Ахмед Рашид

На протяжении почти всех 1990-х годов Борис Шихмурадов был самой приемлемой фигурой диктаторского режима в Туркменистане и путешествовал по миру в качестве министра иностранных дел. По происхождению армянин и бывший журналист, учтивый и общительный Шихмурадов бегло говорил по-английски. Министр составлял разительный контраст со своим суровым начальником, президентом Сапармуратом Ниязовым, не возражающим, чтобы его называли Туркменбаши Великим (отцом всех туркмен), и создавшим поразительно советский по духу культ личности. Шихмурадов не соответствовал этому эксцентричному облику среднеазиатской власти. Теперь он, подобно другим представителям элиты, находится в оппозиции к режиму.

Сегодня Шихмурадов, который бежал в Москву в конце 2001 года, покинув пост посла в Китае, находится в рядах восставших. В январе он организовал Народное демократическое движение Туркменистана, которое называет "открытым движением", и в настоящее время совершает турне по Европе и Соединенным Штатам, призывая к международной поддержке планов смещения Ниязова.

Шихмурадов не одинок. В последние три месяца к нему присоединились другие видные туркмены – посол в Турции и ОАР, бывший заместитель премьер-министра и дипломат высшего ранга из туркменского посольства в Вашингтоне. В марте Ниязов уволил 20 руководящих работников из органов безопасности, разведки и оборонного ведомства, предположительно по подозрению в заговоре с целью свержения президента. Имел Ниязов основание подозревать их в заговоре или нет, но бывшие заместители почувствовали на себе его железную хватку. "Туркменбаши не допускал никаких новых веяний среди элиты, – говорит Марта Брилл Олкотт, ведущий исследователь Фонда Карнеги за международный мир. – Все должно было соответствовать его желаниям, и страна постепенно входила во все большую международную изоляцию".

По словам Шихмурадова, любой желающий изменить Туркменистан или какой-нибудь другой среднеазиатский режим должен вначале выехать из страны. "В течение десяти лет в Средней Азии все стояло на месте, и теперь президенты пытаются продлить свою политическую жизнь", – сказал он в Вене, где занимается лоббированием в Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ).

Президент Узбекистана Ислам Каримов заложил основания для пожизненного президентства на январском референдуме. Президент Кыргызстана Аскар Акаев, когда-то пользовавшийся репутация прогрессивного человека, подавил оппозицию и протесты населения. Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, обещая более широкую свободу слова, борется с инициативами граждан, желающих проводить прямые выборы губернаторов и поддерживать политиков, не входящих в президентскую семью. "Чем больше оппозиции, тем лучше, – говорит Шихмурадов, – но мы все в изгнании, потому что не существует правового пространства, в котором мы могли бы действовать, и это справедливо для всех государств Средней Азии".

Не располагая правовым пространством, эти государства имеют весьма ограниченные возможности для деятельности независимой прессы. Это позволило Ниязову и другим президентам изобразить свои режимы как существенный фактор региональной стабильности. Ниязов обвинил Шихмурадова в коррупции и продаже оружия за рубежом – обвинения, которые Шихмурадов решительно отвергает.

В Казахстане, Кыргызстане, Таджикистане, Туркменистане и Узбекистане президентская власть остается в одних и тех же руках с 1991 года. После того как события 11 сентября вынудили мировое сообщество обратить внимание на этот регион, среднеазиатские элиты лелеяли надежду, что президенты будут предпринимать шаги для обеспечения политической и экономической стабильности своих стран. Вместо этого президенты всех пяти государств предпочли править до бесконечности. Элиты сыты по горло отсутствием у своих лидеров чувства перспективы и нежеланием провести реформы в финансовой сфере, в системе выборов или обеспечить подлинную свободу слова.

Теракты и последовавшая за ними война с "Аль-Каидой" выдвинули Центральную Азию на авансцену мировой политики. Когда США создали военные базы для осуществления афганской кампании, появилась надежда, что международное сообщество вынудит среднеазиатских лидеров провести долгожданные реформы. [Дополнительную информацию см. Архив рубрики Eurasia Insight]. Вместо этого США подошли к региону прежде всего как к удобной площадке для ведения военных операций, и среднеазиатские режимы воспользовались этим для того, чтобы, прикрываясь угрозой исламского фундаментализма и "Аль-Каиды", оставить все по-старому. Репрессии были продолжены или резко усилились, при этом не вызвав сколько-нибудь серьезной критики со стороны Вашингтона.

Даже если элиты хранили молчание о злоупотреблениях, допущенных в прошлом, у них появились основания для того, чтобы расценить высадку в регионе американских войск как поворотный пункт в истории Средней Азии. После 11 сентября Вашингтон и его союзники быстро заключили договора с Узбекистаном, Кыргызстаном и Таджикистаном об аренде военных баз, что ознаменовало первое со времен завоеваний Александра Великого (334 до н.э.) вступление западных армий на территорию Средней Азии.

Эти шаги себя оправдали. Соединенные Штаты создали крупную базу в аэропорте "Ханабад" неподалеку от Ташкента, откуда велась воздушная война в северном Афганистане и координировались операции спецподразделений на всей территории Афганистана. Одиннадцать стран коалиции создали базу с полуторатысячным персоналом в аэропорте "Манас" в Бишкеке, которая сегодня служит транспортным центром, обеспечивающим снабжение союзников. Представители США ознакомились с военно-воздушной базой в Шымкенте на юге Казахстана. А в южном Таджикистане французские воздушные силы пользуются военной базой Куляб. Однако США продолжают поддерживать стабильность режимов, которые либо располагают запасами нефти и газа, либо способны осуществлять доставку эти запасов союзникам американцев.

Между тем все эти режимы ставят сохранение стабильности в зависимость от дальнейшего преследования оппозиционных партий, исламских движений и СМИ. "Прошло двенадцать лет, однако недемократические, нарушающие права человека, однопартийные государства не изменились. Неизменной осталась и поддержка этих государств со стороны Запада", – заявляет Мухаммад Солих, лидер запрещенной в Узбекистане партии "Эрк" (Свобода), 11 марта на страницах "Нью-Йорк таймс". Солих, находящийся в изгнании в Норвегии с 1992 года, говорит: "Каримов демонстрирует, что можно иметь престиж и деньги и править по своей прихоти – и в то же время получать американскую поддержку в пост-террористическом мире".

Высказывания диссидентов, таких, как Солих и Шихмурадов, бьют в одну точку. Вопрос, который они поднимают, заключает в том, воспользуются ли США своим присутствием для продвижения политических и экономических реформ – или их интересует только военно-стратегические проблемы. Пока реформисты не видят каких-либо обнадеживающих признаков. Вашингтон обещал 160 млн долларов Узбекистану и 125 млн Таджикистану. Однако эта помощь не сопровождалась никаким графиком или списком экономических и политических реформ. Вместо этого от лидеров были получены устные заверения в приверженности реформам. Эта тактика не оставляет таким ветеранам, как Солих или Шихмурадов, знающим цену президентским обещаниям, иного выбора, как выступать с призывами к решительным действиям.