Имперский синдром Америки
Кто станет теперь гарантом мира?

Хосе ВИДАЛ-БЕНЕЙТО

Какая разница между разновидностями империализма прошлого, понятием империи и теми ее формами, которые присущи современному обществу? Американские аналитики Антонио Генри и Майкл Хард, авторы изданной Гарвардским университетом книги "Империя", считают, что империя сегодня - это всегда структура, не имеющая четко ограниченной территории, без временных либо пространственных ограничений, располагающая всемирной сетью институтов и производственных факторов, обеспечивающих мировой порядок, в который встраиваются все остальные страны.

Именно поэтому ее жизнеспособность зависит от ее же способности поддерживать указанный тип сосуществования: то есть от умения разрешать и нейтрализовать различные конфликты. Но здесь мы сталкиваемся с парадоксом, в основе которого лежит противоречие между стремлением выполнять миротворческую миссию на не ограниченной временем и пространством площади и возможностью осуществлять эту самую миссию лишь в конкретных и ограниченных местах. Отказ от разрешения этого противоречия приводит к тому, что рождение и существование империи неразрывно связано с кризисами. Поэтому я ставлю вопрос: существует ли империя США, расширяет ли она свое влияние или же находится в глубоком кризисе?

Конец "холодной войны" в девяностых годах привел к чувствительной трансформации ситуации во всем мире, благодаря чему стала очевидна экономическая зависимость США от других стран. В 2002 году для сохранения уровня жизни и потребления Соединенные Штаты уже не могут рассчитывать лишь на свои объемы производства и вынуждены с каждым разом увеличивать импорт товаров. Именно этим фактом можно объяснить гигантский рост их торгового дефицита. Для компенсации этого дефицита США вынуждены прибегать к внешним источникам капитала, что они и делают, используя при этом целую серию с каждым разом все более сомнительных механизмов.

В любом случае большая часть 1,2 миллиарда долларов, необходимых для ежедневной оплаты импорта товаров, тратится на приобретение промышленных товаров, и как следствие этого - дефицит в области промышленного производства, составлявший в 1995 году 5%, который сегодня вырос до 11%. Этот упадок касается не только производства основных промышленных товаров, он коснулся уже и развитых отраслей технологии, торговый баланс которых упал с 35 миллиардов долларов в 1995 году до 5 миллиардов долларов в 2000 году и будет несколько убыточным в 2002 году.

В 1930 году объем производимой Соединенными Штатами продукции составлял 50% мирового производства; на сегодняшний день США сильно отстают от Европейского союза и лишь незначительно опережают Японию. Этот упадок в области промышленного производства наряду с другими факторами и является причиной того, что в Калифорнии ощущается нехватка электричества, а в Нью-Йорке - проблемы с питьевой водой. Потому нисколько не удивляет и изменение пропорций инвестиций, вкладываемых Японией в экономику Соединенных Штатов и Европейского союза: в 1993 году их объем составил 17,5 млрд. иен в экономику США и лишь 9,2 млрд. - в экономику стран-членов ЕС, в то время как к 2000 году отношение стало прямо противоположным - 27 млрд. - для Европы и 13 млрд. - для Америки.

Мне неизвестны причины подобного упадка. Однако трудно не согласиться с тем, что удовлетворение запросов американцев требует отказа от удовлетворения запросов остального мирового сообщества. И потому на Вашингтоне лежит огромная ответственность. Может ли держава, находящаяся в столь сильной экономической зависимости от других стран, осуществлять мировое господство и быть гарантом мира во всем мире? Может ли воинственное беспокойство в отношении второстепенных стран гарантировать этой державе статус империи? Может ли страна, пожертвовавшая своим чувством универсализма и отказавшаяся от ценностей, лежащих в основе западной цивилизации, продолжать обязывать нас платить ей дань деньгами и почитанием ее имперской идеологии?

При содействии газеты "Эль Паис", Испания
№ 36, 18-24 Октябрь, 2002