Кризис жанра

Итак, наступила осень, по всем прогнозам обещавшая стать "горячей". Однако политический климат в Казахстане незаметно для наблюдателей постепенно начал приходить в норму

Данияр АШИМБАЕВ,
специально для "КонтиненТа"
Алматы

На фоне "ярких" осенних перипетий обычная жизнь республики осталась практически незамеченной: обозреватели обратили внимание лишь на появление Имангали Тасмагамбетова в кресле премьер-министра, да и то в связи со знаменитой речью в парламенте. Между тем "кадровая палитра" республики существенно и качественно изменилась.

Сама отставка правительства Токаева, последовавшая после ноябрьского изгнания "подписантов" платформы ДВК, являлась свидетельством некоторой растерянности, охватившей властный олимп. Казахстанская политическая элита, в особенности ее высшие звенья, делятся не только по региональному, отраслевому или национальному признаку; существует и почти официальное деление по возрасту. Представители старшего поколения хотя и не могут заниматься рутинной практической работой, но имеют сильное харизматическое влияние на региональном уровне (а подчас и республиканском), а также немалый опыт прожитых лет и обширные связи. Представители среднего поколения, прошедшие и производственную, и комсомольско-партийную закалку, – их можно в равной степени отнести как к традиционной, так и технократической элите. Наконец, молодежь – внуки, дети и племянники первых двух, получившие (как правило) хорошее образование и прекрасные стартовые возможности.

Среднее поколение пришло к власти не слишком безболезненным для стариков путем – "колбинские зачистки", перестройка, слом многих традиционных представлений об укладе жизни и карьеры. Однако среднее поколение естественным образом стареет – медленно, но верно. "Старая гвардия" президента фактически стала стержнем нынешнего политического строя, обеспечивая паритет между традиционной, исторически сложившейся структурой общества и либеральной трансформацией 1990–2000-х годов. Кадровые эксперименты середины 90-х по рекрутированию "золотой" молодежи во власть (с гипотетической последующей ее передачей) аккурат к десятилетию независимости показали, что тщательно выращенные и выпестованные "младоолигархи" в большинстве своем на роль будущих отцов государства категорически не годятся. Льготные условия, созданные для них, приучили к тотальной коррупции, вседозволенности и безответственности. Времени для новых экспериментов по созданию генетического механизма смены поколения явно не осталось, и события последних месяцев показали то направление, которое взяла Власть для восстановления утраченной было стабильности.

Выбор в качестве нового премьер-министра Имангали Тасмагамбетова в январе фактически был безальтернативен. Тасмагамбетов, хотя формально принадлежащий к младшему поколению, по своему административному и политическому опыту заметно превосходил своих сверстников. Кроме того, учитывая его региональную принадлежность и традиционную структуру общества, вопрос о его личных "умеренно президентских амбициях" переводился в нечто, сугубо гипотетическое. Амбиции премьера могли быть удовлетворены лишь созданием (воссозданием) сложной бюрократической системы, лояльной лично ему (и Президенту). Но на данном этапе восстановление конституционной вертикали управления (неважно, в чьих личных интересах) входило в одну из стратегических задач Астаны. "Восстановитель" Тасмагамбетов оказался этим и нужен.

Принципы, по которым были проведены назначения в новое правительство, можно сформулировать так: компетентность, аполитичность, лояльность (хотя абсолютно ко всем министрам этот пассаж отнести сложно). Правительство покинули лишь Ж. Кулекеев (Минэкономики), Н. Бектурганов (Минобразования), Б. Искаков (МВД) и Е. Идрисов (МИД); однако все они тут же были назначены на не менее крупные посты в органах государственной власти. В. Школьник лишился поста вице-премьера, зато в правительство вернулся Александр Павлов, один из наиболее опытных и способных министров современного Казахстана. Появление в правительстве К. Сулейменова, Б. Мухамеджанова, Ш. Беркимбаевой, Г. Кима продемонстрировало еще одну политическую новинку: если на то или иное место претендуют несколько человек (групп, группировок), то кандидатуру называет сам президент (и выбирает он ее исключительно из числа "своих" людей).

В январе правительство не подверглось даже косметической структурной реорганизации (если не считать совмещение К. Токаевым постов министра иностранных дел и госсекретаря), что объяснимо именно "спонтанной" отставкой предыдущего Кабинета. Конечно, можно привести пример формирований правительств У. Караманова (1989), С. Терещенко (1991), А. Кажегельдина (1994) – в этих случаях менялись лишь таблички с фамилиями, но отнюдь не таблички с названиями должностей. Реорганизации проходили позже – по мере необходимости. Но этот опыт уже стал частью истории. Правительство Караманова пережило две крупные реформы (ноябрь-декабрь 1990-го и июнь–август 1991-го), правительства Терещенко и Кажегельдина – уже по четыре (февраль 1992, январь 1993, декабрь 1993, июнь 1994) и (март 1995, ноябрь 1995, октябрь 1996, март 1997). Два следующих правительства – Балгимбаева и Токаева – перетряхивались уже по установленной схеме: при формировании и каждые полгода. Поиск оптимальной модели, удобной для управления в пере ходный период, зачастую смешивался с необходимостью "подогнать" те или иные полномочия под конкретного человека, что в немалой степени девальвировало итоги структурных перестановок.

Первая отставка в новом правительстве растянулась более чем на два месяца (речь идет о смещении Аблая Мырзахметова с поста министра транспорта и коммуникаций). Появление в рядах радикальной оппозиции "героев" многочисленных уголовных дел в очередной раз вынудило пойти на активизацию борьбы с коррупцией, "жертвами" которой стали помимо теперь уже бывшего министра еще и с полдюжины вице-министров и несколько тысяч госчиновников рангом ниже.

После короткой, но ожесточенной кулуарной борьбы за право осуществления формального государственного контроля над такими компаниями, как "Казахтелеком" и "Казахстан темир жолы", Президент предпочел выдвинуть на этот пост кандидатуру К. Нагманова, много лет занимавшего крупные посты, включая руководство тремя областями. По аналогичному принципу был подобран новый аким Северо-Казахстанской области А. Смирнов, бывший в прошлом руководителем областного уровня, а последние годы работавший в МИДе. Расстановка на ключевые посты в правительстве равноудаленных от финансово-промышленных и аппаратно-политических группировок лиц становится визитной карточкой новой кадровой политики.

В связи с принятием новой программы по улучшению жизни жителей аула, для координации ее исполнения пост вице-премьера получил министр сельского хозяйства Ахметжан Есимов, многолетний соратник Президента. Пост "аграрного" вице-премьера отсутствовал в правительстве около трех лет, а в период его существования его дважды занимал тот же Есимов (попеременно с Ж. Карибжановым). Есимов всегда считался одним из наиболее вероятных возможных преемников Нурсултана Назарбаева, однако вновь обретенный им пост говорит скорее о том, что в ближайшие два-три года вице-премьер будет загружен своими прямыми обязанностями и из пасьянсов 2006 года пока исключается.

В феврале и марте правительство провело реорганизацию двух основных национальных компаний. Вместо "Казахойла" и "Транспорта нефти и газа" была создана супермонополия "КазМунайГаз", которую возглавил аким Мангистауской области Ляззат Киинов. Помимо сугубо технических аспектов эта реформа преследовала и ряд политических задач: во-первых, резко упало влияние Н. Балгимбаева; во-вторых, в высшие органы власти был рекрутирован новый человек с незапятнанной репутацией, что особенно важно, учитывая значение ТЭК для национальной экономики. А в-третьих, была проведена оптимизация государственных нефтяных финансовых потоков, которые, будучи размещенными в тех или иных банках, оказывают немалое воздействие на финансово-банковскую систему Казахстана. Через несколько месяцев был смещен президент Банка развития С. Мынбаев, на место которого сел К. Шалгимбаев, человек достаточно близкий к Киинову.

РГП "Казахстан темир жолы" был сменен одноименным ЗАО, которое возглавил предприниматель Ерлан Атамкулов. Реорганизация железнодорожной сети Казахстана, помимо акционирования и структурной перестройки компании, также преследовала еще две задачи: минимизация ущерба от "дела Мырзахметова" и вывод на более высокий уровень нового высокопоставленного функционера. Вкупе с новым президентом Банка развития Камбаром Шалгимбаевым и назначенным президентом "Продкорпорации" Русланом Азимовым Атамкулов и Киинов взяли под контроль крупнейшие национальные компании (то есть государственные монополии), что – даже без учета перспектив – существенно изменило политическую обстановку в экономике.

В административно-государственном секторе инициативу вернула себе администрация Президента, которую в январе вновь – после семилетнего перерыва – возглавил Нуртай Абыкаев. Впервые за весь период существования президентского аппарата в нем было введено "единоначалие" и жесткая дисциплина, которая – по ходу развития антикоррупционной кампании – начала распространяться на весь остальной госаппарат.

Политическая инициатива была отдана на откуп премьер-министру, который занялся пропагандированием достижений правительства (к слову, неплохих), при этом абсолютно игнорируя прочий "политический процесс". Таким образом, к концу лета сложилось устойчивое распределение ролей между основными игроками: администрация Президента ставит задачи и следит за их выполнением, правительство этот курс реализовывает, дополняя его активной экономической политикой, а премьер организовывает работу подчиненных и осуществляет промоушн всей кампании.

Между тем структурные изменения в правительстве назрели, и не столько из-за несоответствия министров своим обязанностям, сколько из-за несоответствия "комплектации" министерств проводимой политике. Павлов был выдвинут на пост первого вице-премьера – он незаменим в роли правительственного завхоза и правой руки премьера. Был восстановлен единый "мозговой" центр для определения экономической стратегии и тактики правительства – Министерство экономики и бюджетного планирования, главой которого стал молодой, но прошедший уже неплохую аппаратную закалку экономист Кайрат Келимбетов. Данное министерство поглотило подчиненное президенту Агентство по стратегическому планированию, тем самым усилив определенную автономность Кабинета от главы государства.

Функции оперативного управления экономикой были сведены в Министерство индустрии и торговли, которое возглавил Мажит Есенбаев, явно соскучившийся по практической работе. Полномочия Министерства энергетики и минеральных ресурсов и его шефа Владимира Школьника остались практически без изменений (если не считать "уход" в Минтранс Аэрокосмического комитета), но при наличии в отрасли такого монстра, как "КазМунайГаз", МЭМР обречен оставаться статистом. Ситуация обостряется и возбуждением уголовных дел в отношении ряда высокопоставленных сотрудников министерства.

Ахметжан Есимов, будучи курирующим вице-премьером, тем не менее перевел ряд функций из Министерства природных ресурсов и охраны окружающей среды в свой Минсельхоз, косвенным образом дав понять, что может лишиться статуса вице-премьера (в противном случае, зачем это надо было делать?). Вместе с урезанием полномочий МПРиООСа правительство потеряло второго (после Мырзахметова) министра – вместо А. Шукпутова новым защитником природы стала Айткуль Самакова, ранее работавшая министром без портфеля (по делам женщин).

Министерство госдоходов было расформировано и вошло в состав Минфина, который возглавил бывший министр З. Какимжанов. Однако наряду с очевидным повышением статуса Какимжанов лишился двух стратегически важных структур – таможни и Агентства по госзакупкам. Таможню возглавил Бердибек Сапарбаев, экс-аким Южно-Казахстанской области. Председатель Агентства по госзакупкам к моменту написания статьи еще не назначен, однако налицо прежняя тенденция – ярких и амбициозных руководителей сменяют "серые мыши" – компетентные, осторожные и опытные администраторы-государственники.

Реформа вместе с тем усилила влияние и самого премьер-министра: во-первых, он получил более "удобное" в управлении правительство; во-вторых, он получил возможность продвинуть на важные посты кое-кого из своего окружения; в-третьих, реформа Кабинета была проведена с демонстративным уважением к правам его руководителя (далеко не каждому премьеру в наши дни дают возможность хотя бы узнать заранее, кто войдет в его правительство и как оно вообще будет выглядеть).

Прошли изменения и в администрации Президента: Марат Тажин был перемещен с поста секретаря Совета безопасности на должность первого зама руководителя администрации. Это перемещение означает, что государству вновь потребовались его способности политтехнолога. В последнее время отчетливо наблюдается идеологическое отступление власти, и эту ситуацию необходимо срочно исправлять.

Власть усиливается и мобилизуется; начинается новый электоральный цикл: впереди выборы в сенат, затем в маслихаты, мажилис и, наконец, в конце 2005 – начале 2006 года (в определенный Конституцией срок) пройдут президентские выборы. Та часть элиты, которая самым активным образом претендовала на получение своей доли "наследства", увлекшись демагогией, рассчитанной на весьма средний уровень восприятия, бездарно растратила свой политический капитал, потеряла (отчасти безвозвратно) позиции в бизнесе. Элиту (включая, контр-Э) ожидает лихорадочная борьба за место под солнцем и возможность сохранения хотя бы малейших шансов на продвижение. Весенние игры в демократов и правозащитников кончаются. А стартовые позиции, равно как и положение в обществе, и место после 2006 года будут определяться отнюдь не количеством бреда, выданного на митинге в захолустном городишке.