К АНАЛИЗУ РОЛИ И МЕСТА США В ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ
Владимир Парамонов,
заведующий сектором ИСМИ при Президенте Республики Узбекистан

Активность ведущих мировых и региональных держав в Центральной Азии по-прежнему остается ключевым моментом в понимании сложного геополитического контекста происходящих в регионе изменений. Среди важных внешних факторов обстановки в Центральной Азии особо выделяется политика Соединенных Штатов Америки, возрастающая роль которых в регионе напрямую связана с устойчивой тенденцией усиления их влияния на процессы формирования современных международных отношений в целом.

Продолжающийся узбекско-американский диалог, который затрагивает широкий комплекс вопросов безопасности в Центральной Азии и вокруг нее, а также экономического развития Узбекистана в еще большей степени актуализирует значение США в регионе. Являясь ведущей политической, экономической и военной державой мира, Соединенные Штаты стремятся сохранить и упрочить свое глобальное лидерство в долгосрочной перспективе, все более осознавая наряду с этим растущее значение проблем центральноазиатской безопасности для всего контекста международной стабильности.

Анализ вышеназванных реалий и тенденций мирового развития с ключевой ролью в них Соединенных Штатов, набирающее темпы узбекско-американское сотрудничество делают особо важной необходимость изучения стратегии США применительно к другим внешним факторам геополитической ситуации в Центральной Азии. При этом, как представляется, следует принимать во внимание стратегическое воздействие на динамику развития региона, которое могут оказать и оказывают Российская Федерация, Китайская Народная Республика, Исламская Республика Иран, Турецкая Республика, Исламская Республика Пакистан, а также ситуация в Афганистане.

Рассмотрение геополитической обстановки в Центральной Азии, взаимовлияния и взаимодействия России, Китая, Ирана, Пакистана, Турции друг с другом и Соединенными Штатами, в том числе с учетом событий 11 сентября 2001 года и процессов в Афганистане, свидетельствует, что отношения перечисленных государств в регионе продолжает оставаться сложными по своему характеру.

Во-первых, с одной стороны, налицо определенное сближение позиций России, Китая и Ирана, в целом приобретающее антиамериканский, частично антитурецкий и антипакистанский характер. В этой связи некоторые аналитики делают прогнозы о формировании так называемой "стратегической российско-китайско-иранской оси" в Евразии, направленной на противодействие попыткам США и их союзников "монополизировать" доступ к политическому и экономическому потенциалу лежащих между названными странами районов Центральной Азии. Более того, по ряду оценок, имеются определенные основания считать вероятной возможность реанимирования в регионе известной в XIX- начале XX века так называемой "Большой игры", где на современном этапе в геополитическом плане целью становится контроль над центральным пространством Евразии, а на геоэкономическом уровне - над ресурсным потенциалом и транспортными связями региона.

С другой стороны, Россия, Китай и Иран заинтересованы в укреплении отношений с США, а также в развитии всесторонних связей с Турцией и Пакистаном. Наиболее ярко данный позитивный геополитический контекст взаимодействия имел место в ходе антитеррористической операции в Афганистане, где стержневым фактором международной солидарности в борьбе с терроризмом стали именно Соединенные Штаты. При этом, несмотря на то, что в политологических кругах многих вышеперечисленных стран еще в середине 90-х годов получили распространение идеи о "Большой игре" в Центральной Азии, реалии ситуации в регионе до и после 11 сентября 2001 года свидетельствуют об обратном.

Так, до 11 сентября 2001 года с уверенностью можно было говорить лишь о некоторых противоречиях в подходах ряда стран к Центральной Азии. Причем эти противоречия не являлись антагонистическими по характеру, а были вызваны, в первую очередь, преобладанием у данных государств тактических приоритетов в регионе и в целом стратегической недооценки его значения. Кроме того, в этот период наблюдалась и тенденция усиливающегося совпадения подходов США, других вне- и внутрирегиональных стран к вопросам поддержания безопасности в Центральной Азии и вокруг нее, что нашло отражение в развивающемся диалоге между Соединенными Штатами, Россией и Китаем по Афганистану в рамках Совета Безопасности ООН. Для России, Китая и ряда центральноазиатских государств - Казахстана, Кыргызстана и Таджикистана среди важных моментов институционального закрепления сближения их позиций по вопросам региональной безопасности стало создание "Шанхайской пятерки", а затем на ее основе и уже с участием Узбекистана – "Шанхайской организации сотрудничества".

После событий 11 сентября 2001 года можно говорить об устойчивой тенденции роста стратегического интереса к Центральной Азии со стороны США, России, Китая, Ирана, Турции, Пакистана и других государств. Причем именно Соединенные Штаты смогли стать во главе названной тенденции, которая и предопределила успех первого этапа урегулирования ситуации в Афганистане - ликвидации основных баз исламских террористов, движения "Талибан" и создания на основе Боннских соглашений переходного правительства. Поэтому характер будущих связей таких стран, как Россия, Китай и Иран, - наиболее потенциальных оппонентов Соединенным Штатам и их союзникам - между собой и с США во многом будет зависеть от выбранной американским руководством линии на дистанцирование от развития всесторонних связей с ними или же активное вовлечение в глобальное и региональное экономическое, политическое, военное и иное сотрудничество. Причем во втором случае будут формироваться более долгосрочные, стабильные и предсказуемые отношения названных стран с США, а также с Турцией и Пакистаном, как и, собственно, между собой.

Безусловно, что дальнейший характер этих отношений будет определяющим фактором развития смежных с Россией, Китаем, Ираном Турцией и Пакистаном регионов, в первую очередь, Центральной Азии как уникального геополитического пространства, где пересекаются интересы перечисленных государств и ведущей мировой державы - США.

Во-вторых, политика Ирана, Пакистана, Турции является важным, хотя и не столь существенным, как, например, стратегия США, России и Китая, фактором современной геополитической ситуации в Центральной Азии. Значение каждой из названных стран в региональном раскладе сил и интересов, их место в стратегии Соединенных Штатов потенциально будет определяться характером ряда внутренних и внешних условий.

Так, укрепление позитивной роли Ирана в Центральной Азии неразрывно связано с динамикой внутриполитических преобразований в данной стране, преодолением ее международной изоляции, готовности вести конструктивный диалог по широкому спектру вопросов - региональные конфликты, транспортные проекты, борьба с экстремизмом и другие. Уже наметившаяся еще в конце 90-х годов прошлого века некоторая тенденция американо-иранского сближения может положительно повлиять на подходы Ирана к Центральной Азии, стать своеобразным индикатором его готовности проводить открытую внешнюю политику.

В свою очередь, для Пакистана особо важным является продолжение активного участия в диалоге по афганской проблеме с целью долгосрочной стабилизации ситуации в Афганистане, нейтрализации тенденции экспансии идей исламского радикализма в Центральноазиатский регион. Безусловно, подобное стремление будет адекватно воспринято в столицах всех стран региона и способствовать укреплению двусторонних связей, повышению международного имиджа Пакистана, в том числе как регионального партнера США.

Говоря о Турции, необходимо отметить, что уровень ее влияния в регионе будет во многом зависеть от стремления Анкары реально помочь укреплению политической и экономической систем стран Центральной Азии, их международного имиджа, противодействовать выходу на турецкую политическую авансцену имеющихся в обществе исламско-радикальных элементов. Это же будет способствовать преодолению возможных кризисов как в европейско-турецких, так и в американо-турецких отношениях, подтверждению международного статуса Турции на пересечении Европы и Азии.

В-третьих, ключевой задачей для США, России, Китая, Ирана, Пакистана и Турции (как и центральноазиатских государств) должна быть выработка совместной стратегии в афганском направлении по долгосрочному урегулированию здесь имеющегося конфликта внешних интересов. При этом необходимо понимать, что именно данный тактический контекст противоречий по поводу Афганистана будет оставаться существенным барьером на пути долгосрочной стабилизации не только в Центральной Азии (или в ее отдельных частях, как Таджикистан), но и на всем евразийском пространстве. Осознание этого факта вышеназванными мировыми и региональными державами, их реальная поддержка инициатив центральноазиатских государств по достижению устойчивого консенсуса вокруг афганского вопроса могут стать решающим моментом в выработке комплекса мер по формированию нового порядка взаимоотношений в Центральной Азии, превращения ее в ключевой элемент развития всей Евразии.

Проделанный анализ свидетельствует, что политика в отношении Центральной Азии со стороны России, Китая, Ирана, Пакистана и Турции, а также динамика ситуации в Афганистане будут оказывать все возрастающее влияние на стратегию США в Центральноазиатском регионе. В этой связи представляется, что именно от того, насколько глубоко и адекватно Соединенные Штаты оценивают и будут оценивать присутствие вышеназванных стран в Центральной Азии, как гибко и в каком направлении осуществлять свою линию здесь, во многом будет зависеть не только геополитический облик региона, но и характер процессов на более обширных пространствах Евразии, а также, собственно, роль США в формирующемся новом мировом порядке.

В истории отношений Соединенных Штатов с Евразией еще не было такого геополитического (по возможным последствиям) прецедента, элементы которого мы наблюдали до 11 сентября 2001 года в виде сближающихся на основе антагонизма к США позиций ведущих континентальных центров сил на пространствах от Европы до Азии. Причем потенциальной зоной взаимодействия этих сил уже становились внутренние районы Евразии, в первую очередь, Центральная Азия, Каспийская зона, а также Афганистан. Однако безусловно и то, что в мировой истории не было такой благоприятной (в том числе благожелательной) международной ситуации для Соединенных Штатов, которая сложилась после трагических событий 11 сентября 2001 года, объединивших США и другие государства планеты в борьбе с силами терроризма и экстремизма.

Характер названных процессов вокруг Центральной Азии после 11 сентября 2001 года свидетельствует, что США уже внесли и еще могут внести существенные коррективы в расклад сил и интересов в геополитической ситуации в регионе, в первую очередь, в сторону ее дальнейшей стабилизации и смягчения противоречий по линиям возможной конфронтации. Имевший место пример исторически положительной евразийской стратегии Соединенных Штатов, ознаменовавший собой "золотую эру" американской политики в Европе, - план Маршалла дает основание верить в возможность применения США схожих позитивных элементов своего глобального поведения, но уже в центральных районах Евразии. При этом именно Центральноазиатский регион с важной ролью в нем Узбекистана в силу своего геополитического значения и обнаруживающихся вокруг тенденций континентального характера мог бы стать локомотивом формирования политической и экономической зоны стабильности во всей Евразии, причем Евразии как партнера США, а не источника глобальных противоречий.

Представляется, что только данная стратегия США, неизбежно фокусирующаяся на ключевых регионах таких, как Центральная Азия, может стать альтернативой конфликтному сценарию развития ситуации в Евразии, позволит существенно задействовать весь суммарный и пока не реализуемый потенциал континентальной кооперации, будет иметь прогрессивное значение для всего мира.

Названные усилия могли бы стать очередным "золотым веком" в мировой политике США. Именно тогда широко афишируемое международное лидерство Соединенных Штатов превратится в объективно долгосрочную реальность, стержневой фактор, определяющий облик международных отношений в XXI веке.