ПОСЛЕ САММИТА ООН: СРЕДНЕАЗИАТСКИЕ СТРАНЫ В ПОИСКАХ СВОЕГО МЕСТА В МИРЕ

4 сентября в Йоханнесбурге закончился Всемирный саммит ООН по устойчивому развитию. Лидеры большинства стран мира пытались объединить разнообразные задачи, от экологических до социально-экономических, в рамках общего плана действий, однако саммит не завершился принятием какого-то итогового заявления. Для государств-членов ООН, в частности для бывших советских республик, конференция подтвердила известную истину, лежащую в основе политики. О той же истине свидетельствует и приближение годовщины терактов в США: чтобы выжить и развиваться, государства должны держать под контролем внутреннюю ситуацию и обеспечивать безопасность за пределами своих границ. Поскольку стоящей за терактами идеологии и экологических угроз в Средней Азии более чем достаточно, на саммите поднимался вопрос о том, как новые республики могут помочь миру распознать эти угрозы и справиться с ними.

Участники саммита пытались найти формулу, которая позволила бы бедным странам, таким как Узбекистан и Таджикистан, достичь уровня жизни развитых государств, не опираясь при этом исключительно на экспорт ископаемого топлива. Прежде всего, необходимо понять, почему хроническая бедность порождает религиозный экстремизм и как экстремизм приводит к терроризму. Участники саммита приводили Ферганскую долину, поделенную между Узбекистаном, Таджикистаном и Кыргызстаном, как пример местности, где бедность напрямую связана с терроризмом. Для предотвращения терроризма, экологических катастроф и обеспечения экономического роста главы среднеазиатских государств должны принять более решительные меры по борьбе с бедностью.

Повторяя оценки, которые высказывались экспертами на протяжении последних лет, участники конференции выразили мнение о связи, которая существует между бедностью и решением более широких задач – установлением демократии и защитой прав человека. Пребывающее в нищете население недемократических стран не в состоянии найти легальных каналов для выражения своих взглядов и приходит к выводу, что только террористы способны бороться с правительством. Террористические организации внушают бедным и политически угнетенным людям, что насилие является формой выражения несогласия с политикой властей. Но когда террористические группировки выходят на международный уровень, как это произошло с "Аль-Каидой", они начинают представлять угрозу не только для демократических, но и для автократических государств. Поэтому участники конференции и поставили на обсуждение проблему борьбы с бедностью. Высказывалось мнение о существовании тесной связи между благосостоянием граждан и состоянием окружающей среды. Сам ход дискуссий на саммите служит объяснением того, почему конференция не завершила свою работу сколько-нибудь громким заявлением. Даже если страны будут стремиться к демократии и устойчивому развитию, сумасшедшие и тяготеющие к самоубийству террористы смогут сеять смуту до тех пор, пока они будут находить единомышленников, готовых финансировать их деятельность.

Правительствам среднеазиатских стран, население которых живет в крайней нищете, необходимо предложить своим народам экономические стимулы, которые предотвратили бы скатывание граждан к экстремизму: земельную реформу, борьбу с коррупцией, улучшение инвестиционного климата, создание независимой судебной системы и прекращение преследований по политическим мотивам. В декларации саммита подчеркивается, что "демократия, законность, уважение к правам и свободам человека и достижение мира и безопасности существенно важны для полного осуществления целей устойчивого развития. Вместе взятые, эти цели неделимы и взаимосвязаны друг с другом".

В Средней Азии зачастую закон не имеет равной силы для всех. Следуя духу декларации ООН и стремясь не допустить политического и финансового укрепления экстремистских организаций, правительства региона должны обеспечивать стабильность, рационализируя функции государственного аппарата и развивая демократию, многопартийность и плюрализм.

К сожалению, в планы руководства стран региона не обязательно входят немедленные политические реформы. Саммит в Йоханнесбурге не смог решить вопрос об обязательном для всех стран развитии сектора возобновляемых источников топлива. Это, разумеется, порадовало делегатов из Казахстана, Азербайджана, Туркменистана и других государств, рассчитывающих на доходы от экспорта энергоресурсов Каспия. Каспийский регион, по-видимому, сможет обеспечить импортеров нефти и газа – включая США, Канаду, Индию и Китай – альтернативным источником ископаемого топлива и тем самым умерить аппетиты стран Персидского залива. Возможности среднеазиатских стран, касающиеся развития и экспорта возобновляемых источников энергии, остаются в лучшем случае весьма скромными. Таджикистан и Кыргызстан имеют некоторые гидроэнергетические мощности, однако на саммите в Йоханнесбурге гидроэнергетика не была включена в число возобновляемых источников энергии. [Дополнительную информацию см. Архив рубрики Eurasia Insight].

Это семантическое различение показывает, насколько далеко еще до единой позиции, которая учитывала бы интересы среднеазиатских стран. Призыв Европейского Союза сформировать всемирную коалицию "одинаково мыслящих стран и регионов" с целью развития источников энергии Солнца и ветра может привести к созданию новых союзов между европейскими государствами и странами, не имеющими развитой нефтяной промышленности. В то же время беднейшие слои населения в Средней Азии меньше всего нуждаются в источниках возобновляемой энергии. Руководители государств региона будут использовать наличие огромных энергоресурсов для привлечения в свои страны средств, которые послужат их скорейшему экономическому развитию. Однако этот путь чреват опасностью "голландской болезни", когда страна вкладывает весь свой капитал в один-единственный сектор, развивающийся за счет других секторов экономики. Как и в случае борьбы с бедностью, среднеазиатские страны должны выжать все что можно из сложившейся ситуации, но в то же время стремиться к развитию многосторонней, прозрачной и способной к устойчивому росту экономической системы, которая придет на смену той, что существует сегодня.

Сложность этой задачи будет, скорее всего, означать, что глобализация, т.е. перевод предприятий и рабочих мест в другие страны, станет частью любого серьезного шага вперед в экономике. По мнению многих аналитиков, за самим порядком заседаний саммита и неспособностью выработать единую позицию стоит борьба между различными программами глобализации. Представители характерного для Европы интервенционизма противостоят американцам, для которых глобализация зачастую выступает в качестве альтернативы определенным формам централизации. Роль и значение Средней Азии в этом процессе остаются неясными. Глобализация не означает, что географическим и национальным различиям приходит конец. Если республики Средней Азии хотят добиться стабильности в регионе, они должны относиться с уважением к национальным и историческим традициям. В то же время вышедший на глобальный уровень феномен терроризма заставляет руководителей среднеазиатских стран испытывать скорее страх, чем надежду, и переводить международные отношения в плоскость борьбы за безопасность. Саммит не выработал формулы, которая позволила бы примирить задачи безопасности с устойчивым развитием и демократией. Необходимость дальнейшего анализа и дискуссий по этому вопросу несомненно обеспечит среднеазиатским государствам более видную роль на будущих саммитах.

Мевлут КАТИК – журналист и политолог, живет в Лондоне. Работал в качестве корреспондента BBC, сотрудничал с медиахолдингом The Economist Group
9.09.2002