БАТКЕН: ТРИ ГОДА НАЗАД

Мы продолжаем публикацию репортажей нашего военного обозревателя из расположения Южной группировки войск.

24 августа. 7.30. Полночи проговорил со старыми друзьями–офицерами, которые служат в Ошском гарнизоне. Условия жизни у них - не позавидуешь. Денег кот наплакал. Задолженность по пайковым аж с прошлого года. Многие живут в долг, берут под запись в местных ларьках хлеб. Знает ли Отечество, в какой нужде прозябают ее защитники? Если Отечество - это тупые чиновники, которые распределяют по стране заграничную помощь, на кой нужно их защищать?

Дома обычно не завтракаю, но в армии свой порядок, положено идти в столовую - не выступай, шагай. Стол накрыт скромно: яичница из двух яиц и кусочек колбаски, чай, хлеб, мисочка с салатом. Министр ест то же самое. Все молчат. Топоев встает первым, всем - "приятного аппетита" и, взглянув на часы, выходит. За столом сразу оживление, офицеры и генералы отпускают шутки, на которые в присутствии шефа не осмеливались. Через полчаса вылетаем на левый фланг Ошского погранотряда.

9.00. Уже загрузились в вертолет, даже оторвались от земли, потом - хлоп, назад. Полковник Азизов доложил министру, что есть мелкая неполадка, через час устранят. Топоев ругаться не стал, хотя было видно, что недоволен. Хорошо, что Азизов не побоялся и остановил полет. Будь на его месте не такой крутой ас, мог убояться начальственного гнева и полетел бы на авось. Чем это заканчивается, мы в последнее время часто видим в хронике авиакатастроф.

Вроде бы все нормально, всех зовут в вертолет.

11.20. Улетаем с заставы "Кашка–Су". Чтобы добраться сюда на машине, порой не хватит дня. Вдобавок недавно изрядно подмыло мост через реку, держится на честном слове. Зам. министра по тылу полковник Мамыркулов ездил смотреть, дал команду завозить стройматериалы и срочно ремонтировать, пока не рухнул.

Министр награждал личный состав заставы. В приказе на поощрение сержант такой–то. Выходит маленькая девушка в пограничном камуфляже. Топоев ей именные часы дает, а та от счастья растерялась и не знает, что дальше делать.

Потом к воротам заставы подошли какие–то гражданские - человек десять. Выяснилось, местные жители увидели над кишлаком вертолет, поняли, что прибыло большое начальство, и решили по обычаю поднести хлеб. Министр отломил лепешку, обмакнул в сметану, отхлебнул кумыс. Затем поблагодарил аксакала, стал пожимать ему руку. А тот так расчувствовался, что вознамерился поцеловать Топоеву руку. Тот не позволил, но мы все немало повеселились и потом еще долго шутили по этому поводу.

Министр отметил, что участок кыргызско–китайской границы, где стоит застава "Кашка–Су", считается наиболее спокойным, и служба пограничников не вызывает особых нареканий. Сейчас главная задача - подготовиться к зиме, загодя завезти уголь, ГСМ, продукты. Когда наступят холода, транспорт может и не пробиться по заснеженным горным дорогам.

Когда мы уже взлетели, кто–то из пограничников совсем не по–уставному помахал рукой. Как гласит армейская мудрость - ничто так не радует подчиненных, как пыль из–под колес отъезжающего начальства.

14.00. Сели в Баткене, жара несусветная. Все офицеры одновременно вспомнили 1999 и 2000 годы. Тогда тоже стояло пекло, и шла война.

Топоев, видимо, не случайно вспомнил дни августа, когда боевики правили бал и диктовали нам условия. Армия тогда оказалась в плачевном состоянии, наружу вылезли все язвы и метастазы, которые тщательно скрывались до поры. Кстати, практически все офицеры в нашей группе - активные участники обеих военных кампаний. Нужно будет их собрать после ужина да раскрутить на воспоминания. Теперь, через три года, они точно расскажут, как было тогда на самом деле...

20.30. Министр держит в штабной палатке членов Военной коллегии. Явно готовятся крупные оргвыводы. Кто–то завтра будет иметь бледный вид.

В ожидании указаний располагаемся на траве. За плечами у каждого офицера сотни жизненных историй, которыми охотно делятся в кругу близких друзей. Затравив для начала пару баек, подвожу разговор к 1999 году. Офицеры сразу же ударяются в воспоминания.

- Сейчас уже врать нечего, время прошло, - говорит один из полковников. - Конечно, все было так неожиданно, что мы потерялись. Если говорить честно, армия не была готова драться. Ведь до сих пор мы жили, как в оазисе - кругом жара, у нас - прохлада. Наши отцы–командиры должны были предвидеть заваруху, все оперативные и разведывательные сведения пестрели сообщениями о боевых группах в Джиргатальском районе. В Таджикистане война только–только закончилась, недорезанных бандитов оставались тысячи. В этой ситуации, конечно, нужно было стягивать войска к границе, засылать разведчиков, создавать мобильные группы спецназа, готовить снайперов. А вместо этого мы занимались бронетехникой, которая, откровенно говоря, ни к черту была не нужна. Поэтому несколько десятков боевиков Абдулазиза и смогли поставить на уши весь юг.

- Сейчас много развелось всяких стратегов и полководцев, - продолжает полковник. - Были они и в 1999 году, только толку от них, как от козла молока. Такие планы сражений чертили на картах, вроде как к Сталинградской битве готовились. А речь шла всего лишь о банде в 25–30 стволов! Потом пошли "мочить" боевиков, собрали три спецназовские группы от каждого силового ведомства. Перед операцией "Альфа" получила указание от руководства СНБ не ввязываться. Вроде как не царское это дело - элитному отряду в армейской стычке участвовать. Остались наш "Скорпион" и милицейский спецназ. Два генерала ими командовали - Исаков и Садиев. Операция закончилась пшиком, на подходе к месту кто–то из боевиков пальнул из снайперки и попал солдату в ногу. После этого отряд еще немного потоптался и вернулся несолоно хлебавши. Это потом некоторые участники стали из себя героев изображать: они, дескать, боевиков пачками "мочили". Чушь это все, брехня! Если и были в 1999 году герои, так это те, что в ночном бою под Сыртом полегли. Другие на их месте бросали оружие и сдавались в плен, сами знаете, о ком речь. А эти ребята до последнего бились и не уступили боевикам.

Вообще в последнее время много про генерала Исакова стали говорить. Дескать, он и был корень всего зла в армии и чуть ли не по его вине в Баткене все произошло. Не надо забывать, что Исаков хотя и был первым замом, но все–таки не министром обороны. Кроме Исакова, были Субанов, Кутуев, Садиев, Верчагин и другие. Все они в равной степени ответственны за случившееся. Потом еще была версия, мол, наша армия закрыла идушникам дорогу в Узбекистан, поэтому началась война. Да на кой они нам сдались, шли бы спокойно в свою Фергану, мы бы их и не заметили.

В 1999 году у боевиков на руках мощные козыри были. Сначала они наших офицеров и акима районного в плен повязали, угрожали всем головы поотрезать, если выкуп не получат. Получили деньги, видно, понравился такой расклад, снова охоту начали. Нашим бы генералам–умникам выводы правильные сделать, меры безопасности принять. Ага, жди! В общем, когда в плен японцы с Шамкеевым угодили, ситуация стала хуже некуда. Мы несколько раз планировали провести операцию и освободить заложников, но было строжайшее указание - чтобы ни один волос с головы у них не упал. При таком раскладе кто возьмет на себя ответственность? Дурных нема.

Скорее всего, правильно, что Субанова с Исаковым сняли. Не скажу, что это были худшие полководцы, иные генералы им в подметки не годятся. Но министр и его первый зам свой шанс упустили. Кроме того, чтобы реабилитироваться, они могли дров наломать, а это обернулось бы большой кровью. Потом к нам в ставку Чотбаев прибыл - новый командующий. Исаков его прямым текстом игнорировал, да и тот в долгу не оставался. Вместо того, чтобы Абдулазиза и Намангани "мочить", они друг с другом сражались. Так что вовремя их развели по сторонам.

Я не собираюсь петь дифирамбы Топоеву, но если бы в тот момент его не назначили министром обороны, еще неизвестно, чем закончилась бы военная кампания. Когда Топоев прибыл, лагерь напоминал стоянку лесных братьев. Чья–то неумная голова из прошлого руководства приняла решение согнать в Баткен так называемых партизан, запасников. Уж они–то дали жару. Только не боевикам, а нам, офицерам. Стыдно признаться, но по вечерам из наших кунгов (металлическая будка, оборудованная для полевой жизни личного состава. - А.К.) высовываться было небезопасно. Пьяные партизаны могли и морду набить, а при желании - пальнуть из автомата. Топоев карательными мерами дисциплину навел, всю пьянь поразгонял, а офицерам такой разгром устроил, что долго чесались.

Можно сколько угодно ругать или не любить Топоева, но против истины не попрешь - наш министр выиграл две военные кампании. Конечно, стратеги кабинетные сейчас бьют себя в грудь, мол, если бы не они, то и победы не видать. Про таких героев я в прессе начитался, только вот во время операций я что–то их не наблюдал...

Александр КИМ

(Продолжение следует.)

30.08.02