Татьяна Пиотровская

Киргизию трясет, но не землетрясение, а похуже - аппаратотрясение. Амплитуда народного гнева раскачивает лодку киргизской государственности и президент Акаев, отчаянно вцепившись в борта, не знает что делать, как унять неожиданно разразившуюся бурю. Пытался бросать в пучину хлеб и соль - умилостивить морских богов народной стихи - не помогает. Пробовал взывать SOSом к проходящим мимо большим и белым кораблям - плохо слышат, в лучшем случае бросают спасательный круг и ценный совет - энергичнее грести… Конопатить рассохшиеся доски поздно, менять на другие - не откуда взять, остается одно - затыкать пробоины старыми тряпочками, прижимать пятками и надеяться на киргизский авось. Авось вынесет…

Политический кризис в Киргизии достаточно быстро приобрел формы народно-анархического выступления, что лишний раз доказывает его неорганизованную природу. Конечно, говорить о том, что народ в едином порыве восстал против прогнившего режима (о чем поспешили уверить международную общественность профессиональные киргизские оппозиционеры) явно преждевременно, но и сводить масштаб бунта к локальной перевозбужденности ряда регионов (сел, поселков и аилов) также нельзя. Ситуация в Киргизии (прежде всего экономическая) ухудшалась давно, стабильно и необратимо. Все попытки правительства привлечь крупные инвестиции (как в случае с канадской арендой золоторудных копей Кумтора, многочисленные планы реабилитации урановой отрасли) закончились провалом, золото, если и добывалось, то тут же куда-то бесследно исчезало, иностранные инвесторы приходили, оглядывались и быстро скрывались восвояси.

По сути, с рыночной экономикой в Киргизии просто не задалось. Точнее - формально, на бумаге, и в многочисленных полуфантастических программах правительства (таких как КОР - Комплексных основ развития на 2001-2010 годы и пр.) все было прекрасно, на деле, сеть мелкооптовых и полукриминальных базаров "Дордой" - и явилась единственным воплощением киргизской рыночности.

Киргизии не повезло с природными ресурсами, это так. Нет драгоценных - нефти, газа; есть слабо востребуемые - уран, и золото. Есть чем похвастаться, зато независимость обеспечивать нечем.

Зато Киргизии повезло с президентом. Грамотный, широко образованный и шибко сведущий в математических теориях хаоса (поклонник идей И.Пригожина) Акаев производил неизгладимое впечатление на многочисленных иностранных гостей задушевными беседами о скором процветании Азиатской Швейцарии. Ему внимали, полуоткрыв рот, почти как гималайскому гуру. В безупречном европейском костюме и белом киргизском колпачке на голове, с хорошим английским и культурными манерами - Акаев, в некотором смысле, воплощал в себя идеальный (для Запада) образ просвещенного и в меру авторитарного политика Азии нового образца, новой генерации. Эдакую помесь Нельсона Манделы (только без тюремного прошлого) с архиепископом Десмондом Туту - в плане умения безостановочно поддерживать светскую беседу и часами вещать на любую тему любой аудитории.

Вообще, стоит признать, Акаев (не в пример другим современным постсоветским лидерам) поднял свободный треп на темы демократии до высот околонаучной мысли. Говорил Акаев всегда хорошо и гладко, о дружбе и верности, причем одно и то же делегациям немцев, американцев, русских, иранских, исмаилитских (от Ага хана) и прочих "друзей". Ему хотелось верить, и верили, выделяли кредиты и гумпомощь, которая тихо и мирно разворовывалась дружно чавкающим окружением.

Акаева сгубила система - он не смог вырваться из пут традиционного родоплеменного окружения. "Хотел, пытался и не смог…" - распространенная и частая ошибка иностранных аналитиков, пишущих о Киргизии.

Чего хотел "темная лошадка" Акаев на первых выборах в президенты в далеком уже 1990 году доподлинно неизвестно, скорее всего, просто власти. Он, потомок сары-багышского манапа Шабдан-батыра (получившего майорское звание из рук Белого Царя за "добровольное присоединение" к России и обширные земельные наделы за участие в подавлении ферганских бунтов) действительно был несколько в стороне от номенклатурно-партийных разборок позднесоветской Киргизии, проработал в ЦК очень мало, около года, завотделом науки и учебных заведений и пользовался почти безупречной репутацией маститого ученого.

Акаева привел к власти удачный сиюминутный расклад - партноменклатура разодралась внутри себя и согласилась на компромиссную фигуру, предложенную демократами. Акаева привело к власти Демократическое движение, и оно же никак не может вернуть его обратно. "Компромиссной фигуре" во власти понравилось - тепло, сытно, уютно и разохотилось на большее, на бессменность, на до боли знакомую пожизненность. Найдя опору в той же номенклатуре, в лице ее среднего звена, Акаев попытался модернизировать советский аппарат в суверенно-независимый и это легко получилось.

Легко получилось вжиться и создать новый Аппарат, совсем не получилось - этим аппаратом управлять. Традиционная родоплеменная "северная" знать, опираясь на кумовство, свойство и партноменклатурные "завязки" стремительно всосала в себя президента, со всеми его наивными планами, учеными книжками и дружной семейкой, обволокла его со всех сторон липкими и нежными щупальцами, обвила кармашки пленников трубочками долларовых инъекций.

Побрыкавшись для порядка, да и то вяло (вспомним попытку расследования "пропажи" киргизского золотого запаса в середине 1990-х) президент сник, расслабился, пригрелся и разнежился. Одна незадача - злой и темный народ с голодухи стал нападать с нагайками даже на кортеж самого президента (такое тоже было).

Другую проблему президент изобрел сам - оппозицию. Разве нельзя было договориться с Феликсом Куловым по-хорошему, по братски, все-таки хоть и дальние, но родственники, нет - разобидевшись на ровном месте, президент решил сгнобить потенциального оппонента всерьез и насовсем. Засудил самого, родню, затоптал, укатал на 8, затем - 10 лет. Результат - загнанный в угол Кулов начал финансировать оппозицию, создал свой "Ар-Намыс", собрал первые пикеты. Дальше больше, пошло по нарастающей, неадекватный ответ следовал один за другим радикализируя оппонентов и распаляя гражданское общество (которое в маленькой Киргизии целиком можно собрать в столовой не самого большого туристского лагеря на Иссык-Куле).

Правы те аналитики, кто утверждает, что Президент Акаев в последние годы своего многолетнего бесперебойного правления несколько "запустил" бразды правления страной, передоверив властные полномочия кучке плохо подготовленных, но хорошо сплоченных "столоначальников". Но это лишь часть правды. Сары-багышский аппарат управления и кеминизация (по названию родного поселка в Чуйской области) произошли отнюдь не вопреки воле президента, которого, якобы, оттерло от реальной власти коварное окружение, президент сам, совершенно осознанно передоверил функции распорядителей бюджета и госимущества кучке особо избранных и верных клевретов. Видимо, желая сохранить чистыми руки.

Надо отдать должное, Акаев продемонстрировал в кризисной ситуации недюжинную цепкость и самоотверженность в сохранении власти - не побоялся в критические дни покинуть Бишкек и отправиться на Московский саммит ЕврАзЭС, сумел продавить непослушный Парламент на переголосование вопроса о границах, приглушил клановый фактор внутрикиргизских разборок выдвижением на роль "главного арбитра" (и потенциально - главного виноватого) назначенного вместо Абышкаева руководителем комиссии по расследованию Аксыйских событий первого вице-премьера Николая Танаева. Именно Танаеву доверил Акаев и исполнение обязанностей премьера после отставки Бакиева. При этом следует учесть, что неожиданно и далеко не по своей воле выдвинувшийся в первый ряд киргизских политиков Танаев, в общем-то, фигура достаточно "серая" и невнятная, призванная, по замыслу Акаева, сыграть функцию амортизатора и временного "козла отпущения".

Одновременная (с правительством) отставка главы президентской администрации Карыпкулова - явно ход, рассчитанный на снятие накала страстей. Одиозный Карыпкулов давно вызывал стойкую идиосинкразию у оппозиции своей прямолинейной непримиримостью.

Вероятнее всего на роль новых регентов-вождей аппарата выдвинутся Осмонокун Ибраимов и Мисир Аширкулов. Надолго ли? Видимо нет.

Явно затаился в данной сложной ситуации "казахский зять" А.Акаева (супруг дочери Бермет) и герой многочисленных коррупционных разоблачений киргизских СМИ А.Тойгонбаев, по крайней мере, контролируемая им газета "Вечерний Бишкек" хотя и, безусловно, встала на пропагандистскую сторону А.Акаева, но делала свою работу как-то неубедительно и с оглядкой.

В сложившейся непростой ситуации Акаеву пришлось, не без давления международных правозащитных организаций, пойти на определенные уступки - главная из которых - сдача виновных "силовиков" и всего кабинета министров в целом.

Формально у оппозиции все козыри - Акаев действительно нарушил Конституцию, допустил не просто уступку территории Китаю, но сделал это кулуарно, в тайне от общества, и отдал отнюдь не глухие горные кряжи и "медвежьи углы", а часть религиозного (духовного) символа киргизов пика Хан-Тенгри - в доисламской мифологии номадов Центральной Азии - обиталище верховного небесного Бога Тенгри.

Выступление А.Акаева в Жогорку Кенеше с обоснованием своей позиции по данному вопросу нельзя признать успешным. Скорее, оно только подлило масла в огонь критики.

Вообще, в таких экстремальных ситуациях программные выступления надо либо более тщательно продумывать, либо не выступать вообще, в крайнем случае - давать это сделать кому-либо из ближайшего окружения. Акаев взял ответственность на себя продемонстрировав кроме политической смелости поверхностное знание истории, излишнюю эмоциональность и полную беззубость аргументации. Хвастливые заявления, что Россия и СССР плохо отстаивали национальные и территориальные интересы Киргизии, а его-де политика принесла позитивный прорыв в данном вопросе - может вызвать только улыбку. Сентенция о том, как Танский Китай отразил аннексионистские планы арабов в отношении киргизских земель (речь идет о т.н. Таласской битве, вообще-то состоявшейся на территории современной Жамбылской области Казахстана в 751 году!) - явная натяжка, призванная огорошить неподготовленных слушателей громким фактом. "Китайцы - исторические защитники киргизов" - это вообще идеологическая находка Акаева, которая не требует особых комментариев. Полный сюрреализм и воплощение этого сюрра - мило бормочущий всякий вздор про немеркнущие демократические идеалы президент.

Серьезная беда последних правительств Акаева (Бакиева, Муралиева), отсутствие в их составе сколько-нибудь крупных и самостоятельно авторитетных фигур. Киргизские кабинеты кадрово мельчают, и министры последних призывов предпочитают судорожной имитацией кипучей деятельности прикрыть свой единственный насущный интерес - участие в переделе бишкекских рынков и дележе скудеющих иностранных займов и кредитов.

За десять лет сменилось 9 правительств, а в некоторых министерских креслах (в фонде государственного имущества, например) побывало и более 10-ти персонажей - это перебор, перебор даже для Киргизии.

Борясь подобной кадровой чехардой за стабильность личного положения, президент существенным образом дезорганизовал и без того неважно работавший аппарат правительства и местного управления.

Какие выводы можно сделать анализируя создавшуюся ситуацию?

1) Акаев не уйдет в отставку. Ситуация патовая - тотального малосилия. Сил и средств реально взять власть у киргизской оппозиции нет, точнее их очень мало. Реально государственный аппарат еще отнюдь не разрушен и даже деморализован далеко не в критической, необратимой степени. Итак: у оппозиции нет сил, чтобы взять власть и смести режим, у режима нет возможностей и политической воли эффективно управлять… Вместе с тем, есть военная база в "Манасе", которая нужна американцам, значит нужна относительная стабильность.

2) Киргизия окончательно скатывается до уровня квази-государства (типа Ямайки или Багамских островов), когда формально - ряд государственных институтов и атрибутов независимости налицо (флаг, гимн, президент, парламент, конституция), но на деле все решает военное командование авиабазы "Питера Ганси". Акаев будет с радостью олицетворять такую "независимость", по известной схеме конголезского маршала Мобуту, которого чуть ли не ежегодно свергали и возвращали к власти бельгийские и французские десантники.

3) В принципе, невозможно лишить власти того, кто ее (власть) и без того не имеет.

4) В ближайшее время новое правительство Киргизии сформирует спешно найденный "новый, незапятнанный человек". Под новый курс будут выделены международные кредиты (владельцы "Манаса" подсуетятся) и часть этих кредитов действительно спустится в народ, в массы… Несколько подкормив народ, удастся снизить градус кипения страстей и возмущение локализуется в периодическое, но не значительное по размаху "бульканье".

Будут взбулькивать оппозиционные депутаты, недоарестованные профессиональные бунтари, наверняка возникнут новые политические партии, как путем перегруппировки оппозиции, так и пропрезидентские, призванные увести массы в сторону каких-либо менее опасных затей - борьбу за экологию, гендерное развитие горных аилов, спасение маралов, архаров и т.п. Вполне реален переход в оппозицию ряда членов отставленного 22 мая правительства, того же полуопального экс-губернатора Джалал-Абада Урманаева.

Существенным образом почистят силовиков, поганой метлой изгонят последних сомневающихся и нерешительных, заменив их на функциональных исполнителей.

Так что, не стоит драматизировать ситуацию. Лодка киргизской государственности хотя и дала течь, но вряд ли утонет, и вряд ли набежавшая большая волна смоет за борт ее бессменного рулевого - Президента Акаева.

Хотя не следует забывать, что президент Акаев все-таки интеллигент, доктор, академик, мыслитель, с непременно свойственной этой социальной прослойке общества рефлексией и излишней панической возбудимостью, у него могут дрогнуть нервы и он сам сбежит с корабля, переберется с чадами и домочадцами на твердый и сытый берег какой-нибудь не Азиатской, а настоящей, европейской, Швейцарии. Такой вариант (добровольного оставления президентского поста и самоотречение) мало реален, но, в принципе, не исключен.

Несмотря на 10 пройденных лет Киргизская государственность похожа на только что народившегося ребеночка, который бездумно сосет все, что ему не протянут: и теплое вымя, и твердый карандаш. Пучится, корчится, временами отчаянно кричит аксыйскими воплями, но затихает, получив очередную дозированную порцию "кашки".

Надеяться на то, что со временем из этого потерявшегося в центре Азии территориального "комочка" вырастет большое и сильное государство, способное само себя защищать, одевать и обувать, конечно, можно (и даже нужно), но, почему-то, никак не получается…