У.Хасанов - Новая ЦентрАзиатская геополитика. "Интеграционные затеи" Москвы Вашингтон парирует военной мощью 09:40 22.05.2002
Улугбек ХАСАНОВ, политолог
Политическая карта бывшего Союза, особенно в ее Центрально-азиатской части, продолжает свои метаморфозы. Видимо, этот процесс будет длиться до тех пор, пока здесь окончательно не оформится иерархия силовых отношений. На свое место в геополитическом "табеле о рангах" претендуют Россия, США, Китай, Турция, Иран, Пакистан, Индия и некоторые другие. Борьба, вероятно, не прекратится ни на минуту, пока стороны не достигнут некоего консенсуса, что, однако, остается под большим вопросом.
Одной из наиболее активных внерегиональных участниц политических отношений в Центральной Азии является Россия. Последняя временами сталкивается с непониманием со стороны своих партнеров как по Содружеству, так и всевозможным союзам и альянсам, активно создаваемым и лоббируемым ею на разных уровнях. Происходит это из-за игнорирования специфики и качества изменений в расстановке сил в пределах прежде всего бывшего Союза. Гипотетически факт установления политического доминирования Кремля станет возможным только при условии создания существенных факторов силы – главным образом, мощного промышленно-экономического потенциала.
В международных отношениях нередки случаи, когда самая могущественная держава может оказаться бессильной, даже при том, что ее абсолютные силовые показатели будут возрастать. События сентября прошлого года наглядно подтвердили эту истину, выявив еще одну важную закономерность: ни одно государство, каким бы могущественным или богатым ни было, не в состоянии в одиночку противостоять злу террора в современных политических отношениях в мире.
Популярный британский теоретик истории цивилизаций Арнольд Тойнби подтверждает эту очень важную особенность силовых отношений современности: во всех развивающихся цивилизациях баланс сил неудержимо смещается со временем из центра политической системы к ее периферии. Тойнби принял это смещение в качестве закона и сформулировал его следующим образом: "Если данное социальное образование политически разъединено на некоторое множество независимых локальных государств... и если это образование перерастает в цивилизацию, в результате чего оно распространяет свою культуру вовне и тем самым расширяет свой географический ареал, тогда государства, занимающие центр этой цивилизации, рано или поздно уступают растущему доминирующему влиянию новой конфигурации великих держав с большим средним калибром, которые возникают по всей периферии расширяющейся системы".
Поиск приемлемых форм политического сотрудничества в пределах центра того самого Хартленда, охваченного бывшим Союзом, в виде СНГ, Кавказкой четверки, Каспийской пятерки, Минской группы, Черноморского форума, ГУУАМа, Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), Центрально-Азиатского экономического сообщества, ЕврАзЭС и многих других – есть лишь подтверждение мысли ученого об ослаблении мощи и значения, потери прежних позиций в наиболее важных мировых делах бывшим Союзным центром.
Тойнби указывает на то, что государства, занимающие в той или иной цивилизации центральное положение, рано или поздно останавливаются в развитии и вытесняются новым порядком возникающих "великих держав", которые неизбежно появляются на ее окраине. Сегодня, при всей специфике процессов, происходящих в бывшем Союзе, уже можно наблюдать действие центробежных тенденций и быстрое смещение силового влияния из центра к периферии.
Характеризуя позиционирование Центрально-азиатских государств и России в рамках СНГ, ГУУАМ, ЕврАзЭс и в ШОС, нельзя не заметить критику со стороны активных участников подобных сообществ в отношении "коллег". Например, Узбекистан пытаются изобразить этаким "гадким утенком".
Узбекистан придерживается курса, исключающего вступление во всякого рода военно-политические блоки и союзы или идеи создания какой-либо региональной организации с наднациональными функциями и структурами, всякой ее политизации. Ташкент выступает против введения единой валюты в рамках СНГ по причине разных уровней социально-экономического развития, несхожих "стартовых" позиций сторон. Предоставление военной базы Ханабад для американских ВВС в этом смысле – случай исключительный и прямо связан с антитеррористической кампанией в Афганистане. Данный факт можно рассматривать как вклад Узбекистана в борьбу с международным терроризмом, и он носит временный характер, т.е. пока продолжается кампания.
В то же время сохраняются серьезные сомнения в способности государств Центральной Азии обеспечить собственную безопасность и стабильность самостоятельно до той поры, пока они не сумеют преодолеть сложные внутренние и внешние проблемы, связанные с их ограниченными экономическими возможностями, незавершенностью экономических и социальных реформ. Это уже бесспорный факт.
Довольно спорную позицию ШОС, исходя из извечного китайского неприятия всякого американского присутствия в регионе, выразил недавно замминистра иностранных дел КНР Лю Гучан, говоря о том, что американское военное присутствие в Средней Азии создало новую обстановку. В частности, по мнению китайского политика, действия США не имеют решающего значения для укрепления безопасности в регионе, поскольку афганская проблема до конца еще не урегулирована, не уничтожены корни терроризма. Поэтому, считает Лю Гучан, все вопросы стабильности и безопасности в регионе должны решаться самими среднеазиатскими странами, и это требует от ШОС решительных действий. Однако пока ни ШОС, ни ЕврАзЭс, ни СНГ или какая-либо из стран региона не в состоянии противостоять новым угрозам, не обладая четкой программой противодействия, подкрепленной серьезным финансированием. Время показало тщетность усилий создать систему коллективной безопасности стран СНГ на базе Ташкентского договора 1992 года; судьба новой версии Договора о коллективной безопасности неясна, а несмолкающие споры вокруг разграничения дна Каспия свидетельствуют о скрытых и, возможно, неразрешимых противоречиях заинтересованных сторон.
Во многих "интеграционных затеях" Москвы отчетливо просматриваются две тенденции: одна определяется отношением к подобным блокам со стороны России, другая – со стороны то большинства других независимых государств – бывших союзных республик. Это побуждало их искать альтернативные по сравнению с СНГ варианты, идти на двусторонние или локально-многосторонние контакты вне рамок СНГ, что, в свою очередь, создавало новые противоречия. Сказанное относится и к странам Закавказья, и к странам Центральной Азии, и к отношениям между Украиной, Россией и Молдовой. В Киеве ясно осознали призрачность принятия в Евросоюз, зато в НАТО – легко, только нужно будет погасить многомиллиардный долг перед "Газпромом" и надолго забыть о российских энергоресурсах. Так что руки выкрутить "незалежной" не так и сложно. В экономически несостоятельной Молдове понимают абсурдность планов объединения со второразрядной Румынией и возрождения Великой Бесарабии, поэтому наименьшим злом кажется поклон "евразийцам" и возвращение на круги своя... Как говорится, амбиции амбициями, но надобно бы и возможности соразмерять.
Итоги недавнего московского саммита ЕврАзЭС наиболее отчетливо показали неуклонную линию Кремля на доминирование. Отныне решено принимать российскую переговорную позицию по вступлению в ВТО основой для переговоров других "евразийцев", стремящихся в эту организацию. Во-вторых, страны ЕврАзЭС договорились разработать механизм защиты своих внутренних рынков и не применять по отношению друг к другу антидемпинговых защитных мер. Кстати, эта мысль отнюдь не нова и проходила в учредительных документах Таможенного союза.
Между тем на актуальность этой проблемы указывают и попытки образования всякого рода субрегиональных объединений, форумов и иных квазисоюзов, так или иначе нацеленных на обеспечение доминирования некоторых внерегиональных "игроков" по всему периметру Центральной Азии. Старик Клаузевиц был трижды прав, повторяя ставшую вечной истину: нет ничего более шаткого и недолговременного, чем всевозможные союзы и альянсы...
|