НОВЫЙ СОЮЗНИК: ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ
ИСЛАМА КАРИМОВА

Виталий ПОРТНИКОВ, специально для Центральноазиатского
агентства политических исследований

События 11 сентября в Соединенных Штатах изменили политическое положение ряда стран и многих ведущих лидеров еще до того, как началась операция против движения "Талибан". Узбекистан, еще недавно казавшийся политической провинцией, воспринимавшийся Западом как государство, в котором установлен авторитарный режим и отсутствуют необходимые экономические и политические реформы, неожиданно превращается в настоящий форпост на пути дальнейшего проникновения радикального исламизма в центральноазиатский регион. Режимы Эмомали Рахмонова в Таджикистане и Аскара Акаева в Киргизии слабы в военном отношении и не могут противостоять этому натиску без поддержки Москвы. Узбекистан оказывается единственной страной, вроде бы способной хотя бы какое-то время продержаться самостоятельно. Таким образом, мечта Ислама Каримова - быть влиятельнейшим региональным лидером, опирающимся на западную (и российскую) поддержку и ничего при этом всерьез не менять, начинает сбываться.

"Ему уже целуют руки…"

Я хорошо запомнил свое знакомство с президентом Узбекистана на одном из последних партийных форумов… Мы прогуливались с одним из тогдашних украинских руководителей в зимнем саду Кремлевского дворца съездов. Невдалеке показался Каримов - усталое лицо, цепкий взгляд, походка хозяина…"Тебе нужно обязательно с ним познакомиться - бросил мой собеседник. - Ему уже целуют руки…".

Самое интересное, что при ближайшем рассмотрении президент Узбекистана вовсе не выглядит человеком, которому целуют руки. Он ничего не играет. Его сосед и конкурент, президент Казахстана Нурсултан Назарбаев обожает образы, улыбки - ему необходимо, чтобы рядом с ним было хорошо, и он легко этого добивается - не просто крупный политик, но выдающийся актер! Каримов просто разговаривает, прислушивается, делает неожиданный вывод - ему, оказывается, не то чтобы два раза ничего не нужно объяснять, а один не требуется - он уже все это знал до встречи с тобой… Он говорит тебе такую правду, что ты стараешься забыть ее от греха подальше… И вместе с тем ты не можешь отделаться от впечатления, что существуешь в некоей заданной ситуации… Не просто крупный политик, но одаренный режиссер!

Каримов пришел к власти в республике, элита которой была парализована загадочной смертью знаменитого многолетнего руководителя республики Шарафа Рашидова, громкими уголовными делами и компромиссными первыми секретарями. Представить себе, чтобы во главе независимого Узбекистана волею судеб мог бы оказаться Рафик Нишанов, как-то непросто. Уже после Ферганы стало ясно, что Узбекистану нужен совсем другой человек. И вместе с тем даже Москве пришлось учитывать вечное соперничество кланов ташкентцев и ферганцев и предложить на пост первого секретаря ЦК человека из Самарканда, к тому же хозяйственника со стажем партийной работы в четыре года. Но именно этот человек и стал в конечном счете хозяином Узбекистана. Стал не сразу - его окончательному воцарению предшествовала традиционная для среднеазиатских республик борьба кланов. В особенности привыкшие к привилегированному положению ташкентцы долго не могли уразуметь, почему им предстоит подчиниться самаркандцу и, по перестроечным традициям оформили борьбу президента Каримова и вице-президента Мирсаидова как последний бой за демократию.

"Демократия" проиграла. Каримов остался президентом. Мирсаидов покинул республику. Играть в перестройку узбекской элите надоело окончательно, так что за несколько месяцев с политической сцены страны исчезла и непризнанная, радикальная оппозиция, представленная движением "Бирлик" и вполне уживавшаяся с властью партия "Эрк" известного литератора Мухаммада Солиха. Новые, но уже взращенные в тепличных условиях политические партии, появятся в Узбекистане лишь несколько лет спустя, став удачным дополнением к декларативно правящей Народно-демократической партии Узбекистана. С представителями территориальных кланов Каримов тоже разойдется полюбовно: признав его главенство, все эти ташкентцы, ферганцы и,конечно, самаркандцы найдут свое место во власти.
Но это не значит, что врагов у Каримова больше не останется.

Антиисламист

Каримову всегда было мало Узбекистана. По крайней мере, его всегда в этом подозревали. Каримов ревниво следил за общесоюзной политической деятельностью Назарбаева. В то время, как президент Узбекистана оставался одним из лидеров "союзных республик", президент Казахстана легко вжился в роль центральноазиатского Горбачева - выдвигал широковещательные инициативы, встречался с московскими интеллектуалами, всегда падкими на любую близость с властью…Каримов вряд ли был популярен среди этих людей, о нем вспоминали разве что в связи с очередной высылкой из Узбекистана московских журналистов… Впрочем, для узбекского президента всегда был важен, прежде всего, результат. Ради результата он мог начать общаться с мало интересующей его прессой, ради результата мог допустить послабления оппозиции, ради результата готов был прислушиваться к Западу… Результат этот - жесткий, уверенный в себе и заставляющий считаться с собой соседей режим. Противников этого режима Каримов заприметил достаточно быстро - исламисты, торжествующие по соседству, легко могли обратить свои взгляды на Узбекистан с его пусть не узбекскими, так таджикскими религиозными традициями. Выросший в Самарканде Каримов хорошо это понимал. Понимал, вероятно, и определенную хрупкость нынешнего узбекского государства с его Самаркандом, Бухарой, Хорезмом, Хивой - узбекскими ли государствами прошлого? Именно поэтому Узбекистан решительно вмешался в гражданскую войну в соседнем Таджикистане на стороне, скажем так, антиисламистов и антидемократов. Именно поэтому Каримов явно остался недоволен итогами этой войны: Ташкент рассчитывал на возвращение власти в руки влиятельного и проузбекского ленинабадского клана, ему совсем не нужен был кулябец Рахмонов, способный к тому же для сохранения власти начать договариваться с вытесненной из Таджикистана оппозицией. Каримов даже не скрывает своего недовольства Рахмоновым. Понятно, что любому устойчивому правительству в Душанбе все равно рано или поздно придется считаться с Ходжентом, с местными узбеками, в конечном счете - с Ташкентом и Каримовым.

Еще одна страна, где Каримов всегда старался задействовать узбекский фактор - Афганистан. Здесь игра шла посерьезнее, чем в Таджикистане хотя бы потому, что выходила за границы постсоветского пространства и не давала возможности в случае чего прибегнуть к помощи России. И, тем не менее, достаточно долгая относительная стабильность режима генерала Дустума на узбекских границах и явное противодействие Ташкента усилению талибов - факты очевидные. Каримов, собственно, не то чтобы не скрывал, а всегда подчеркивал свое противодействие исламскому экстремизму. Мечеть оставалась единственно реальной альтернативой его власти - он не хотел этой альтернативы. Но единственной оппозицией, оставшейся в Узбекистане, была именно исламская. Стоит вспомнить о серии взрывов, прогремевших в Ташкенте несколько лет назад и воспринятых именно как покушение на президента. В состоявшемся сразу же после этих событий телефонном разговоре с израильским политиком Натаном Щаранским Каримов обвинил в подготовке террористического акта движение "Хезболлах" и… Усаму бен Ладена. Оказалось, что у Ташкента и Запада общие враги. Ситуация еще более прояснилась, когда отряды Исламского движения Узбекистана во главе с Джумой Намангани через территорию Киргизии вошли в Узбекистан и начали настоящую войну с правительственной армией. До сих пор неясно до конца, ведется ли эта спорадическая война только пришлыми боевиками, либо у ИДУ достаточно сторонников в Ферганской долине. Но, тем не менее, Соединенные Штаты явно не стремились заниматься узбекскими делами: посетившая Ташкент вскоре после вторжения боевиков тогдашний госсекретарь США Мадлен Олбрайт дала ясно понять своим узбекским собеседникам, что рассчитывать им стоит, прежде всего, на Москву. Сближение Ташкента и Москвы действительно произошло, но в Кремле вряд ли поверили в искренность узбекского президента…

Но теперь Каримов нужен всем - и Вашингтону, и Москве, и Душанбе, и вернувшемуся в Афганистан Дустуму, и "Северному альянсу". Вопрос только в том, как он использует этот шанс, не приведут ли события в регионе к росту радиальных исламских настроений в самом Узбекистане, не захлестнут ли страну потоки беженцев, которые способны дестабилизировать обстановку. В этой ситуации узбекский президент превращается в настоящего заложника собственных больших возможностей…

13.09.2002