Ольга Малахова

Именно на землях соседей, занимающих семьдесят процентов острова, размещена большая часть когда-то секретного полигона. Последние события на острове с бионачинкой директор Казахского НИИ карантинных и зоонозных инфекций Бахыт Атшабар прокомментировал "НП" дипломатично. Между тем у наших "чумологов" двухстороннее американо-узбекское сотрудничество должно вызывать, по меньшей мере, досаду. Они еще лет пять назад били тревогу по поводу опасности, исходящей с острова, за последние годы почти превратившегося в полуостров.

По логике вещей, сотрудничество должно быть трехсторонним, с участием Казахстана. Чума не имеет границ, и обработка только узбекских земель не снимет угрозы заражения материка опасными инфекциями. Но наша страна пока "отдыхает". Конгресс США выделил шесть миллионов долларов для очистки территории острова, принадлежащего Узбекистану. А сведения еще о четырех миллионах, якобы предназначенных для Казахстана, распространенные некоторыми местными СМИ, оказались обычной уткой.

Нам остается жалеть об упущенных возможностях. Пока программа "Феникс", подготовленная учеными КазНИИ карантинных и зоонозных инфекций, пылилась в течение нескольких лет в правительственных кабинетах, наши соседи получили от Америки реальную помощь - деньгами и специалистами. У нас на эти работы планируется выделить из республиканского бюджета 15 миллионов тенге, то есть сто тысяч долларов. И неизвестно, когда еще это случится.

Хотя специалисты бывшего противочумного института (сейчас НИИ карантинных инфекций) вполне готовы к исследовательской работе. Ведь сначала надо оценить степень угрозы, наличие штаммов и их активность, а уж затем заняться обеззараживанием. Правда, в последних мероприятиях без помощи россиян или американцев, имеющих немалый опыт в противобактериологической работе, нам не обойтись.

Сотрудничество в общем-то налажено. Американский департамент по борьбе с биотерроризмом в прошлом году выделил нашему НИИ карантинных и зоонозных инфекций, где расположен целый музей штаммов чумы и других инфекций, полтора миллиона долларов. Эти деньги пошли на ужесточение мер безопасности, строительство капитального забора института, находящегося в черте южной столицы.

Институт раньше почти не охранялся, и проникновения мелких воришек случались нередко. "Крупные" могли бы здесь поживиться биологическим оружием. Сейчас безопасность благодаря американской помощи обеспечена.

Наши ученые считались в этой отрасли одними из самых продвинутых среди специалистов других советских республик. Конечно, так сложилось не случайно. Около сорока процентов территории Казахстана является природным очагом чумы. Она распространена в восьми областях республики, но самым многострадальным считается Приаральский регион, который эпидемиологи давно называют биологической бомбой замедленного действия. Ведь здесь природный очаг дополняется рукотворным - крупнейшим полигоном, где испытывалось бактериологическое оружие.

Хотя российские военные отрицали возможность утечки боевых бактериологических веществ, недавно генерал Петр Бургасов, руководивший военной бактериологической программой несколько десятилетий, проговорился, что в результате испытаний "сильнейшей рецептуры" на острове вдруг начались "случаи смертности" в самом Аральске.

В 1992 году, когда на Западе узнали о секретных программах, российский президент Ельцин вынес решение о закрытии всех институтов, полигонов и программ по биооружию. Тогда из Свердловска были вывезены емкости со штаммами чумы, сибирской язвы, туляремии и других смертельных болезней, которые захоронили на острове Возрождение. Как позже выяснили побывавшие на острове специалисты Пентагона, из-за высыхания Аральского моря штаммы стали просачиваться через песок, и появилась опасность переноса инфекции на материк. Они обнаружили, что некоторые споры сибирской язвы сохранили свою жизнеспособность и представляют смертельную угрозу. Ее переносчиками могут стать не только грызуны, но и сборщики металлолома, оставшегося здесь в изобилии со времен работы полигона.

Над разработкой биопрепаратов в советские времена трудились сорок тысяч человек, биооружие создавали пять институтов в недрах министерства обороны, аналогичная программа под названием "Флейта" осуществлялась в КГБ. С распадом Союза ни Россия, ни Казахстан не могли больше позволить себе финансировать такие дорогостоящие программы и платить соответствующую зарплату редким специалистам. К тому же свернуть их вынуждала принятая еще в 1975 году международная конвенция, запрещающая применение, разработку и хранение биологических боевых веществ.

Некоторые российские СМИ сейчас высказывают предположения, что американцам интересны не столько вопросы безопасности, сколько советские технологии производства биооружия, следы которых можно увидеть в лабораториях и захоронениях. Но после событий 11 сентября угроза терроризма, в том числе и бактериологического, стала вполне реальной. Прошлое может напомнить о себе самым непредсказуемым образом в наши дни, когда остров стал приближаться к материку. Увы, об опасности, исходящей с казахстанского острова, больше думают заокеанские политики, чем наши.

Таинственная волна смертей в течение пяти месяцев, начиная с ноября прошлого года, прошла среди ученых-микробиологов с мировыми именами. Одиннадцать ученых, связанных с разработкой бактериологического оружия, неожиданно умерли от самых разных причин. Бенито Куз был сбит машиной, через четыре дня исчез Дон Уили, тело которого позже было найдено в реке Миссисипи. Владимир Пасечник, разрабатывавший российское бактериологическое оружие, в том числе и ракету, распространяющую инфекции на огромных пространствах, умер в Англии от инсульта. Нгаен Ван Сет оказался запертым в герметичной камере своей лаборатории и погиб от удушья. Еще один русский микробиолог Виктор Коршунов погиб в Москве от удара по голове, тело его было обнаружено около дома.

Список, составленный журналистами канадской газеты "The Globe and Mail", дополняется еще шестью внезапными смертями ученых, занимавшихся бактериологическим оружием.