ВПЕРЕД К ИМПЕРСКОМУ АВТОРИТАРИЗМУ?
Парадоксальные размышления о неизбежной гибели диалектики и демократии

Виктор Гущин, один из ведущих политологов России, сумевший на редкость точно, что признал сам М. Горбачев, предсказать августовские события 1991 года. В. Гущин неоднократно выступал на страницах "Литературной газеты", дважды его материалы вызывали оживленные дискуссии. Это были статьи "Быть России имперской", "И все-таки имперской России быть" (1993 год) и "Ломать надо судьбу, а не менять политиков" (1997 год). Сегодня мы предлагаем читателям "ЛГ" еще одно выступление В. Гущина. Опять же парадоксально публицистическое, провоцирующее на полемику, спор и дискуссию. Во всяком случае, острота постановки вопросов, неоднозначность суждений побуждают к этому.

ЗЛО И НАСИЛИЕ

Никакой диалектики никогда не было, нет и быть не может. Единство и борьба противоположностей не более чем злонамеренная выдумка Гегеля, Маркса и нашего Ильича. На самом деле все, что они называли диалектикой, всего лишь промежуточное, сумеречное состояние ума, попытка примирить непримиримое, совместить несовместимое. Если диалектика что и отражает, то исключительно состояние житейской смуты, социально-психологических комплексов неполноценности, потери ориентиров конструктивной мысли и целеустремленных действий. Неудивительно, что диалектика стала опорой левоориентированного сознания, исповедующего босяцкий популизм и социальную демагогию.

Основа всякого движения, всякого развития не единство и борьба противоположностей, завершающаяся взаимным проникновением, или, как было модно его называть, "конвергенцией", а их, этих самых противоположностей, непримиримое столкновение по манихейскому принципу "либо-либо". Никаких переходов из одного состояния в другое не происходит. Такие превращения либо заведомое вранье, либо самообман.

Диалектика не признает возрождения Христа именно потому, что в его смерти и воскрешении нет превращения, перехода из одного состояния в другое. Смысл выражения "смертью смерть поправ" в том и состоит, что смерть побеждена смертью, а не жизнью. Смерть была повержена, побеждена сама собой, погибла сама в себе. Без всяких там единств и борьбы противоположностей. Силы добра и зла накапливают потенциал, обретают упругость вовсе не в борьбе друг с другом. Не борются же воздух с водой, а земля с небом. Условие победы – в преодолении. А ее суть – в отрицании. Чтобы победить, необходимо направлять энергию не вовне, а внутрь, не на борьбу, а на самосовершенствование.

Лев Толстой, перед гением которого склоняется весь мир, призывал не противиться злу насилием, а стремиться к победе над ним за счет самосовершенствования. За это наши доморощенные диалектики, считавшие, что "добро должно быть с кулаками", с "Аврорами", "Катюшами" и прочей смертоносной стратегической и тактической атрибутикой "добра", обозвали Л. Толстого "непротивленцем". Но где сегодня изможденные борьбой со злом диалектики и где "непротивленец" Толстой?!

Добро не должно вести изнурительной и бессмысленной борьбы со злом. Оно должно подниматься, набирать вес на собственных дрожжах. Тогда его будет становиться все больше и больше, оно заполнит собой все пространство, просто вытеснит зло за пределы житейской квашни. И наоборот, чем активнее зло проявляет себя, тем оно быстрее погибает. Именно в собственной активности источник самоликвидации зла. (Надеюсь, хотя бы умеренно интеллигентные читатели понимают, что речь идет не о бандитах с большой дороги, варварах и вероломных агрессорах, а о духовной, нравственной стороне дела).

ОБОЛЬЩЕННЫЕ ДЕМОКРАТИЕЙ

К чему это я, однако? А все к тому, что приверженность диалектике стала первопричиной многих бед, которые постигли человечество. Причем самых масштабных, острых и глубоких. Одна из последних таких бед, переживаемых на наших глазах и с нашим непосредственным участием, – демократия. Диалектика – идейная основа, интеллектуальное горючее демократии. Диалектика, ее понятия и категории навязывают человеческому сознанию, обществу наркотическую тягу к постоянному поиску альтернативы, в котором "нет" не означает категорического отрицания, а "да" – безусловного утверждения.

В результате получается шизофренический коктейль: "да, но вместе с тем…" "нет, хотя с другой стороны…". Выбор по логическим и математическим законам демократии консервирует неопределенность, нечеткость, неясность. Поэтому демократия – самая недееспособная власть, демократическое диалектическое сознание в жизни и в политике в конечном итоге всегда ведет в тупик. Нельзя постоянно жить в состоянии выбора. Надо когда-то этот выбор сделать и действовать в соответствии с логикой победы, отметая действия и аргументы, противоречащие этой логике.

Трезвомыслящие, дальновидные люди никогда не обольщались на счет демократии. Для примера приведу лишь два имени, зато великих – Уинстона Черчилля и Николая Бердяева. Знаменитый англичанин был категорически точен. "Демократия – худший способ управления страной, если не считать тех способов, к которым до этого прибегало человечество". Иными словами, демократия не панацея, не венец творения. Она, демократия, как и любая другая форма управления обществом полезна и целесообразна лишь до тех пор и лишь в той мере, пока справляется с решением задач, выпавших на ее время и ее долю. Но как только функциональное предназначение той или иной формы правления оказывается исчерпанным, она должна, просто обязана сойти с исторической сцены.

Николай Бердяев, мудрейший российский провидец, писал еще в начале двадцатых годов минувшего столетия: "Демократия провозгласила свободу выбора, но нельзя долго задерживаться на этой свободе, нужно ею воспользоваться, нужно сделать выбор правды, подчиниться какой-то истине. А это выводит за пределы демократии. Единственным оправданием демократии будет то, что она сама себя "преодолевает". В этом будет ее правда. Современная демократия явно вырождается и никого уже не вдохновляет. Веры в спасительность демократии уже нет…" Обращаю внимание: написаны эти слова ровно восемьдесят лет назад. С тех пор аргументов в пользу демократии вовсе не прибавилось. Наоборот, иссякли, пожалуй, последние.

Но ведь просуществовала же демократия не одно столетие? Сколько конкретных достижений на ее счетах? Значит, был в ней какой-то позитивный смысл? Конечно же, был, но, как говорится, весь вышел. Демократия долгое время была сопутствующим интеллектуально-психологическим антуражем для целого ряда технологических революций – промышленных, экономических, информационных, научных и прочих, прочих, прочих. Душевное состояние людей не поспевало за творениями их же пытливого, рискованного разума. Нужны были исторические "заминки", компенсирующие быстрые темпы и высокое напряжение качественных социально-политических и научно-технических революций. На преодоление этих "заминок" ушло несколько сот лет. Последняя из "заминок" завершилась разрешением так называемого исторического спора между социализмом и капитализмом. То есть между идейно-политической абстракцией, порожденной болезненным диалектическим сознанием, и капитализмом, воплощением сурового, временами даже жестокого, трезвомыслия.

НАДО ВЫБИРАТЬ? НАДО ИСПОЛНЯТЬ!

Хрестоматийно знаменитые диалектические витки исторической спирали в результате разрешения этого спора вдруг обернулись лентой Мебиуса, где с чего ни начни, тем и закончишь – собственность, капитализация, производство, рынок, прибыль. Выбирать, собственно, стало нечего. Надо исполнять. Демократия с диалектикой для этого не приспособлены. Но мы этого не поняли и пустились вдогонку за демократией с опозданием, когда бежать нужно было уже в совершенно другую сторону. Особенно обидно, что мы сделали это не будучи ни к демократии, ни к диалектике ни по природе, ни по рождению предрасположены.

Во-первых, исторически по всем временным и качественным параметрам, включая духовные и нравственные, мы сильны и удовлетворены только тогда, когда все четко и ясно: вот "добро", вот "зло", вот "тьма", вот "свет", вот "царь", вот "народ", вот "бог", вот "порог". Переходные состояния, единство и борьба противоположностей – не для русского человека. Мы крепчаем, когда делаем выбор лишь между жизнью и смертью. Любой другой выбор нас расслабляет, деморализует.

Во-вторых, диалектика и демократия пришли на нашу российскую землю, когда они уже исчерпали свой функциональный ресурс. На Западе, на родине диалектики и демократии, обе эти категории сохраняются как предмет национальной гордости, памятник общественно-политической мысли и культуры. Наконец, как декоративный антураж в угоду консервативному потенциалу массового сознания. На самом деле на Западе уже давно ни что не решается в диалектически-демократическом режиме. Жизнью правит сила воли, сила власти, сокрушительная мощь оружия и магическая сила денег. А всякие там выборы, парламенты, референдумы – маскарадная мишура, ярмарочные аттракционы для почтенной, но наивной публики. В действительности Запад развивается в направлении имперского авторитаризма, не имеющего ничего общего с диалектическим мышлением и демократическим жизнеустройством.

Мы же в России, исторически и по духу ближе всего стоящие к идее имперского авторитаризма, вместо того чтобы быть впереди, оказались в хвосте. И это попятное состояние может оказаться навсегдашним, если мы самым решительным образом не покончим с диалектикой и демократией. Тем более что для этого и нужно-то всего ничего – отказаться от выбора и выборов, которых от нас все равно никто не ждет, никто не требует. Да и нужды в них, как мы убедились на собственном опыте, никакой нет.

КОГДА ВСЕ ПРОТИВ ВСЕХ

Мы должны, наконец, понять, что демократия, как и всякая другая общественно-политическая идея или явление, несет в себе не диалектические гены борьбы и единства противоположностей, а зародыш самоликвидации, который обязательно начинает активно проявляться, как только пробьет роковой час. Для диалектики и демократии этот роковой час пробил. Выбирать отныне стало нечего и, следовательно, и некого. Поэтому сегодня самой главной графой избирательных бюллетеней становится графа "против всех". Ведь в диалектически-демократическую политику ломятся сплошь непрофессионалы, заурядные люди, в большинстве случаев не заслуживающие ни уважения, ни доверия.

Неудивительно, что в России активность голосования по графе "против всех" на всех уровнях выборов, от президентских до муниципальных, раз от раза растет. На выборах в Государственную Думу 1999 года более чем в 10 избирательных округах голосовавшие "против всех" уже одержали победу. На президентских 2000 года "против всех" проголосовало около 7 процентов избирателей. На выборах в Московскую городскую Думу "протестанты" в каждом из 35 избирательных округов перешагнули рубеж в 10 процентов. В некоторых округах показатель голосования "против всех" достигал 17 процентов, уступая только показателю победителя.

Нынешние российские власти стараются не замечать, что протестный потенциал российского общества, причем в его самых развитых и интеллектуальных центрах, стремительно растет. Некоторым кажется, скорее они надеются, что высокий рейтинг президента нейтрализует антидемократические настроения российского общества и спасет власть от "протестантов". Призрачные, напрасные надежды. Высокий рейтинг президента – это лицевая сторона медали, у которой на оборотной отчеканено "против всех". Авторитет одной личности на фоне абсолютной дискредитации демократических органов власти и управления не может вести никуда, иначе как к "имперскому авторитаризму". Популярность президента и нарастающие антидемократические протестные настроения неизбежно сойдутся в одной точке.

Я, например, не исключаю сценарий развития событий, который вполне вписывается в процедуру самоликвидации российской демократии. Вот он: предстоящие в 2003 году выборы в Государственную Думу будут катастрофически провалены по причине активного голосования "против всех". Потенциал протестного голосования и прежде был высок, а теперь по причине крайне серой, неубедительной деятельности органов государственной власти он может значительно возрасти. Особенно если в пользу такого голосования будет развернута специальная агитационная кампания.

Ведь такая агитация вовсе не запрещена законом, графа "против всех" обладает абсолютно всеми правами, которые предоставляются кандидатам в народные избранники. Не исключаю также, что в стране могут найтись люди и силы, которым срыв парламентских выборов по причине массового голосования "против всех" будет весьма на руку.

МЫ ЛЮДИ ИМПЕРСКИЕ

Наблюдая за рождением и развитием голосования "против всех" уже более семи лет, прошедших с момента первых публикаций на эту тему, берусь утверждать, что психологические предпосылки склонить российское общество к массовому голосованию "против всех" очень велики. Особенно если для достижения этой цели будут применены соответствующие организационные приемы и выборные технологии. (На крайний случай может быть использован и более мягкий вариант "протестантского" сценария. Выборы будут сорваны из-за низкой явки избирателей на избирательные участки. Что организовать еще проще.)

Некоторые смекалистые деятели, понимающие, куда ведет объективная логика развивающихся событий, уже сейчас выступают с предложениями совместить парламентские выборы с президентскими. Тогда все получится вообще очень просто, красочно, наглядно. Вот вам демонстрация, кого народ российский на дух не выносит. Голосование "против всех" станет в этом случае общественным приговором идейным и процедурным заморочкам демократии. А вот последний, точнее окончательный, выбор в пользу имперского авторитаризма. За Путина проголосуют скопом.

Мне лично такое разрешение идейно-политического кризиса в нынешней России представляется предпочтительным. По мне нет лучшего мировоззрения, чем вера в здравый смысл и опора на радикальный имперский авторитаризм. Еще в 1993 году я высказал мысль, что Россия, преодолев все демократические препятствия, неизбежно вернется в лоно прагматичного имперского авторитаризма. Россия по своему историческому менталитету может быть только имперской. В противном случае на ее месте возникнет черная дыра.

Короче, долой диалектику и демократию. Путина на царство.

Виктор ГУЩИН
№36 за 4-10.09.2002