АФГАНСКИЙ ДНЕВНИК

Искандер АМАНЖОЛ, собственный корреспондент газеты "Караван", Алматы - Кабул - Джелалабад - Кабул - Алматы

Миссия - миротворец

Как наш корреспондент примирил конфликтующие стороны в Афганистане

Афганистан мог бы зарабатывать деньги на туризме. Здесь так много уникальных памятников старины!

Возможно, в этом виновна высшая власть страны - ее интересы редко совпадали с интересами народа. Впрочем, где при феодальном строе было иначе?

Вот пример из недавней истории Афганистана. Захир-шах, бывший тогда правителем Афганистана, приехал в изнывающий от засухи Кандагар. В поездке его сопровождал принц, которого рассматривали как преемника короля. И вот губернатор докладывает, что люди умирают с голоду. Вдруг удивленный этим обстоятельством принц встревает в разговор: "А почему они не купят пирожные, которые продаются на базарах?" Этот промах юного принца помнят до сих пор.

И помнят имена героев. Об этом я размышляю, рассматривая мечеть в Джелалабаде, где захоронен герой Афганистана Аманулла-хан.

Звезда героя

Решетка перед входом в мечеть украшена красной пятиконечной звездой. Она поразительно напоминает незамысловатую наглядную агитацию военных городков советской эпохи. Это неудивительно, если вспомнить историю человека, чьи останки упокоились здесь.

Аманулла-хан в 1919 году провозгласил независимость Афганистана. Ленин посчитал, что теперь эта страна станет надежным союзником Москвы в ее противостоянии Англии. Красная Россия послала сюда десятки тысяч винтовок, сотни пулеметов, миллионы патронов и даже самолеты с пилотами, штурманами и механиками. После этого англичанам пришлось туго, и они окончательно оставили Афганистан.

Помните советский фильм "Миссия в Кабуле"? Он как раз об этом периоде. В нем есть документальные кадры того времени. Вот под пышным балдахином в окружении свиты стоит сиятельный эмир Аманулла. Он принимает парад победителей. Перед ним проходит колонна гарцующих всадников, следом идут верблюды с сидящими на них стрелками, вооруженными пулеметами. Дефилируют слоны и вздымающая пыль бравая пехота.

А затем - ирония судьбы! - Аманулла-хан сам посетил Европу и был ею очарован. Вернувшись в 1928 году на родину, он упразднил затворничество женщин и даже отправил группу девочек в турецкие школы. Потом запретил деятельность мулл в армии. Духовенству это не понравилось, и его интриги заставили Амануллу-хана отречься от престола.

Все это пролетело в моей голове, пока я рассматриваю мечеть. Значительную ее часть занимает айван - веранда. Видимо, в этой части мечети располагается медресе: сидя на коленях, полтора десятка мальчишек заучивают суры из Корана. По соседству с ними расположился преподавательский состав медресе - три домуллы, с аппетитом уписывающие арбуз. (В исламе четыре ученые степени : домулла, мулла, маулави и мавляна.)

Сама мечеть не поражает архитектурными изысками. Однако в боковом притворе находятся четыре надгробия, одно из которых хранит останки великого Амануллы.

Райские сады Афганистана

Затем мы поехали в сад Сараджол-и-Марат, разбитый по велению Амануллы-хана. Оказывается, эмир предпочитал проводить знойное лето в тенистом Джелалабаде, а не в Кабуле. Он очень любил этот город, поэтому большинство здешних достопримечательностей связано с его именем. Джелалабад никогда не был афганской столицей, но в то время славился своими садами и был летней резиденцией афганских королей.

Сейчас на всем лежит печать разрухи. Лишь ряды пальм остались нетронутыми. Королевский дворец в центре парка практически полностью разрушен. Стены и колонны - все, что осталось от некогда красивого сооружения, свидетельствуют о былом величии. Обвалившаяся кровля, зияющие пустотой оконные проемы, битый кирпич под ногами.

Увы, складывается впечатление, что афганцы не понимают того, что их страна могла бы быть туристической Меккой. Исторические памятники в большинстве разрушены. Все находится в запустении.

Вместо этого провинция "славится" как крупный центр производства наркотиков. По мнению экспертов, здесь, в скрытых от глаз местах, находятся фабрики по производству героина.

В провинции идет кампания по уничтожению посевов опийного мака, и каждому крестьянину платят по 350 долларов за гектар уничтоженного запрещенного урожая. Однако не везде крестьяне готовы потерять свой бизнес. В уезде Хугеани вооруженные местные жители и вовсе не пустили сотрудников международной миссии для осмотра полей. А ведь именно здесь находятся плодородные поливные земли, на которых выращивается урожай втрое выше, чем по стране.

…В саду, в тени векового древа, сидят афганские солдаты. Звучит отрывистая команда, и они строятся. Офицеры, увидев, что их фотографируют, несколько рисуясь своей выправкой, организуют встречу командира. Было забавно смотреть, как командиры удаляли из строя новобранцев - чтобы не портили впечатления отсутствием экипировки.

Ремонт автомобилей по-афгански

В семь утра, что по афганским меркам довольно поздно, ко мне в гостевой дом пришел проводник. Он привез меня на стоянку такси, курсирующих между городами. Здесь - скопище машин, водители которых выкрикивают маршруты следования своих "мастодонтов".

Кстати, автомобили в Афганистане - это отдельная тема. Некоторые машины можно изучать часами, как произведения искусства! Вряд ли завод-изготовитель сможет в них распознать свое детище.

Они раскрашены, а вернее сказать, тщательно расписаны в яркие цвета, причем все эти краски сплетаются в причудливый орнамент. У многих переделаны кабины - так, что они напоминают носовую часть средневековой каравеллы. Это впечатление усиливается оттого, что металлические дверцы часто заменены на двери из резного дерева.

Все это делается в мастерских, которых множество вдоль дорог. В глубине их видны двигатели машин, неподалеку высятся колонны и пирамиды, сложенные из автомобильной резины. Всюду снуют автомеханики в промасленной одежде. Афганцы - превосходные мастера. И ездящий по афганским дорогам хлам - это результат их труда. Они вмиг разбирают двигатель и устраняют любую поломку. Так что автомобильное путешествие в этой стране - не проблема.

Оставив меня с вещами, проводник пошел договариваться с водителями. Спустя десять минут он вернулся в сопровождении молодого человека и представил его как своего однокашника, работающего таксистом. Едем!

За окном мелькают деревья. В арыках блестит вода. На полях уже собран урожай озимой пшеницы. Крестьяне, как и сотни лет назад, сохой возделывают поля под посевы кукурузы или риса.

Многочисленные путники после омовения в придорожном арыке, повернувшись лицом к Каабе, совершают намаз. Только после этого они утоляют жажду, сидя на топчанах под сенью деревьев.

Проезжаем охраняемые ворота, перед которыми на небольшом возвышении установлены старинные пушки времен англо-афганских войн, - это казармы местного гарнизона. Чуть дальше видны взлетно-посадочные полосы Джелалабадского аэропорта.

Теперь пейзаж сменился: все чаще за окном проплывают придорожные чайханы, харчевни и мечети.

Вдоль дорог много могил. Их можно узнать по лежащим на них плоским камням и шестам, воткнутым в изголовье. Так хоронят тех, кто взорвался на минах: их боятся хоронить на кладбищах.

Отрадный факт: я увидел, как афганцы асфальтируют дорогу. И если видимыми переменами до недавнего времени было то, что девочки могут ходить в школы, то теперь - строительство дорог. Появились заправочные станции. Если раньше это были контейнеры, перед которыми высились канистры и бочки с горючим, то теперь это настоящие заправки, пусть даже только с одной колонкой. Да и не нуждаются афганцы в обилии колонок, поскольку практически все машины здесь ходят на дизельном топливе.

Добро пожаловать в Пакистан

Граница появилась неожиданно. У пограничного перехода столпилась большая группа людей. Выхожу из машины. Чувствую, как под ногами проминается плавящийся на солнце асфальт.

Слева, на высоком холме за проволочным заграждением видна пакистанская застава. Говорят, что этот холм афганцы уступили прагматичным пакистанцам в обмен на то, чтобы по их системе водоснабжения поступала вода и на сопредельную территорию.

Увидев мою репортерскую экипировку, афганские пограничники расступаются. Вслед за ними расступаются и пакистанцы. Раз так, прохожу еще несколько метров. И я уже в Пакистане.

Справа и слева видны горные хребты, по которым во времена советского вторжения моджахеды известными им тропами проводили караваны с оружием. Так и не удалось советскому армейскому начальству наглухо закрыть горные перевалы. Да и сейчас здесь снует народ, причем я не видел, чтобы они предъявляли какие-либо документы или у них осматривали бы вещи.

Нынешняя линия границы не признается афганцами. Они считают, что настоящая граница пролегает значительно дальше, рядом с пакистанским городом Пешавар, а до него еще более часа езды. Мне говорили, что туда можно спокойно съездить, но я, как законопослушный гражданин, не стал этого делать. Думаю, что поездка в Пакистан мне еще предстоит, всему свое время.

У нынешнего Пакистана две территориальные проблемы - это Кашмир и афганская граница. Объективно Пакистан не заинтересован в соседстве с сильным Афганистаном, так как в этом случае вопрос о территориальных претензиях неизбежно возникнет. Кстати, сами афганцы считают, что тридцать лет тому назад страна опережала своих соседей в экономическом развитии. И много говорят о том, что это время еще вернется.

Побыв минут двадцать на границе, мы отправляемся обратно, в Джелалабад.

Как я погасил конфликт

Проехали мы немного, поскольку на дороге произошло небольшое столкновение. Мой водитель, любопытный, как все афганцы, вылез из машины и присоединился к ожесточенно спорящим людям. Они выясняли, по чьей вине произошло столкновение и кто будет оплачивать ущерб, - кстати сказать, совершенно незначительный, поскольку, кроме разбитой фары, других видимых следов аварии я не обнаружил.

Я тоже вышел из машины размять ноги. Долговязый афганец, пристально рассматривающий меня, вдруг спросил: "Ду ю спик инглиш?" Услышав утвердительный ответ, вдруг неожиданно для меня произнес: "А по-русски вы говорите?" Причем эти слова были произнесены без всякого акцента.

Мой собеседник назвался "по-русски Ромой". Выясняется, что он 17 лет жил в Советском Союзе и даже несколько месяцев пробыл в Алматы. Сейчас он получил датское гражданство и живет в Копенгагене. Все эти годы он не был на родине и теперь едет в Кабул навестить свою мать.

Кажется, что из-за этой треклятой войны добрая половина ее жителей, считавшихся прежде домоседами, покинула страну. Где я их только не встречал - в Москве, Берлине, Гамбурге. Создается впечатление, что они расселились по всему миру.

И тут я заметил, что ругающиеся между собой водители вдруг позабыли причину своего спора, смолкли и, весело улыбаясь, стали прислушиваться к нашему разговору. Спор как-то утих, а когда мы расстались, обменявшись телефонами, вслед за нами все водители расселись по машинам и разъехались каждый своей дорогой.

Так я побыл миротворцем в Афганистане.
№30 за 26.07.2002