И.Аманжол - Простых афганцев все больше раздражает, что страной правят США (репортаж казахстанского журналиста) 00:25 20.07.2002
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ В КАБУЛЕ Искандер АМАНЖОЛ, собственный корреспондент газеты "Караван", Кабул - Алматы
Немилосердно палящее солнце. Плавящийся асфальт дорог, по которым вместе с потоком машин двигаются повозки, запряженные лошадьми и понуро семенящими ослами. В уличной какофонии забавно звучат издаваемые автомобильными клаксонами звуковые сигналы "Ах! Мой милый Августин" или "Fur Eliza". Пыль и руины домов - наследие войны. Шумные и многолюдные базары и старинная мечеть, стоящая над руслом пересохшей реки, - все это Кабул.
Зеленый Чай с политикой
На стенах домов, на столбах фонарей, на окнах и витринах дуканов, на ветровых стеклах автомобилей - фотографии кандидатов на пост главы государства: Карзая, Раббани и недавно вернувшегося в страну эмира Захир-шаха. Но больше всего портретов Ахмад-Шах Масуда. В память о нем одна из центральных улиц Кабула названа его именем: Great Masud road.
Горожане живо интересуются новостями и любят порассуждать о политике. Как-то один из них в разговоре со мной даже упомянул давно канувшего в политическое небытие главу ГКЧП Геннадия Янаева.
Еще в прошлом году, когда я попал в Панджшерскую долину, то обратил внимание, что ближе к вечеру местные жители, идя по своим делам или просто прогуливаясь по улице, прислушиваются к маленьким транзисторам. В то время радио было для них единственным окном в мир. В основном слушали новости, передаваемые "Радио Ирана". Именно ему афганцы отдавали предпочтение, поскольку вещание этой радиостанции ведется на дари.
Теперь, после поражения "Талибана", балконы и лоджии особняков и крышы домов, в которых живут состоятельные афганцы, ощетинились спутниковыми тарелками.
В Кабуле босоногая детвора торгует местными газетами и журналами, начавшими выходить здесь. Часто слышишь: "Хариджи-джан - газету" (купи газету), и если ты остановился, то в мгновение ока оказываешься облепленным толпой афганских гаменов с кипами газет в руках. Смышленая детвора, видя в тебе "хариджи-иностранца", сразу же накидывает цену на свой товар. Чаще всего она достигает астрономической по местным меркам суммы - один доллар. Но если ты поворачиваешься и уходишь, то цена моментально снижается до сущей мелочи.
В Афганистане много людей, которым недоступно телевидение или - в силу неграмотности - чтение газет. Они не мудрствуя лукаво из-за отсутствия скамеек, не обращая внимания на шум и пыль, устраиваются прямо на земле близ дороги. Или, рассевшись в кружок на топчанах чайхан, коих в изобилии в афганской столице, беседуют, внимательно прислушиваясь к неизменным транзисторам. В первую очередь их интересуют репортажи с Лойя-Джирги и перипетии разворачивающегося индо-пакистанского конфликта. И порой такие беседы за пиалой чая затягиваются допоздна.
Вы говорите по-русски?
Всякий раз, попадая в Афганистан, даже оказываясь в шумной толпе, я стараюсь выделять детали. Это важно: например, заметив в руке седовласого мужчины, задумчиво вышагивающего по базарной площади одного из городков Панджшерской долины, книгу на русском языке, я заговорил с ним. С тех пор я знаком с ректором Кабульского политехнического института Абдул Саломом Зафари.
Он доктор геолого-минералогических наук. Кандидатскую и докторскую диссертации защитил в Московском геолого-разведочном институте, потом вернулся на Родину. Работал в геологических партиях, долгое время преподавал в политехническом институте.
Когда Кабул заняли талибы, Зафари еще два месяца оставался в городе. Видимо, рассчитывал, что религиозные фанаты не тронут ученого. В силу многолетней привычки он работал в своем кабинете ночами. И это обстоятельство спасло ему жизнь: он услышал, как к дому подъехала машина. Зная о том, что талибы совершают аресты в ночное время, он понял, что они приехали за ним. Быстро спустился во двор, спрятался в кяризе (старинная система водоснабжения, до сих пор существующая в некоторых районах Кабула). Отсюда он видел, как вооруженные люди обыскали его дом. Той же ночью Зафари бежал из Кабула.
Вспомнил, как называется городок, а точнее, даже кишлак, где мы встретились: Гульбахар-Ширкат. Меня поразило, что здесь работал университет - это в местности, находившейся в десяти километрах от линии фронта! Удивительное дело: в городке жили всего 5 тысяч человек, и десятая часть его жителей - студенты.
Привычка воевать
Побродив немного по Кабулу, решил, что пора позаботиться о пристанище. Ведь гостиницы и гостевые дома гуманитарных организаций, а их в Кабуле сотни, забиты журналистами, прибывшими из разных стран освещать Лойя-Джиргу. Цены на аренду жилья круто взлетели вверх. Би-Би-Си арендовала для своих сотрудников два небольших особняка за 11 тысяч долларов в месяц. А абсолютный рекорд - 45 тысяч!
Я же решил просить приюта у моего старого знакомого, сотрудника афганской службы Би-Би-Си Дауда Каризода. Но у него гостей и без меня уже было достаточно, зато за дружеским обедом Дауд посоветовал остановиться в гостевом доме "Шамшад", находившемся неподалеку.
Вняв дружескому совету, я отправился на поиски. Удивил придорожный щит, указывающий на местонахождение "Шамшада". Надпись в нижней части его гласит: "Только для дорогих иностранцев". Удивила и стоимость. Вне зависимости от количества проживающих в номере постояльцев цена одна - 50 долларов. Зарегистрировавшись, познакомился с дородным хозяином заведения. Я попытался ему объяснить, что такое объявление настраивает местное население против иностранцев.
Не знаю, понял ли он, о чем я говорю. Но таксист, подвозивший меня в тот день, говорил именно об этом. У патриархальных афганцев вызывает неудовольствие, что по радио все чаще звучат фривольные песенки на немецком и английском языках о сексе. Еще большим раздражителем для многих афганцев является то, что в стране правят США и ООН. Часть жителей не различает солдат - участников антитеррористической операции и миротворцев. "Они наводнили страну и указывают, как нам жить, - говорят местные жители. - Когда-то мы были сильны, но теперь чувствуем себя униженными, потому что иностранцы диктуют нам, что делать".
И эти слова отражают настроение достаточно большого слоя афганского общества. Многие интеллигенты не верят американцам. "В свое время они поддержали моджахедов, затем талибов, все это делалось для того, чтобы дискредитировать ислам, чтобы людям было тошно уже только при одном упоминании слова "ислам".
Мне кажется, опасно перегибать палку. Афганцы с диктатом в родной стране долго мириться не будут. Достаточно вспомнить судьбу советского "ограниченного контингента". Ведь вся история этой страны свидетельствует о том, что все враждующие между собой группировки в лихую годину объединяются против общего врага.
По этому поводу вспоминается мой прошлый приезд в Кабул. Тогда шофер такси говорил, что он шесть лет воевал с "шурави", а теперь совсем не против повоевать с американцами, тем более что оружие у него имеется. Он даже советовался по этому поводу с муллой, который отсоветовал: мол, не время еще. Да и, по мнению водителя, "шурави" воевали более достойно, чем прагматичные американцы: ведь они сперва обрабатывают авиацией очаги сопротивления и только потом, когда угроза их жизни сведена до минимума, высаживают десант для "зачистки" местности.
После войны перед страной остро стоит другая проблема: как интегрировать в мирную жизнь тех, кто на протяжении последних 13 лет не выпускал из рук оружия? То, что этот процесс будет отнюдь не легким, подтвердил разговор с одним пуштуном, подсевшим за мой столик в маленьком кафе в центре Кабула. Он рассказал, что воевал 15 лет, а потом внял призыву правительства и сдал оружие. На сбережения, сохранившиеся с "лучших времен" (именно так он назвал годы войны), добавив к ним занятые у родни деньги, купил подержанную "Тойоту Короллу". Отремонтировал машину и стал зарабатывать на жизнь как таксист. Проработал две недели - и вдруг его задержали полицейские таджики. В участке они любезно, но без обиняков потребовали отдать им машину - все его достояние. Естественно, он отказался.
Его продержали два часа и отпустили. Свою машину он нашел изуродованной. В мастерской сказали, что восстановить ее невозможно. Как теперь жить, на что содержать семью? Пытался жаловаться в полицейское управление - безрезультатно. Думаю, что если бы он был таджиком, а полицейские пуштунами, то было бы то же самое.
Теперь он хочет пробиться к Карзаю и рассказать ему о чинимом полицейскими произволе. И еще он сожалеет о том, что сдал оружие. И таких людей много. Мир в стране очень хрупок и, вполне вероятно, зависит от таких частных случаев. Достичь национального примирения невероятно сложно.
Выпьем за меня!
Уф! Наконец-то добрался до душа. Только побывав в таких поездках, начинаешь ценить маленькие житейские радости: ванну, телефон, газ и прочее, воспринимаемое дома как нечто само собой разумеющееся.
Вернувшись в номер, пытался занять горизонтальное положение, но не получилось. В комнате стоит духота. Такое впечатление, что находишься в гриле и медленно покрываешься розовой корочкой, доходя до готовности. Надо чем-то занять себя… Вспомнил! В суматохе вылетело из головы - я же сегодня именинник! Прихватив одну из двух привезенных с собой бутылок водки, отправился на ужин к Дауду.
Вечер прошел в приятной беседе - но пора возвращаться в гостевой дом. Прошел двести метров и нарвался на полицейский патруль. Оказывается, в городе начиная с 11 часов вечера действует комендантский час. Уяснив, что я журналист, а не злокозненный террорист, полицейские любезно проводили меня до "Шамшада", благо до него было рукой подать.
Завтра - лучше, чем вчера?
Кабул просыпается в пятом часу утра. С ближайших мечетей слышится призыв к утренней молитве. День начался.
Судьбе было угодно преподнести мне еще одно новое знакомство: собственно, вся жизнь журналиста соткана из таких встреч, и зачастую героев своих публикаций ты находишь рядом.
В ожидании клерка, ведающего аккредитацией, я обратил внимание на молодого афганца, разговаривающего по мобильному телефону. Афганец с мобильником - это уже само по себе удивительно. Но то, что он беседует с невидимым собеседником на русском языке, - это удивительно вдвойне. Хотя чему удивляться, в свое время многие афганцы учились в советских вузах и до сих пор вполне прилично говорят по-русски. Услышав мое обращение к нему, он тут же прервал разговор и подошел ко мне. Так я познакомился с Фавзи Амином - русским афганцем или афганским русским, это как кому заблагорассудится.
Три года назад он приехал в Афганистан навестить отца с матерью. Но на афгано-пакистанской границе бородатый талиб, повертев в руке российский паспорт, заявил ему, что он наверняка не совершал в России намаз, ел свинину, пил водку и вообще стал "кафиром". Так он попал под арест, который затянулся на 9 долгих месяцев пребывания в Кандагарской тюрьме. И лишь хитрость и боксерские навыки, полученные в бытность его студентом в Советском Союзе, позволили ему бежать из-под стражи.
Надо сказать, что талиб-пограничник, посадивший Амина в тюрьму, был парнем проницательным: моя беседа с новым другом плавно перетекла в застолье, за которым мы "приговорили" вторую и последнюю привезенную мною в Афганистан бутылку водки.
Амин вспомнил жизнь в России, по которой он так истосковался. А я понял, что изменения в этой стране происходят независимо от того, как относится к ним афганский народ сегодня. Главное, чтобы завтра стране стало легче жить.
|