В ФЕНОМЕНЕ "ХАНА" НИЯЗОВА ЕСТЬ И ДОЛЯ ВИНЫ РОССИИ

Заместитель директора Института стран СНГ Владимир Жарихин в интервью Стране.Ru заявил, что Россия сама виновата, что теперь ей приходится иметь дело с разными ханами в лице руководителей некоторых государств СНГ, поскольку Москва долгое время не уделяла должного внимания развитию демократии в этих странах.

Корр.- В Туркмении Сапармурат Ниязов вновь стал пожизненным президентом - так решил Народный совет. Известно, что Ниязов и ранее проводил политику на вытеснение всего русского из страны. Теперь, вероятно, он будет это делать с удвоенной силой? Как вы считаете, никакого иного пути теперь нет?

В.Ж.- В нынешней ситуации да. "Хана" Ниязова в определенном смысле помогала создавать Россия своим бездействием. И произошло это потому, что Россия на пространстве СНГ делала все, что угодно, кроме того, что по своему предназначению она должна была делать - бороться за демократизацию стран, входящих в Содружество Независимых Государств.

Если уж Советский Союз развалился, то платой за это несчастье, если можно так сказать, должно было стать хотя бы создание на пространстве бывшего СССР государств демократических. А как раз это мы своей целью даже и не ставили. Для нас политика была такова: лишь бы хозяин страны хорошо к нам относился. Не важно, что он там делает с оппозицией, не важно, какова структура его государства - даже если она чисто ханская. И вот сейчас мы расплачиваемся за десятилетия такого подхода.

Корр.- А что теперь нам ожидать плохого от "хана"?

В.Ж.- Казалось бы, с ханом легче. Но когда есть демократическое государство, там есть парламент, общественное мнение, свободная пресса, которая может нарушить кулуарные договоренности. Казалось бы, можно договориться всегда: сеть, пиджаки снять и договориться. А потом оказывается, что цена такого договора - ноль. Потому что ханы - хозяева своего слова. Он слово свое дал, он же его и забрал - дескать, мое слово. А вот когда достигнута договоренность с государством, в котором существует парламент, свободная пресса, общественное мнение, вот там уже отказаться от обещаний довольно сложно. И сейчас мы в бывших странах СНГ, начиная от Туркменистана и заканчивая Белоруссией, постоянно сталкиваемся с такой проблемой. И поэтому демократическим государствам, которым стремится стать и в общем-то постепенно становится Россия, выгодно иметь дело именно с такими же демократическими государствами. Это поняли даже американцы.

Помните выражение: "сукин сын, но это наш сукин сын". Теперь-то американцы поняли, что с этими "сукиными сынами" - ханами - дело иметь достаточно сложно.

Россия не ставила перед собой цели учить страны СНГ демократии, что, между прочим, ничего общего не имеет с вмешательством во внутренние дела. Да, государство, например, не имеет права навязывать другому демократическую формы правления, но общественность-то может указывать на недостатки. Где наши фонды Карнеги, где другие механизмы в этих странах, которые влияли бы именно на изменения политической ситуации, на демократизацию общественной жизни? Их нет. А через посольство можно общаться только с государством, а не с обществом.

Корр.- Вы сказали, начиная от Туркмении, кончая Белоруссией. А какие еще страны в СНГ представляют такую же опасность?

В.Ж.- Да все.

Корр.- Но ведь везде же есть парламенты...

В.Ж.- Парламенты-то есть, но они порой не выдерживают критики с точки зрения демократии. На этом фоне наилучшим нашим партнером, с которым можно говорить, несмотря на всю сложность отношений, является Украина. Получается, что Россия и Украина единственные две страны, в которых есть худо-бедно, но какая-то демократическая структура.

Корр.- Теперь получается, что может быть с этими "сукиными сынами - ханами", как вы выразились, нам, скажем, по Каспию будет еще труднее договариваться?

В.Ж.- Безусловно. Потому что нет никаких ограничителей в их действиях. У них огромный простор. Слово дал, слово взял, принял одно решение - все рукоплещут, другое решение, прямо противоположное, - тоже рукоплещут.

Корр.- А демократические силы в Туркменистане хоть как-то влияют на ситуацию в стране или там их вообще нет?

В.Ж.- Их нет. Если бы они и могли быть, то могли бы опираться на какие-то наши структуры, а их тоже нет. Говорят, например, "такие сякие американцы". Но все-таки американские демократические институты в других странах некоторую роль на определенном этапе сыграли. Я имею в виду их фонды. В конце концов, люди посмотрели, как у них устроено государство, как оно функционирует, и начали понимать слова Черчилля: "Демократия - вещь поганая, но все остальное еще хуже".

Взаимодействия с общественностью вообще нет! Есть взаимодействие с вождями и назначенными ими чиновниками в странах СНГ, а результат - такой, какой мы имеем сегодня. Вот сейчас и с Лукашенко большие сложности, которые явно были заложены тогда, когда мы поддерживали его. Надо было поддерживать, безусловно, его устремления к союзу с Россией, но не поддерживать его антидемократические тенденции.

Корр.- А как вы думаете, чья это первая задача с точки зрения государства российского заниматься такими общественными воздействиями на эти страны?

В.Ж.-У нас есть политические партии, та же самая "Единая Россия"….. У нас, между прочим, есть достаточно мощные и оперившиеся финансово-промышленные группы, которые заинтересованы в рынках стран СНГ. Значит, они тоже должны быть заинтересованы в том, чтобы там властвовал не вождь, а закон. Пока что наши финансово-промышленные группы работают зачастую просто в прямо противоположном направлении.

Корр.-Упрек исполнительной власти можно в этом смысле тоже сделать?

В.Ж.- Я не знаю, как до конца устроена система в тех же Соединенных Штатах, но почему-то абсолютно частный Фонд Карнеги и аналогичные фонды в своей деятельности не расходятся с позицией государственного департамента. Значит, как-то это устроено, хотя фонды абсолютно частные.

Виктор СОКОЛОВ
8.08.2002