Лойя Джирга – что в слове этом отзовется?

Берик ЖАКСЫБАЕВ
Алматы

Сначала было дело...

Разговоры о необходимости проведения общеафганского, традиционного для Афганистана, собрания депутатов для избрания правительства – Лойя Джирги, которое бы занялось построением новых страны и общества, периодически возникали и велись в период контроля над большей территорией страны одиозного и, как казалось, всемогущего, движения "Талибан". Однако на поверку оказалось, что не талибам диктовать и писать сценарии проведения исторического для Афганистана события, давно и с нетерпением ожидавшегося как среди афганцев, так и в заинтересованных в урегулировании ситуации в данной стране государствах мирового сообщества. Более того, как нами и прогнозировалось ранее, именно внешние авторы "партитур" оказались в результате принятия решения американцами о проведении антитеррористической операции основными участниками большого народного афганского "оркестра".

Желание и готовность к проведению Лойя Джирги демонстрировались афганскими авторитетами со времени достижения необратимых результатов в военном противостоянии с талибами, что подкреплялось боевыми действиями союзников по АТО. По оценкам афганских политологов, сроки ее проведения виделись приемлемыми еще в марте. Однако решением Временной администрации, по согласованию с Советом Безопасности Организации Объединенных Наций, окончательной датой проведения Лойя Джирги была определена вторая декада июня текущего года. Через участие в подготовительной и организационной работе по проведению Лойя Джирги команды своих представителей, весь процесс контролировал уже непосредственно Кофи Аннан, получивший тем самым возможность существенно повысить свой собственный и возглавляемой им ООН рейтинги, отчасти утраченные в "миротворческих игрищах" на Балканах и на Ближнем Востоке.

Активными участниками-наблюдателями подготовки Лойя Джирги стали признанные "центры силы" в Вашингтоне, Москве, Пекине, Дели и Тегеране, уже традиционно учитывающие в своей внешней политике "афганский вектор", напрямую затрагивающий как национальные интересы каждой страны в отдельности, так и влияющий на систему коллективной безопасности в мире и непосредственно на Азиатском континенте. При этом во главу угла каждой из указанных "сил" возводились угрозы и риски, исходящие с территории Афганистана, рукотворно "загнанного" в XVI век.

Несомненно, было весьма проблематично провести Лойя Джиргу как технически, так и при непосредственном учете человеческого фактора, утраченного при талибах, при созданном ими режиме исламской деспотии, опиравшемся на запуганных, малообразованных и не имеющих стабильных источников доходов людей, но желающих поднятия уровня жизни и достойного существования. Тем не менее Лойя Джирга, при невероятных усилиях ООН и ее спецпредставителей в самом Афганистане состоялась.

Более того, при очевидном отсутствии позитивного для всех заинтересованных наблюдателей результата она имеет желаемый результат, который в такой ситуации носит "прецедентный" характер. "Плохая" ли, "хорошая" ли, но, состоявшись, Лойя Джирга тем самым положила начало отсчету новой афганской истории, обязав избранных на ней лидеров на "первый срок" к большой ответственности перед своим электоратом.

Просто "горячее лето 2002 года"

Организаторы проведения Лойя Джирги столкнулись с трудно устранимым в такой короткий временной отрезок истории и характерным для нынешнего афганского общества "комплексом войны", который приобретен и усвоен достаточно глубоко, и осязаем в любой его этнической составляющей. Независимо от места и региона проживания в Афганистане, рядовой гражданин страны на протяжении длительного времени не чувствовал себя защищенным ни социально, ни физически. Как правило, рядовому афганцу приходилось полагаться исключительно на свои силы. Для государства, в котором доминируют родовые отношения (а именно это характерно для афганского общества, четко разделяющегося на родоплеменные группы), сила и политическое влияние последних являются несопоставимыми с легитимными органами местной власти, даже если "родовики" не подменяют саму эту легитимную власть своими вооруженными формированиями. То есть появление Дустума в качестве губернатора Хоста также невозможно и обречено на неудачу, как выход сборной Саудовской Аравии по футболу в финал недавно завершившегося чемпионата мира. Так было при талибах, так во многих случаях складывается обстановка на местах сегодня.

В свое время талибы, отвергнувшие данный постулат, как раз и наступили на эти "грабли", позволившие консолидироваться силам Северного альянса. По этой причине в конечном итоге авторитеты моджахедов сорганизовались, тогда как выглядели в конце девяностых достаточно разобщенными. Как известно, в Альянс не попали только Г. Хекматияр и несколько более "мелких" политических фигур, преимущественно пуштуны по происхождению. Другие же, начиная с Ахмад Шах Масуда, ставшего идейным лидером борьбы с талибами, нашли в себе силы переломить собственную гордыню и встали единым фронтом против движения "Талибан" и просматривающихся за ним внешних покровителей, сторонников и спонсоров.

Сегодня данное единение в совокупности с усилиями международного воинского контингента обеспечило благоприятный для Антитеррористической коалиции финал в многолетнем "сезонном" противостоянии с талибами, имевшем на протяжении нескольких лет перманентный характер, что воспринималось со стороны как обычная действительность, приобретшая тупиковый характер.

Особенности афганской Лойя Джирги

Видимо, многим хотелось (круг достаточно широкий), чтобы Лойя Джирга стала поворотным, судьбоносным событием для Афганистана. Данный круг состоит не только из представителей востока или запада Афганистана, его северной или южной части, он шире и распространяется не только в чисто афганских направлениях. Не секрет, что друзья Афганистана есть не только за океаном или в Москве, они есть и гораздо ближе географически, включая Казахстан. Поначалу думалось, что, несмотря на обязательное, легко прогнозируемое внутреннее противодействие, общеафганский форум все-таки состоится и даст конкретные позитивные результаты. В первой части ожидания оправдались, во второй – дан противоречивый материал для всестороннего анализа и размышлений относительно того, что будет происходить в Афганистане в ближайшие два года.

Кто ожидал ухода, пусть и временного, из активной публичной афганской политики несомненного афганского авторитета Юнуса Кануни – человека наиболее подходящего по своим образованию, подготовке и заслугам к разносторонней государственной деятельности, включая высшие посты в нынешнем афганском правительстве? Кто думал о том, что бесспорный и состоявшийся как один из лидеров восточных провинций, пуштун по национальности, Ходжа Кодир станет досягаемой мишенью для убийц, якобы возвестивших своими действиями о начале героинового передела в Афганистане? Кто предполагал, что окажется не у самых серьезных дел обладающий редким природным умом Абдул Рашид Дустум, внесший заметный вклад в победу над талибами, несмотря на утверждения скептиков еще в начале 2001 года о его политической несостоятельности и невозможности возвращения в активную политику?

Косвенные признаки и имеющаяся в нашем распоряжении информация свидетельствуют о том, что, воспользовавшись повсеместным позитивным восприятием Хамида Карзая, внешние игроки в большой афганской игре "взяли перебор" с обеспечением равного представительства в сформированном правительстве. Не влияния "панджшерцев" в нынешнем афганском правительстве нужно опасаться, а, наоборот, имеет смысл присмотреться к деятельности заинтересованных сторон извне, способных принять "адекватные" меры против празднующих свадьбу якобы талибов либо стариков-аксакалов, почему-то перемещающихся по Афганистану исключительно общественным талибским транспортом.

Как нередко уже можно услышать от самих афганцев, удрученных непрекращающимися спецоперациями, приводящими к многочисленным жертвам среди мирного населения: "Мы такие же, как талибы". Кто сможет найти это отличие? С учетом данного обстоятельства думается, что решать за афганцев их внутренние проблемы – дело неблагодарное, еще более затягивающее и без того сложный афганский "узел", в котором этнические мотивы зачастую просто не понимаются "внешними игроками".

Другим фрагментом "афганской мозаики", на который хотелось бы обратить внимание читателя, является проблема наркопроизводства и наркотрафика из Афганистана. Однако как до ее обсуждения, так и до практической борьбы с данным очевидным злом делегаты Лойя Джирги не дошли, видимо, полагая, что и так достигли максимально возможного результата. А зарубежные наблюдатели смотрят на Афганистан именно с учетом "героинового фактора". И в этом есть свой резон, поскольку ни АТО, ни временное правительство Хамида Карзая так и не смогли остановить производство и транзит наркотиков. Возникает закономерный вопрос, почему? Ответы могут быть разными. Это и интересы наркоборонов и стоящих за ними зарубежных посредников и покровителей, и большая геополитика. Но главное, наверное, в том, что "героиновый трафик" пока остается основной статьей доходной части бюджета Афганистана, и лишившись ее, правительство этой страны вообще лишится средств к существованию, поскольку обещанная международная помощь пока остается только обещанной.

Камо грядеши?

Для Афганистана прошел месяц со времени завершения Лойя Джирги, позволившей сформировать новое правительство для решения стоящих перед страной громадных задач по ее возрождению. И в этом, пожалуй, главный ее итог.

Однако этот же месяц показал, что противоречия в афганском обществе не спали. Более того, появились новые моменты, но уже в новых реалиях. Продолжается борьба за власть и влияние в регионах, приобрела вялотекущий характер антитеррористическая операция, заставляющая задуматься о целесообразности пролонгации пребывания иностранного военного корпуса в Афганистане, имеющего заметное неприятие с афганской стороны.

Видимо, с учетом понимания существующих реалий, новому правительству необходимо ускорить сближение позиций внутри себя и начинать активную повсеместную работу по восстановлению страны и ее имиджа в мире. Только при таком подходе Афганистан может рассчитывать на получение авансом обещанных помощи и субсидий на реабилитацию афганской экономики, без которой государство остается лишь географическим местом на карте мира.

В то же время и из прошедшей Лойя Джирги должны быть извлечены уроки, и не только афганцами, но и нами, желающими скорейшего выздоровления афганскому обществу. Чем быстрее в Афганистане заработают гражданские институты, тем быстрее страна уйдет от войны, которая на длительное время облюбовала это государство и людей, желающих исключительно мирной жизни себе и своим детям.

Варианты развития ситуации в Афганистане

Мы не претендуем на стопроцентное попадание в части прогноза по развитию ситуации внутри Афганистана и вокруг него. Однако с учетом приоритетности данной темы для субъектов международных отношений, в той или иной степени учитывающих в своих планах "афганский фактор", прикидку в данном вопросе сделать необходимо. Причем не только в рамках разрекламированной повсеместной борьбы с международным терроризмом. Исходить в этом вопросе следует, видимо, из того, что афганская ситуация представляется гипертрофированным слепком-сценарием развития ситуации в любой стране, когда возникают те или иные известные угрозы и риски региональной безопасности. Примером тому служат события в США 11 сентября прошлого года, когда шахидами-смертниками были предприняты беспрецедентные акции устрашения мировой/американской общественности, послужившие предлогом для очередного ввода в Афганистан зарубежного воинского контингента.

Вариант первый, не претендующий на исключительность. В Афганистане утверждается, в первую очередь в Кабуле, власть избранного правительства с Хамидом Карзаем во главе, которая поступательно начнет диалог с национальными авторитетами различных регионов страны, призванными на местах обеспечить исполнение указаний и программ центра. У данного процесса перспективы несомненно есть, но они так и останутся перспективами, не прояви "высокие договаривающиеся стороны" готовности и практического компромисса в своих взаимоотношениях.

В противном случае, в первую очередь без такой готовности со стороны официального Кабула несколько обиженные и разочарованные конечными результатами Лойя Джирги "северянин" Абдул Рашид Дустум и "западник" Туран Исмаил Хан, а также стоящие за ними силы в состоянии повернуть ситуацию в сторону конфедеративного устройства Афганистана при номинальном участии в последующих процессах центральной кабульской власти. При этом необходимо учитывать, что в такой ситуации отходящие от центра страны регионы вполне самодостаточны в устоявшихся условных рамках контролируемых ими провинций. Более того, как представляется, не будут против возможной дезинтегрированной модели Афганистана и участники "афганской игры", смотрящие на игровое поле более узко, чем, скажем, США, страны Евросоюза, Россия либо Китай.

Естествен при таком развитии ситуации вопрос: а захочет ли Кабул относительной независимости севера страны, более склонного к развитию производственных мощностей, довольствуясь дивидендами одного только сельскохозяйственного юга Афганистана? Вряд ли думающая власть допустит подобное развитие событий. Но и удержать регионы силой вряд ли удастся. Это приведет лишь к новому обострению внутриафганского кризиса, способному в одночасье перерасти в новую гражданскую войну, в которой опять не будет победителей.

Вариант второй, заслуживающий внимания, но требующий доработки при деятельном участии заинтересованных сторон. С акцентом на центральную афганскую власть, обладающую легитимными правами и обязанностями, приобретенными после завершения Лойя Джирги, мировое сообщество через институты ООН и иные международные организации, в том числе с привлечением наработанного опыта стран–участниц СВМДА, организует постоянную учебу и подготовку афганской законодательной и исполнительной власти, направленную на усвоение и использование имеющегося у многих стран опыта построения государства в условиях многонационального общества. Международные конференции, "круглые столы", двусторонние и многосторонние встречи – все это должно быть направлено на обучение и обмен опытом в вопросах построения демократического общества в стране, отстающей в этом процессе значительно больше других.

Кроме того, в создавшейся ситуации в Афганистане и вокруг него, видимо, не найдется противников у идеи об оперативном вовлечении данной страны в сформировавшиеся структуры коллективной безопасности и сотрудничества в регионе.

Такой подход к делу, скорее всего, позволит Афганистану в сжатые сроки адаптироваться к существующим международным реалиям в отношениях между странами региона, его руководителям полнее осознать историческую ответственность, лежащую на них перед афганским народом. В этой связи, может быть, уже сегодня необходимо подумать о привлечении Афганистана к работе ШОС, где на первое время стране следует присвоить статус наблюдателя. В дальнейшем работа в рамках данной международной организации позволит афганскому руководству определиться в вопросе целесообразности вступления в нее. В любом случае, опыт участия в работе ШОС для Афганистана станет неоценимым, не сравнимым по эффективности в вопросе цивилизованного возвращения в мировую политику на правах равного партнера. В пользу предлагаемого варианта действий по выводу Афганистана из изоляции и вовлечения в активную мировую политику говорит то обстоятельство, что только в ШОС руководство страны осознает необходимость активного взаимодействия со странами региона, поймет серьезность угроз и вызовов, находивших длительное время убежище и благодатную почву на афганских территориях.

Вариант третий затрагивает подходы к обустройству Афганистана со стороны вовлеченных ранее во внутриафганский конфликт субъектов международных отношений и действующих до настоящего времени в его урегулировании "внешних игроков". Особое место здесь несомненно отводится России и США, для которых Афганистан – достаточно заметный "пункт" в их двусторонних отношениях.

По этой же причине можно реанимировать все более предаваемую политическому забвению, но долгое время бывшую на политическом слуху формулу "6+2", определяющую политическое значение и статус Афганистана в международных отношениях. Все "прелести" афганских потрясений, революций и войн испытали на себе в первую очередь "периметровые" для Афганистана первые шесть государств, позиции и взаимоотношения которых, в свою очередь, между собой также не совсем просты и требуют постоянных взаимных консультаций, корректировки и подгонки под действующие международные нормы и правила. В то же время, страны–участницы ШОС, каждая "со своей колокольни", смотрят на урегулирование внутриафганского кризиса, по-своему оценивают уровень продолжающих исходить с территории Афганистана угроз и рисков как для себя, так и для мирового сообщества в целом, что находит понимание и поддержку со стороны Совета Безопасности ООН, других международных организаций, не упрощающих значимость "афганского фактора" в системе международных отношений.

Но главное на сегодня – достижение компромисса и выработка своеобразных мер доверия внутри афганской власти, призванной решить задачу по возрождению страны, полученным разрушениям которой нет аналогов в современной истории. Альтернативы у афганского общества нет. В противном случае антитеррористические операции окончательно уничтожат у афганцев понимание того, что можно жить без войны, приведут к катастрофическим последствиям для афганской государственности и без того переживающей не лучшие времена.

Какие выводы следуют из этого для государств "периметра", думается, объяснять не имеет смысла. Мы слишком долго жили в условиях сохраняющегося "афганского кризиса", и кому, как не нам, понимать, чем может аукнуться для государств Центральной Азии новый виток гражданской войны в Афганистане. В сегодняшних условиях Афганистана это реальность, которую не замечать нельзя. И главная задача всех вовлеченных "игроков" принять превентивные меры, не допускающие подобного развития событий.

№15(77) за 24.07-20.08.2002