ЖЫПАР ЖЕКШЕЕВ: АКАЕВ, КАК ВСЕГДА, ВЕРЕН СЕБЕ

Первый день работы Конституционного совещания воочию показал, что Акаев, как всегда, верен себе в одном, верен в обмане своего народа, в обмане международной общественности. Его обещание представителям оппозиции, что он согласен, чтобы Конституционное совещание было созвано на паритетных началах, что по 20 представителей власти и оппозиции будут участвовать в работе этого непонятного в правовом отношении органа, оказалось его очередной ложью. Ложью, ставшей для всех нас уже такой привычной и родной.

Из 40 членов совещания представителей оппозиции всего 7-8 человек и еще 5-6 представителей различных НПО, половину из которых можно с уверенностью назвать проакаевскими. Таким образом, Акаев не сдержал своего слова даже в вопросе количественного представительства в составе совещания. Это дает серьезное основание считать, что когда вопрос коснется самого содержания конституционных изменений, его принципиальных положений, сути реформы, они воспользуются численным превосходством тех, кто по долгу службы обязан во всем безропотно соглашаться с президентом, и просто-напросто закидают шапками ничтожно малочисленных независимых от власти участников.

Кроме того, он сам себя назначил председателем совещания, хотя оппозиция выдвигала в председатели независимого участника. Получается, что когда проект закона о внесении изменений и дополнений к Конституции будет окончательно отработан (дай Бог, чтобы это случилось), Акаев подпишет его как председатель Конституционного совещания и направит себе же родному как президенту страны, чтобы подписать и направить дальше в Жогорку Кенеш.

Если бы Акаев действительно искренне хотел мира и стабильности в обществе, если бы он действительно хотел найти выход из сложившейся тяжелейшей кризисной обстановки, а выход может быть найден только в согласии с широкими народными массами, он мог бы воспользоваться предложениями оппозиционных политических сил, но он не счел это необходимым. Значит, он при этом ставит для себя какую-то иную цель, отличную от целей оппозиции, от целей широких народных масс.

В своем вступительном слове он лично уже предопределил, каково должно быть государственное устройство. Создается впечатление, что все, кого он опять же по своему личному усмотрению и своему вкусу включил в список участников Конституционного совещания, являются всего лишь массовкой, всего лишь фоном, бутафорией, имитирующей как бы "демократическую" форму принятия решения.

Вряд ли форма принятия решений не путем голосования, а путем достижения консенсуса, как это было предложено в первый день совещания, способна мгновенно изменить мировоззрение, позицию человека, особенно когда он изначально обречен только слепо поддерживать все, что спускается сверху. И все же ближайшее время покажет, насколько возможно достижение консенсуса между членами совещания в принципиальных вопросах конституционной реформы.

Акаев предложил также принять три принципа "нет" при обсуждении проекта изменений Конституции. По 1-му принципу "нет" - нет ограничений при внесении для обсуждения предложений, по 2-му принципу - как раз наоборот, чисто в акаевском стиле - нет 1-му принципу, не допускается изменение устоявшейся схемы власти, так же, как и 3-й принцип не допускает никаких конституционных экспериментов. Вот и думай после этого, что же будут делать при всех этих "нет" участники Конституционного совещания.

Желание Акаева понятно. Ему, сумевшему неимоверными усилиями местных властей, комиссий по выборам, путем массовой фальсификации при проведении бесконечных референдумов в 1994 - 1998 годах получить необходимые "голоса" избирателей и наконец-то добившемуся заветной цели - сосредоточения всей полноты власти в своих руках, вследствие чего Кыргызстан и оказался в глубочайшем политическом, социально-экономическом кризисе, не так-то просто взять да отдать эту часть своей власти другим.

Вот почему Акаев особо, дважды, если не трижды, подчеркнул во вступительном слове, что он только за сильную президентскую власть. Видимо, он до сих пор не понял или просто не хочет понять, что сегодняшнего кризиса могло и не быть, если бы он как президент не узурпировал в свое время вышесказанным способом власть, заполучив все мыслимые и немыслимые полномочия.

Куда же тогда дальше усиливать президентскую власть? Разве что просто распустить парламент с теми оставшимися ничтожными полномочиями, которых, наверное, и недостает президенту. Если Акаев понимает сильную президентскую власть только уровнем присвоения дополнительных полномочий за счет других ветвей власти, как сегодня, а может, еще больших полномочий в будущем, после конституционной реформы, то он глубоко ошибается.

Как раз-таки и юридически, и псевдоюридически делегированный максимум властных полномочий автоматически еще не делает президента сильным. Так же, как и от сбалансированности конституционных полномочий законодательной, исполнительной и судебной ветвей власти, равно как и от нейтральности полномочий президента - гаранта Конституции, главного арбитра между тремя ветвями государственной власти, находящегося вне какой-либо из них, нисколько не ослабляет президентскую власть, ибо сила и авторитет президента как лидера нации складывается не только и не столько из его прямых полномочий, а из совокупности многих других факторов.

И определяющими критериями подлинного лидера нации является его честность, справедливость, высокая порядочность, скромность и умеренность в своих потребностях (а не алчность к богатству страны), преданность интересам народа и государства, его мудрость и дальновидность как политика и, наконец, его верность Конституции и присяге, данной при вступлении на свою должность. Вот совокупность факторов, способных сделать президента лидером нации.

Президент США Рузвельт, президент Франции де Голль, да и другие признанные руководители различных государств были сильны не потому, что они имели больше полномочий, чем наш Акаев, а потому, что они были более порядочны, более честны, чем Акаев, для которого ложь и двойные стандарты стали обычными явлениями, и руководствовались они не корыстными интересами своей семьи, как Акаев, а интересами всего своего народа.

И никогда ни один подлинный лидер нации и государства не позволял себе, как Акаев, в обход всех правовых процедур полулегальным способом в нарушение действующей Конституции передавать часть территории своей страны другим государствам, а потом, задним числом, когда деваться уже некуда, узаконивать не совсем цивилизованным путем, используя все свои административные ресурсы, чуть ли не силой вынуждая парламент ратифицировать ранее скрытый от своего народа и парламента международный договор, не позволял себе незаконно арестовывать депутата, члена парламента страны, публично высказавшегося против этой грязной сделки, не позволял себе в упор расстреливать своих граждан, выступивших в защиту данного депутата.

Ведь Государственная комиссия по расследованию причин трагедии констатировала, что самой главной причиной массовых выступлений населения в Аксыйском районе, приведших к кровопролитию, стали именно незаконный арест депутата А. Бекназарова и отказ в течение многих месяцев изменить меру его пресечения как следствие безответственных, если не преступных действий прокурора Джалал-Абадской области З. Кудайбергенова в течение многих месяцев. А согласно статье 46 Конституции назначение и освобождение от должностей прокуроров областей является исключительной прерогативой президента республики, значит, Кудайбергенов или выполнял личное задание президента, или злоупотреблял его доверием, а наказать его, тем более освободить от занимаемой должности, никто, кроме президента, не мог - ни генеральный прокурор, ни глава правительства.

Снят же Кудайбергенов со своего поста был по решению президента одним из самых последних из всех виновных в кровопролитии и только после завершения работы Госкомиссии по аксыйской трагедии. А ведь к самому президенту Акаеву лично с просьбой всего лишь изменить на время следствия и судебного разбирательства меру пресечения арестованному депутату А. Бекназарову начиная с начала января 2002 года обращались и вся законодательная палата Жогорку Кенеша, и многие международные правозащитные организации, и все правозащитные движения Кыргызстана, применившие в отчаянии такую исключительную меру гражданского протеста, как массовая голодовка, в результате чего и скончался правозащитник Ш. Назаркулов.

И что же гарант Конституции, инициатор провозглашения Кыргызстана после апрельского аксыйского расстрела страной прав человека? И его пресс-служба, и он сам лично в своих выступлениях после кончины Ш. Назаркулова и после аксыйского расстрела неоднократно в течение нескольких месяцев упорно утверждали, что арест депутата А. Бекназарова и следствие его по делу ведутся исключительно на законной основе. И ведь никакой ответственности Акаев за эту ложь и кровопролитие пока не понес. А только обвиняет в безответственности, в подстрекательстве, в разжигании розни всех и вся: правительство и парламент, правозащитников и оппозицию, журналистов и радиостанцию "Азаттык". Только он один на свете, оказывается, такой чистенький и непорочный. Наверное, он уверовал в правоту утверждения, что лучшей защитой является нападение.

Поражает меня утверждение Акаева в своем вступительном слове о том, что будто бы события 1992-1993 годов показали, как парламент хотел навязать свою власть. Неужели всех нас, отлично помнящих все политические события недавнего прошлого и активно участвовавших в них самих, он держит за больных амнезией? Что имеет в виду Акаев, утверждая, что Жогорку Кенеш тогда хотел навязать свою власть?

Мы помним, что в 1992 году еще действовала советская Конституция, и на нее обижаться нет смысла, что в мае 1993 года кыргызский парламент первым из государств бывшего Союза принял, пожалуй, самую лучшую на тот период Конституцию. Если бы нам удалось прожить по этой Конституции хотя бы один пятилетний срок, не говоря о том, чтобы удалось не допустить эти бесконечные хитроумные референдумы, уничтожившие основу этой Конституции в пользу лишь одного действующего президента, скорее всего, мы бы и не дошли до сегодняшнего кризиса. Уверен я, что не смогли бы министры, подотчетные парламенту, за спиной всех депутатов, втайне от народа отдать территорию своей суверенной страны другим государствам.

Может быть, Акаев имеет в виду работу "золотой" комиссии "легендарного" парламента во главе с многоуважаемым аксакалом Т. Усубалиевым, которая всего лишь хотела разобраться сама и доложить парламенту и всему народу, уже избравшему к тому времени Акаева в первый раз подавляющим большинством искренних еще тогда голосов всенародным президентом, куда делось золото Кыргызстана, почему оно было вывезено в Швейцарию втайне от общественности на частном самолете иностранного гражданина, почему осталось в России 16 тонн кыргызского золота еще советской пробы, почему договор по золотому месторождению Кумтор заключался с иностранными компаниями на заведомо невыгодных для Кыргызстана условиях? Работу "золотой" комиссии, которая задавала президенту Акаеву такие же неудобные, такие же неприятные вопросы, какие задаются ему сегодня после передачи Узенгу-Куша Китаю и аксыйской кровавой трагедии, задаются вопросы о его личной ответственности за эти события?

Ведь именно после активизации работы "золотой" комиссии началось инициирование первого конституционного референдума и был по "просьбе" многочисленной группы депутатов распущен сам Жогорку Кенеш. Аналогия более чем примечательная.

Но еще больше меня поражает то, что ни в своем обращении к народу Кыргызстана 26 августа сего года, ни в своем вступительном слове 4 сентября на первом заседании Конституционного совещания Акаев ни словом не обмолвился, что главной причиной аксыйского кровопролития, всего нынешнего кризисного состояния общества и государства, самой главной причиной, вынудившей начать сегодняшние конституционные реформы, стала именно его, Акаева, президентская политика узурпирования путем фальсифицированных референдумов исключительной полноты власти в своих руках и неумение использовать эту власть в интересах народа и государства.

Акаев в своем выступлении сказал, что опыт развития постсоветских государств, сочетающих сильную президентскую власть с сильным, дееспособным парламентом, является наилучшим примером, сознательно не называя конкретную страну. Какую из стран СНГ он имел в виду, остается неясным. Ввиду анонимности государства невозможно воспринимать эти слова как аргумент. А сравнивать какое-либо государство СНГ с Кыргызстаном совершенно неуместно в силу целого ряда факторов как экономического, так и политического, геополитического характера.

Почему-то я тревожусь, чтобы, как это часто бывает при мероприятиях такого рода, нынешнее Конституционное совещание, какие бы благие намерения оно ни декларировало, а в итоге не дало совершенно противоположный, еще более худший результат, чем есть до сих пор, чему мы уже не удивимся и воспримем как должное. Каков смысл созыва Конституционного совещания, если президент заблаговременно объявляет о том, что никаких кардинальных изменений в Конституции не должно произойти?

Не случайно президент, говоря об исполнительной власти, лишь вскользь намекает о необходимости усиления контроля за ее действиями. И это не случайно. Потому что исполнительная власть своим превращением в мальчика для битья обязана именно Акаеву.

Парадокс в том, что президент, который обладает правом решать буквально все вопросы вплоть до назначения кадров областного, городского уровней, по сегодняшней Конституции ни за что ни перед кем не отвечает, как своего рода хан феодально-родоплеменного порядка, боящийся разве что только Бога. Правительство, которое за все отвечает перед президентом, перед парламентом, перед народом, не имеет никаких абсолютно прав самостоятельного принятия каких-либо самых незначительных решений.

Может быть, аксыйской трагедии не было бы, если бы правительство, возглавляемое бывшим премьер-министром К. Бакиевым, не было бы парализовано президентом и его администрацией, если бы силовые министры, губернаторы и местная государственная власть руководились именно премьером, а не администрацией президента во главе с А. Карыпкуловым, который так и не понес никакой ответственности за кровопролитие, хотя, по утверждению губернатора Джалал-Абадской области С. Урманаева, именно карыпкуловскими указаниями руководствовался он сам и вся администрация области в дни аксыйской трагедии. А кто должен нести ответственность за действия администрации президента Акаева кроме самого Акаева? Ведь не премьер-министр и не парламент отвечают за работу президентской администрации.

Сегодня ни для кого не секрет, что новейшая технология практики назначения на ответственные государственные должности, омерзительная по своей природе, - детище, рожденное акаевским режимом, его семейно-родственным кланом. Поэтому не случайны факты открытого пренебрежения премьер-министром не только со стороны отдельных министров, губернаторов, но и акимов. Ведь для них важнее своевременно откупиться и чувствовать себя "королем" на отпущенное время, чем отвечать перед главой правительства, который, по сути, ничего не может решить: ни наградить, ни наказать, ни снять с должности. После устных выговоров премьера президент может издать указ о награждении нерадивых работников орденами или медалями. Вот одна из опухолей современной политической реальности, разлагающая всю систему государственной власти, словно рак, поразивший какой-либо орган, смертельно разлагающий весь организм. И исходит эта опухоль только от Акаева.

Если Конституционное совещание пойдет на поводу только одного человека, кровно заинтересованного сохранить всю полноту власти в одних только своих руках, как сегодня, и не проявит достаточной политической воли для выработки механизма формирования сильной исполнительной власти, способной принимать самостоятельные ответственные решения, подотчетной прежде всего парламенту, то в стране будет продолжаться сегодняшний бардак безответственности, вседозволенности, достигший своей критической точки. Поэтому необходимо, крайне важно поднять значимость исполнительной власти хотя бы до такого уровня, чтобы ее права были адекватны ее обязанностям.

Несмотря на то, что сегодня вряд ли есть более актуальная проблема, чем реформа судебной власти, президент лишь очень условно обозначил общими фразами необходимость поднятия авторитета, статуса судей и судебной системы. Я не совсем понял, как можно поднять статус судебной власти, как можно поднять ее авторитет, уж не очередным ли указом, когда сам президент публично заявляет, что сегодня 80 % населения Кыргызстана не доверяет судебной власти? И правильно, как же может доверять народ судьям и судебной системе, когда судьи изначально полностью зависят только от президента и его администрации, а не от Конституции и Закона.

О каком правовом обществе, о какой демократии вообще мы можем вести речь при полном отсутствии независимой судебной власти, единственного института, призванного разрешать все спорные моменты взаимодействия общества и государства, конкретного гражданина и власти, политических партий, НПО, журналистов, предпринимателей, возникшие разногласия между ветвями власти, когда любое неугодное президенту и его окружению решение судьи по отношению к конкретному человеку, к конкретному делу может стоить ему по меньшей мере его служебного кресла. Ведь не зря же так хитроумно придумана система так называемой аттестации судей, очень удобный механизм для отстранения неугодных режиму, слишком независимых от власти судей.

Сегодня на фоне острого политического, социально-экономического кризиса в стране, когда вопрос конституционной реформы играет самую ключевую роль в оздоровлении общества, внимание каждого кыргызстанца приковано к этой проблеме. Все в ожидании, сумеет ли Конституционное совещание устранить первопричину создавшегося политического правового тупика, возникшего вследствие неимоверно высоких личностных амбиций сил, разрушивших путем манипуляций общественным мнением основание здания под названием Конституция 1993 года, и провести подлинную конституционную реформу или же ограничится имитацией таковых реформ.

Остается только верить и надеяться, что каждый, от кого зависит принятие решений, осознает, что Конституция, принятая под одного человека, под одну только ветвь власти, рано или поздно приведет к полному краху государства в целом.

Мы все вместе не должны допустить абсолютной власти одного человека, одной семьи, узкого круга лиц над всеми остальными. Равно так же, как и не должны искусственно создавать класс капиталистов из действующих и бывших госчиновников или их родственников, которые никогда ничего не производили, ничего не создавали, а накапливали капитал лишь неправедным путем, путем сращивания своих интересов с интересами сомнительных, криминальных групп как местного, так и международного характера. Чиновников и их родственников, которые, используя и злоупотребляя своим служебным положением, мгновенно стали собственниками громадных предприятий, контролирующими все основные стратегически важные источники, дающие им неимоверные для наших условий богатства. А отсутствие экономического равновесия никогда не даст необходимого политического равновесия, ибо власть и богатство в Кыргызстане находятся в прямой зависимости друг от друга.

Не могу не высказать своего беспокойства слишком легкой уступкой президента по количественному представительству сторон, по чисто организационным вопросам, а также по форме ведения после первого дня совещания. Это еще не значит, что он также легко будет соглашаться, когда вопрос непосредственно коснется наиболее принципиальных разделов Конституции. Относительно легкие уступки во второстепенных вопросах могут быть в тактическом плане чисто отвлекающим маневром, за которым скрывается попытка сохранения подлинных интересов. Это пока лишь мое личное предположение, не более, но очень скоро мы узнаем, насколько основательны эти мои прогнозы.

11.09.02