От домоустроителя до дипломата
Алексей БОГАТУРОВ, доктор политических наук

Начав как президент-домоустроитель, Путин через два года стал превращаться в дипломата. Не только частые поездки - Ельцина и Горбачева из-за рубежа иногда было не прогнать, - но и международные успехи последних месяцев на это указуют. Сначала руками американцев и за их деньги был уничтожен очаг угрозы в Афганистане - исчез источник помощи бандитам в Чечне. Затем в мае в Москве состоялся российско-американский саммит. Ценой немыслимых ухищрений было добыто согласие Вашингтона на Договор о сокращении наступательных потенциалов (СНВ-3). Предотвращена скандальная ссора с США из-за ПРО, которая год назад казалась неминуемой.

Сразу потом - саммит НАТО с участием России в Италии и соглашение о "двадцатке". Россия не вошла в НАТО, но впервые она получила от НАТО фактические гарантии своей безопасности - вещь, дотоле немыслимая для огромного круга весьма образованных русских и зарубежных экспертов. По сути, НАТО согласилась обещать России ничего не замышлять и не предпринимать против российских интересов и создала пока еще странный и хрупкий, но все же механизм контроля за соблюдением этого обещания. Путин играючи добился от Запада того, чего не мог добиться Ельцин - реальной гарантии "западного тыла" России, пусть еще не полновесной и полномасштабной, но все же реальной, а не декларативной, в духе обещаний вечной любви и дружбы. Не странно, что в Киеве, зайдясь от ревности, Кучма метнулся писать письма о вступлении Украины в НАТО.

Правда, НАТО уже "не та". Старая НАТО была фронтовым союзом, потому что прежде и Европа была для США фронтовой зоной потенциального конфликта. Нынешняя Европа превращается в тыл американской политики, фронт которой сместился к центру Евразии. НАТО неумолимо делается тыловым союзом. Он очень важен для американцев, но как стратегический резерв, а не как передовой рубеж. Оттого американцы легче допускают в ряды натовцев-"резервистов" - Болгарию, Румынию, прибалтов. И гарантии России от нынешней НАТО как "резервного союза" не равны гарантиям от "НАТО старой". Потому они и даются легче. Но, с российской точки зрения, это все равно. Были бы гарантии нашего тыла. Ведь потенциальный фронт для России - ситуация вокруг Чечни и далее от нее к востоку и югу.

Не успели привыкнуть к полусоюзу с Европой, как в Питер съехались лидеры Шанхайской организации сотрудничества во главе с руководителем Китая Цзянь Цзэминем. На диво умно и осторожно они закрепили настрой участников блока на политическое сотрудничество, подкрепив его принятием устава ШОС. Никаких антиамериканских выпадов никто не делал. Москва не стала в духе старой дипломатии демонстрировать свою самостоятельность Вашингтону, из-под стола "грозя" ему дружбой с Пекином. Россия просто продолжила линию на диалог с Китаем и даже больше того - на сглаживание китайско-американских отношений, в том, что касается обоснованных китайских подозрений по поводу военного присутствия США в Центральной Азии. Ныне США - центральноазиатская держава и сосед КНР, Китай тревожится, и российская дипломатия стремится найти способ примирить устремления КНР, США и свои собственные как минимум в том, что касается положения дел в Центральной Азии. Сотрудничество в рамках "шанхайской шестерки" не должно приобретать оттенок "дружбы против США", и российская дипломатия в этом смысле активно работает с китайской.

Но и это не итог. За "шанхайским съ

ездом" в Петербурге в нем же собрался Балтийский совет, на котором дипломатия Путина "показала характер". Путин твердо сказал европейцам, что идея фактического отрыва Калининграда от России, которую не по ситуации смело настроились осуществить европейские страны, не будет принята Россией и попытки игнорировать мнение Москвы могут всерьез испортить ее отношения с Евросоюзом. Слишком дорогой может оказаться для России дружба с "евросоюзниками". Здесь пока и замерли.

Три победы и одна ссора. В целом - скорее хорошо, чем провально. Соотношение три к одному "в нашу пользу" - неожиданно благой показатель для российской дипломатии. Неужели мы излечимся от "синдрома Козырева" и десятилетие "дипломатии поражений" закончится?

Все сказанное можно счесть цепью случайностей. Только слишком много совпадений. Думаю, не в них дело. Без парадных слов и декораций Путин с максимально возможным успехом реализует новую внешнеполитическую доктрину России, которую есть основания назвать "доктриной примиренности". Не в том смысле, что Москва помирилась с Западом - она сделала это при Горбачеве. Смысл "доктрины примиренности" состоит, во-первых, в безмолвном, но фактическом, сознательном признании Россией своей роли как большой и потенциально одаренной, но одновременно рядовой, обычной державы, решающей рядовые и обычные для всех проблемы - экономические и социальные; во-вторых, в реальном, а не символическом признании приоритетов хозяйственного строительства и экономического возрождения, путь к которым невозможен без взаимодействия с более развитой частью мира; в-третьих, в признании непререкаемой ценности территориального единства Федерации и неприемлемости решений, способных ставить его под угрозу.

Эта доктрина резко отделяет Путина от первого, "вокруг-ельцинского" поколения политиков. Первопрезидент отрекался от СССР, но вел себя как типичный советский вождь в российском обличье. Он знал, что Россия - обломок (им отколотый) бывшей сверхдержавы, но пытался торговаться с американцами о "равном партнерстве", продолжая своей политикой ослаблять страну и государство. В отличие от него свободный от сверхдержавных комплексов Путин нашел смелость де-факто (пусть молча) согласиться с ролью младшего партнера Запада, согласиться, не теряя (вот что требовало ума и искусства!) своего и нашего достоинства и находя понятные, доходящие до сознания людей слова, объясняющие необходимость такого выбора.

Смело и оправданно. Но сопереживать и желать успеха Путину заставляет не это. Значимо, что, примирившись с ролью младшего, Путин не стал пораженцем. Младшее партнерство, по Путину, не означает подчинения России другим странам. Оно подразумевает готовность упорно бороться за национальный интерес - правильно понятый и доступно объясненный своему народу и зарубежным партнерам - даже из позиции слабости, в которой страна оказалась и из которой она намерена рано или поздно выйти.