Турция на распутье
Ярослав ЯСТРЕБОВ

Минувшая неделя принесла Турции новые политические тревоги. Один за другим кабинет премьер-министра Бюлента Эджевита покидают бывшие соратники по Демократической левой партии. И, по сути дела, речь идет уже о развале не только правительства, но и о крахе самой правящей партии. Сегодня мало кто сомневается в том, что истинной причиной нынешнего политического кризиса является не болезнь 77-летнего главы правительства, а куда более серьезные моменты. Турция все глубже погружается в пучину социально-экономического кризиса. Достаточно упомянуть очередной обвал местной валюты в минувшем месяце, потрясший местный финансовый рынок. И как обычно в тяжкое для этой страны время взоры турок обращаются к военному руководству. Сможет ли оно, как это уже не раз бывало, взять на себя ответственность за судьбу государства?

На мировом перекрестке

Ни прошлое, ни настоящее этой страны невозможно понять без пристального взгляда на ее геополитическое положение. Турция (Турецкая Республика) еще в начале XX века обладала огромными землями в Европе, Азии и Африке. Сегодня же она занимает лишь Малую Азию (Анатолию) и небольшой "кусочек" Европы (Восточную Фракию). Ее территория - 779. 452 кв. км, а население - 62,8 млн. человек (1998 г.)

Геополитическое положение Турции уникально. Она, с одной стороны, владея Малой Азией, проливами и Восточной Фракией, служит мостом между континентами, протянутым с Востока на Запад. В то же время, контролируя проход из Черного моря в Средиземное, она является и хозяином великого водного пути с Севера на Юг, который и сегодня можно с полным основанием назвать дорогой "из варяг в греки".

При этом Турция буквально "нависает" над такими стратегически важными регионами, как Балканы, Кавказ, Ближний Восток. Поэтому немудрено, что Турция является для Соединенных Штатов исключительно важным по своему значению союзником. Причем со времени распада СССР это значение, как ни покажется странным, еще более возросло. В Вашингтоне считают, что Анкара поможет проведению в бывших республиках СССР прозападного курса под вывеской "тюркской солидарности" и учета азиатской специфики. Светская Турция рассматривается не просто как альтернатива влиянию радикального ислама, но и как серьезная преграда на пути его распространения. В то же время сама Турция настойчиво подчеркивает собственную "европейскую идентичность", что, по ее мнению, может стать щитом против растущего влияния исламизма.

Однако Старый Свет, не отказывая Турции в праве считать себя европейской страной, не спешит принять ее в ряды Евросоюза. Причина? Похоже, что Европа стремится просто использовать Турцию. Спекулируя на стремлении Анкары в ЕС, его лидеры заставляют турецких политиков идти на экономическое подчинение страны, против чего боролся Ататюрк. Турция также шаг за шагом уступает Западу и в проблематике прав человека. К примеру, трудно переоценить решения турецкого руководства по проблеме курдского языка и вообще культурных прав курдов, особенно на фоне безжалостного подавления этих прав в недавнем прошлом.

В этой связи в турецкой политической элите возникла острая дискуссия по вопросу соответствия задачи вступления в ЕС национальным интересам. Разумеется, вряд ли кто-то в Стамбуле всерьез верит в союз с Ираном или Россией, который мог бы стать альтернативой членству в ЕС. Скорее постановка подобных вопросов свидетельствует о необходимости переосмысления накопленного опыта "вхождения в Европу" и взаимоотношений с соседями на Севере и Востоке. При этом в Анкаре не без оснований замечают, что нынешний экономический кризис своими корнями уходит в 90-е годы, когда принимались важные решения по интеграции в европейские экономические институты, что сделало турецкую экономику весьма зависимой от ЕС, но не дало гарантий, которые имеют члены этого союза.

Северные ориентиры Анкары

Специфика отношений России и Турции среди прочего имеет ряд исторических особенностей. У обеих сторон в течение последних пятисот лет сложилось достаточно ясное представление о том, что собой представляет сосед, и потому они не идут на открытую конфронтацию без особой нужды. Более того, и Москва, и Анкара активно демонстрируют свою заинтересованность в развитии сотрудничества по многим направлениям. К примеру, в 90-е годы для Турции огромное значение приобрела мелкооптовая торговля с Россией, осуществляемая "челноками" и достигшая фантастических размеров. Со временем важную нишу в туристическом бизнесе Турции заняло российское направление.

Однако именно в 90-е годы возросла активность турецких спецслужб на Северном Кавказе, явно проявилась антироссийская позиция Анкары в чеченском вопросе. Была предпринята и недвусмысленная попытка утвердить свое влияние в Абхазии, устранив здесь влияние России. В значительной степени это делалось под вывеской экономического проникновения. Правда, со временем стало очевидно, что о серьезных инвестициях из Турции в Абхазию в обозримой перспективе говорить не приходится, да и защищать Сухуми от Тбилиси турки не собираются. Напротив, стали усиливаться подозрения, что если НАТО с Вашингтоном во главе примет решение о проведении "миротворческой операции" в Абхазии, то главной силой этих "миротворцев" станут именно турецкие войска. К тому же военное сотрудничество Грузии и Турции стало развиваться по нарастающей, о чем грузинская сторона не уставала оповещать мир.

Важным после распада СССР стало для Турции и закавказское направление. При этом традиционно особое внимание уделяется суверенному Азербайджану. У Анкары, правда, со временем стало проявляться раздражение оттого, что внешняя политика государства находится в зависимости от противостояния Армении и Азербайджана. Турция стала проявлять знаки заинтересованности в улучшении отношений с Ереваном. Тем не менее сотрудничество с Азербайджаном имеет для Анкары на Кавказе приоритетное значение, что еще раз подчеркнул недавний визит в Баку командующего турецкими сухопутными войсками генерала Хелми Озкека. Он провел переговоры с азербайджанским руководством по вопросу дальнейшего развития военного сотрудничества и в частности помощи Азербайджану в военном строительстве.

Особое значение имеет кавказская нефть. И хотя в последнее время обсуждение проблем использования углеводородного сырья Каспийского региона все более переходит в круг собственно каспийских государств, которые договариваются о разделе шельфа, тем не менее политическое использование идеи нефтепровода Баку - Джейхан продолжается. Напомню, что суть идеи состоит в транспортировке нефти через территорию Грузии, Азербайджана и Турции на побережье Средиземного моря.

Еще одним камнем преткновения в отношениях России с Турцией является вопрос о судоходстве в Босфоре и Дарданеллах. Режим свободного прохода судов через проливы определен конвенцией Монтре 1936 года. Турция, не имея возможности вернуть себе былой суверенитет над проливами, с 1982 года пошла по пути установления над ними технического контроля, шаг за шагом предпринимая меры в этом направлении. Затем с 1994 по 1998 год Турция упорно пробивала свое право установить особый Регламент морского судоходства в зоне проливов, который вводил жесткие ограничения для ряда судов и в первую очередь для крупнотоннажных танкеров. При этом Анкара выдвигает в качестве обоснования своих действий опасность экологической катастрофы для 4-миллионного Стамбула в случае аварий как угрозы бесценным историческим и культурным памятникам.

Россия в этой ситуации опиралась на соответствующие положения международного права и апеллировала к Международной организации морского судоходства и Комитету по безопасности на море. Общими усилиями заинтересованных сторон часть турецких ограничений удалось снять, однако с 2000 года разрешен проход через проливы лишь танкеров с двойной обшивкой. Показательно в этом случае сделанное несколько лет назад теперь уже бывшим министром иностранных дел Турции Исмаилом Джемом заявление. Он предупредил заинтересованные компании, что Анкара не допустит превращения Проливов в нефтепровод и, соответственно, те, кто вывозит нефть из портов на Черноморском побережье Кавказа, должны искать другие маршруты. Ясно, что при этом подразумевалась магистраль Баку - Джейхан.

Беспокойное соседство

Впрочем, отношения Турции и России могут показаться вполне безоблачными на фоне того, какие проблемы накопились на других турецких рубежах. Так, к примеру, три восточных соседа - Иран, Ирак и Сирия - вряд ли могут рассматриваться в качестве особых друзей. Очень сложны отношения у Анкары с Багдадом и Сирией. Здесь в один запутанный узел сплелись курдский вопрос, арабо-израильский конфликт, борьба за гидроресурсы и взаимоотношения с США. Турция была в числе активных участников антииракской коалиции в 1990-1991 годах, а авиабаза на востоке Турции играет огромную роль в действиях американских ВВС против Ирака. Правда, в нынешних условиях Турция стремится проявлять сдержанность, не приветствуя планы Вашингтона начать новый поход на Ирак, а в 2002 году даже отказалась разрешить американским самолетам-разведчикам U-2 базироваться на той же авиабазе Инджырлик.

С Сирией отношения длительное время вообще были откровенно враждебными. Анкара обвиняла Дамаск в поддержке операций Рабочей партии Курдистана (РПК) в своих восточных районах, указывая, что отряды РПК начали вооруженную борьбу в 1984 году как раз после того как Турция приступила к работам по регулированию стока Тигра и Евфрата. Спор между Сирией и Ираком с одной стороны и Турцией с другой стороны, идет уже давно и без успеха. Турки считают, что могут забирать половину водных ресурсов, другую оставляя соседям, а те такой раздел считают несправедливым. Помимо этого, у Сирии и с Турцией имеется старый территориальный спор из-за района Александретты (Искендеруна), который Франция, обладавшая мандатом на управление Сирией, передала в 1938 году Турции.

К тому же арабы негативно воспринимают позицию Турции в ближневосточном кризисе. Турция в свое время была первой страной мусульманского мира, которая признала Израиль. Более того, развитие отношений между двумя странами и наличие общих противников привело к тому, что были заключены турецко-израильские соглашения 1996 и 1997 годов в области военного и военно-технического сотрудничества.

Известным парадоксом внутри НАТО уже давно являются и греко-турецкие отношения. Союзники по альянсу в 1974 году вели настоящие боевые действия, а военным инцидентам и угрозам давно и счет потерян. Предметом споров остается судьба Кипра и статус Эгейского моря. Достичь взаимоприемлемого разграничения в Эгейском море стороны не могут и по сей день, чему причиной служит и общественное мнение обеих стран, категорически неприемлющее какие бы то ни было уступки соседу.

Еще более сложна ситуация на Кипре, северная часть которого была оккупирована турецкими войсками в 1974 году после мятежа, поднятого греческими националистами с целью присоединения острова к Греции. В оккупированной зоне существует самопровозглашенная Турецкая республика Северного Кипра (ТРСК), являющаяся, по сути дела, "ассоциированной частью" Турции. Ситуация вокруг Кипра неоднократно обострялась. Так было, к примеру, несколько лет назад, когда разгорелся спор вокруг закупленных легитимным (греческим) правительством Кипра российских зенитных комплексов С-300. Анкара не только протестовала против этой сделки, но даже пригрозила, что силой воспрепятствует доставке этих комплексов на Кипр. В результате С-300 оказались не на Кипре, а в Греции - на Крите. Это также мало устраивает Турцию, но здесь ей пришлось смириться.

В настоящее время Турция обеспокоена предстоящим в 2003 году председательством Греции в ЕС, что в Анкаре связывают с возможным принятием в этот союз и Кипра. В этой ситуации не только ТРСК окажется в еще большей международной изоляции, но и сами взаимоотношения Турции и Европы окажутся под большим вопросом.

"Люди меча"

Усиление влияния ислама в Турции за последние десятилетия очевидны. Однако формы противостояния, избранные исламскому фундаментализму еще младотурками в начале XX века и развитые в дальнейшей Ататюрком и его сторонниками тоже представляют определенную проблему для соседних государств. Основатели турецкого республиканизма противопоставили исламу национализм, который в данных конкретных условиях принял форму пантюркизма.

Сегодня Турция, казалось бы, стоит на развилке трех путей - общеевропейского, исламистского и националистического. Однако в действительности такой выбор - лишь иллюзия. Путь остается прежним, но темп движения и его специфические особенности определяются во многом именно воздействиями иных "искушений". Очевидно, что у военно-политической элиты достаточно сил, чтобы не допустить к власти исламистов. В то же время нельзя не игнорировать растущее раздражение в отношении Европы турецкого общества, что в комплексе уже существующих проблем делает еще более проблематичным вступление Турции в ЕС. В этой ситуации, особенно при необходимости оздоровления политической обстановки, обращение к идеям основателей Турецкой Республики представляется наиболее предпочтительной. Сильная Турция, играющая значительную роль в Азии, вождь тюркского мира - вот та цель, к которой шло до сих пор это государство и к которой будет идти в обозримой перспективе.

И главная роль в этом, безусловно, принадлежит турецким военным. Военная мощь Турции всегда производила должное впечатление на соседей.

Вооруженные силы. Регулярные - 515.100 человек. Резерв - 378 тыс. человек. Военизированные формирования - 152.200 человек, в т.ч. жандармерия - 150 тыс. человек, береговая охрана - 2.200 человек. Комплектование - по призыву. Срок службы - 18 месяцев.

Сухопутные войска: 402 тыс. человек. Вооружение: 4 205 танков, 650 БМП, 3.643 БТР, 2.015 буксируемых и 868 самоходных орудий полевой артиллерии, 84 РСЗО, 2 021 миномет, 943 ПУ ПТУР, 1.664 орудия ЗА, 897 ПЗРК ( в т.ч. 108 "Стингер"). 168 самолетов и 299 (в т.ч. 37 ударных) вертолетов, БЛА.

ВВС: 60.100 человек. Вооружение: 240 F-16 (C и D), 87 F-5B, 178 F-4 (E и F), 39 RF-4E. 13 C-130, 7 KC-135R, 19 C 160-D, 2 "Ситэйшн-7", 50 CN-235, 38 SF-260D, 34 T-33, 60 T-37, 70 T-38, 28 Т-41, 20 UH-1H, 20 AS-532, 92 ПУ "Найк-Геркулес", 86 ПУ "Рапира".

ВМС: 53 тыс. человек. Вооружение флота: 13 ПЛ, 27 ФР УРО, 1 ФР, 27 РКА, 19 ПКА, 4 ЗМ, 24 МТК, 7 ТДК, 29 МДК, более 20 ДКА, 1 РЗК, 2 УК, 2 ГИСУ, более 20 ВСУ, 6 БУК. Авиация ВМС: 900 человек, 29 вертолетов (3 AB-204AS, 5 AB-412, 8 S-70B, 13 AB-212). Морская пехота: 3 100 человек, 18 орудий.

В конце прошлого века Турция развернула большую программу перевооружения. Она подразумевала, в частности, реализацию совместной с зарубежными партнерами программы производства тысячи танков нового поколения (7 млрд. долларов), постановку на вооружение нового ударного вертолета (145 машин на сумму в 1,7 млрд. долларов) и т.п. Однако эти планы во многом были перечеркнуты неожиданно возникшими проблемами: в ноябре 2000 года на Турцию обрушился финансовый кризис, который в марте 2001 года перерос в общеэкономический. Турция получила 10 млрд. долларов западной помощи на стабилизацию своей финансово-экономической системы. Но ситуация в экономике не улучшается, хотя руководство страны идет на серьезные сокращения государственных расходов. К примеру, в прошлом году военное ведомство было вынуждено заморозить сразу 32 крупных проекта модернизации вооруженных сил ради экономии 19,5 млрд. долларов.

Следует отметить, что в Турции вооруженные силы находятся на особом счету. Достаточно сказать, что именно военные создали нынешнюю республику на руинах Османской империи после катастрофического поражения в первой мировой войне. Возникший в ту пору военно-бюрократический режим сохраняется в определенной степени и сегодня. В средневековой Турции правящую элиту составляли "люди пера" - чиновники и "люди меча" - военные. По сути дела, именно они правят и сегодня.

В нынешней ситуации часто вспоминают 12 сентября 1980 года, когда нарастание политического кризиса на фоне разгула политического экстремизма, а также явная неспособность гражданских политиков стабилизировать ситуацию привели к выступлению армии. Кстати сказать, тогда переворот вызвал одобрение большинства жителей городов, которые активно помогали вылавливать экстремистов.

В результате страна обрела передышку для решения своих проблем, а военные со временем "вернулись в казармы". И такой случай их вмешательства в политическую жизнь страны - не единственный в новейшей истории. Разумеется, сегодня прямой военный переворот по примеру 1980 года вряд ли возможен. У турецкого военного руководства достаточно рычагов для влияния на ситуацию, которые оно незамедлительно, когда приходит время, вводит в действие.