ПУТИН ПРОШЕЛ ДОРОГОЙ МАХАТМЫ ГАНДИ
Екатерина ГРИГОРЬЕВА

Во вторник в Алма-Ате прошел первый саммит Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА). В финале дебютного заседания Нурсултан Назарбаев, инициатор и председатель СВМДА, поблагодарил участников за непредвзятый подход к проблемам безопасности. Однако непредвзятости оказалось меньше, чем рассчитывали организаторы.

Владимир Путин прилетел в Алма-Ату поздно ночью одним из последних. К тому моменту Назарбаев уже успел провести двусторонние встречи с президентом Пакистана Первезом Мушаррафом и премьером Индии Аталом Бихари Ваджпаи - центральными фигурами саммита. В честь приезда индийского лидера была торжественно открыта улица Махатмы Ганди, до того называвшаяся Безымянной. При этом на роль главного посредника в индо-пакистанском урегулировании все равно прочили Путина.

По словам Назарбаева, открывшего саммит, собравшиеся в Алма-Ате лидеры 16 стран представляют ровно половину населения Земли, то есть 3 миллиарда человек. За ними 40 процентов мировых запасов нефти. Назарбаев также сообщил, что хотел бы превратить СВМДА в полноценную организацию, следуя европейскому примеру - ОБСЕ. Правда, проблемы Азии гораздо сложнее европейских.

Саммит состоял из коротких выступлений участников. Переводчики с обилием языков не справлялись. Хуже всего оказалось с хинди и фарси: в наушниках раздавались лишь шипение и извинения переводчиков. Президентов это не коснулось: у них был отдельный перевод. Все ждали, что скажут Мушарраф и Ваджпаи не столько остальным собравшимся, сколько друг другу. Обмен упреками получился предсказуемым. Мушарраф заявил, что корни экстремизма нужно искать в унижении, которые испытывают лишенные своих законных земель люди (то есть жители Кашмира), что Пакистан готов к диалогу и не хочет навязываемой ему войны. Ваджпаи ответил: диалог возможен только тогда, когда Пакистан начнет выполнять свои обещания по борьбе с терроризмом. Тем самым ни тот, ни другой ни на шаг не отошли от своих позиций. Тем не менее Ваджпаи произнес слова, которые многие сочли обнадеживающими: ядерные государства не имеют права на ядерный шантаж, а также о своем согласии в принципе на прямые переговоры с Пакистаном.

Путин, которому на тот момент только предстояли двусторонние встречи с лидерами Индии и Пакистана, счел необходимым особо подчеркнуть, что готов внести свой вклад в урегулирование не только как президент России, но и как представитель консолидированного мнения крупнейших держав. Он напомнил, что разговор об Индии и Пакистане шел на всех последних международных мероприятиях с российским участием - и с ЕС, и с НАТО, и с президентом США.

Тем не менее надежда на мир пока не обрела конкретной формы. Путин ближе к вечеру встретился с Ваджпаи и Мушаррафом, однако изначально шансы на какой-то ощутимый прогресс были не слишком велики. России тяжело быть посредником не только из-за жестких позиций сторон, но и из-за явно неравноценных отношений, сложившихся у Москвы с этими странами. Мушарраф накануне в Алма-Ате заявил: "Мы глубоко уважаем Путина. Он очень динамичный и интеллигентный руководитель. Но у России есть очень близкие отношения с Индией, и это важный фактор".

Российские дипломаты и не скрывают, что Россия разделяет индийский подход к конфликту. Значит, посредником в классическом смысле она быть не может. Как, впрочем, и Китай, имеющий более тесные связи с Пакистаном (у председателя КНР Цзян Цземиня также были запланированы встречи с Мушаррафом и Ваджпаи). Возможно, этот фактор учитывал президент США, когда решил - еще до саммита - направить (они прибывают туда сегодня) в Индию и Пакистан министра обороны Дональда Рамсфелда и замгоссекретаря Ричарда Армитэджа. Американцы изначально не верили ни в успех самого саммита, ни в успех миссии Путина. Российские дипломаты по этому поводу исповедуют "олимпийские принципы": главное не победа, а участие. По их мнению, чем больше стран будут "давить на Индию и Пакистан, тем ближе окажется результат".