет европейский слух, демократична.

Один из наших собеседников в Бишкеке, рядовой преподаватель истории, сделал интересное предположение о первопричинах аксыйских событий. По его мнению, избранная за основу киргизским руководством "чистая" демократия в обществе, где после СССР остались сильны родовые традиции, ведет к актуализации всех "трайбалистских" противоречий. Демократическая выборность на такой почве только многократно усиливает обязательства избранного перед своим регионом и родовой группой. В свою очередь, земляки за "своего" представителя также несут ответственность и оказывают ему всемерную поддержку. В целом все это очень серьезно: если подвел – не обессудь, а коли помог землякам – ты герой. Во многом благодаря традициям регионализма, считает ученый, киргизское общество так искренне приняло ценности западной демократии, в частности, выборность на всех уровнях.

Но в Киргизии фактически нет и не было "чистой" демократии. В Азии, собственно, это пока вообще утопия. А половинчатость ведет к диспропорциям. В частности, современное руководство республики состоит главным образом из представителей северных элит, в то время как большая часть населения проживает на юге. Эти диспропорции, плюс местнические лобби, плюс нарушение правящей группой древних негласных принципов иерархии родов ведут к появлению регионального противостояния, к антагонизации общества в целом, а это уже опасно. Кого-то обидели, кто-то (условно, Бекназаров) пострадал за принципы. Результат – взрыв возмущения в его местности, в его роду, а если род крупный и влиятельный – это значит, дело не ограничится отдельным селом или районом. Итогом такого процесса, загнанного вглубь, может стать война элит с непредсказуемыми последствиями, тем более что рядом еще Узбекистан с его Ферганой и его ворохом внутренних противоречий.

Предположение, возможно, слишком схематичное и простое, но не лишенное, как нам думается, логики. Во всяком случае, через его призму становятся понятными отчаянный гнев толпы в Кербене, ее разрушительный слепой инстинкт, ее неумолимость перед пулями (когда начали стрелять, никто не бежал ни у села Бозпиек, ни у РОВД – воистину, бунтари "грудью дорогу проложили себе"!).

Объясняет этот взгляд и странную для государственной машины непоследовательность. С одной стороны, премьер заявляет о том, что процесс над Бекназаровым будет продолжен, с другой – этот процесс прекращается на неопределенное время. Госсекретарь заявляет, что виновные в бесчинствах будут обязательно наказаны – всех 37 задержанных в Кербене отпускают и не заводят против них уголовных дел. Президент обвиняет оппозицию в политическом экстремизме – но пока ни один "экстремист", кроме Акунова (у которого, кстати, уже нашлись во множестве рьяные защитники) не привлечен к ответу. Почему так вдруг стал мягок всегда принципиальный северный Бишкек? Не из опасения ли, что юг может вновь "отреагировать неадекватно"? Кстати, Казахстан при таком раскладе никак не сможет остаться в стороне. Если Киргизия не выдержит, то сколько беженцев оттуда хлынет к нам и чем это для нас может быть чревато!

Не дай Бог, если что-то подобное произойдет.

Вечерний Бишкек был неспокоен, провожая нас...