Ч.Айтматов - "Миновать буранный полустанок". Размышления о настоящем и будующем ЦентАзии (интервью) 07:13 28.10.2002
Чингиз Айтматов: Миновать буранный полустанок
"КОМУ-ТО может показаться, - отмечал недавно один из российских беллетристов, - что нынче Чингиз Айтматов, проживая в мягкой буржуазной стране, вдали от отечественных сумятиц и неурядиц, полностью умиротворен, навсегда успокоен и думает исключительно о собственных внуках и о соблюдении дипломатического протокола. Отнюдь!"
Чингиз Торекулович - личность масштабная. Писатель, книги которого до сих пор изучают в школе. Председатель жюри недавнего Московского международного кинофестиваля. Активный член множества научно-культурно-политических ассоциаций, комитетов и союзов. Организатор Иссык-Кульского форума, цель которого ни много, ни мало - выработка нового планетарного мышления. Благодаря послу Киргизии в странах Бенилюкса на традиционных встречах послов в НАТО зазвучал синхронный перевод на русский язык. Поскольку нашего собеседника всегда волновали проблемы глобальные, разговор, который состоялся в Центрально-Азиатском представительстве "РГ" в Бишкеке, сразу зашел о геополитике.
Корр. - Известная формула Киплинга "Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись", похоже, подвергается пересмотру...
Ч.А. - Мы, слагаемые двух миров - Европы и Азии, способны открыть новый, хотя виртуально давно существующий континент под названием Евразия. Образно говоря, Евразия - это Центральная Азия с европейским килем - Россией. На одной палубе с нами - некоторые страны Восточной Европы, сюда же, безусловно, включается Монголия. Даже Туркмения никуда отсюда не денется.
Мы, конечно, можем пробиваться на мировую авансцену каждый сам по себе, но скорее всего это будет долго и изнурительно. Россия, распростершаяся от Восточной Европы до Японских островов и вобравшая в себя весь опыт жизни близлежащих территорий, с ее нынешним пониманием своей миссии для нас становится главным сопрягающим звеном. Один из императоров в свое время так сформулировал идеологию Римской империи: надо, чтобы людям было выгодно жить вместе. Понадобился всего десяток лет независимости, и бывшие республики Союза, убедившись, что мировые рынки пока не по зубам, вынужденно обернулись к прежним связям.
Корр. - Но Россию до сих пор кое-кто упрекает в имперских замашках. А вы опять предлагаете ей роль объединительницы...
Ч.А. - На заре туманной юности, когда я начинал постигать историю, во всех советских учебниках империи подвергались безоговорочному осуждению. Я этому искренне верил. Позже все чаще приходил к выводу о том, что цивилизация не привносится в готовом виде. Вырвавшиеся вперед государства неизбежно притягивают на свою орбиту более отсталых и менее динамичных. Не без завоевательских амбиций, разумеется. Но в результате и страна, которая оказалась колонией, тоже выигрывает, так или иначе приближаясь к уровню метрополии. Империя, желая того или нет, подтягивает окраины.
А разве Советский Союз не являлся огромной империей под другим идеологическим соусом? Но в целом для стран Центральной Азии это был необходимый процесс. Достаточно для сравнения взять сопредельный Афганистан, который постоянно подчеркивал, что он никому не покорялся. Что из этого вышло? Варварская страна тотального мракобесия, мировая цивилизация прошла мимо, народ страдает, не осознавая почему. Порой наши национальные ура-патриоты берутся разглагольствовать о том, что СССР нас поработил. Я им всегда отвечаю: спасибо скажите, что так случилось, иначе бы мы были не лучше Афганистана.
Корр. - Каково, по вашим представлениям, будущее Центрально-Азиатского региона?
Ч.А. - Все больше убеждаюсь, насколько необходим этому региону всеохватывающий смысл Евразии. И не в последнюю очередь для того, чтобы отрешиться от национального эгоизма. Бок о бок с Киргизией находится мощный Казахстан. Сказочные ресурсы, большой потенциал, там дела идут на лад. Рядом Узбекистан - тоже самодостаточная республика. Она продает Киргизии газ. Если бы Узбекистану, допустим, предложили за большие деньги, чем он имеет от соседей, повернуть газопровод в другую сторону, как бы обернулось дело? Приходится гадать...
Подземные недра, энергетические богатства - они же никем не созданы, с Божией помощью разбросаны по планете как дар всему человечеству. И лишь счастливая случайность, что огромные нефтяные запасы оказались в руках Туркмении. Сейчас, насколько известно, она проектирует 1500-километровый трубопровод, чтобы через Афганистан и Пакистан выйти к океану и иметь большие прибыли. А то, что рядом соседи, лишенные ресурсов, будут страдать и постепенно впадать в безысходность, мало кого волнует. Наши молодые страны еще не постигли высокую науку рынка, делиться с кем-то хотя бы минимальной квотой природного блага им кажется чудачеством.
Корр. - Насколько возможно негативное развитие событий в Центральной Азии, связанных с религиозным или политическим экстремизмом?
Ч.А. - Я бы не стал сужать вопрос до Центральной Азии. Если уж на то пошло, предречение о столкновениях цивилизаций и религий после завершения "холодной войны" в конце XX столетия, как ни печально, во многом сбылось. Напряженный момент текущей истории требует выработки концепции духовного партнерства перед лицом разрушительных сил зла.
Корр. - Чингиз Торекулович, вам принадлежит мысль о том, что на смену культуре войны должна прийти культура мира.
Ч.А. - То, что культура сопряжена с религией изначально, в этом убеждать никого не приходится. В частности, классическая живопись напрямую заимствовала сюжеты из библейских тем. Великая музыка тоже сопровождала религиозные службы, свадебные и поминальные обряды. Нынешняя массовая культура вряд ли соотносится с религией.
Корр. - А к самой культуре-то отношение имеет?
Ч.А. - Секрет магического влияния поп-культуры довольно прост: звездомания, неестественное любопытство к частной жизни кумиров намеренно подогреваются ради выкачивания больших денег. Серьезная литература, пожалуй, единственная отказалась от этой бешеной погони.
Примечательно, что культура, классическая или даже авангардная, в основном базировалась на героизации событий. Воспеваются герои войн, их мужество, беспощадность - все воспринимается как достоинство, доблесть. Посмотрите площади столиц мира - там непременно восседают полководцы на конях. Да и не по одному. В то же время личности, сопряженные не с войной, а, наоборот, с миролюбием, не воздвигались на пьедесталы. Они могли рассчитывать на благодарность своих современников, и не более того. В Казахстане и Монголии опять возносится образ Чингисхана. Вместо того чтобы опираться на современность, все внимание сосредоточено на прошлом. Между тем пора бы нам научиться преодолевать этот комплекс неполноценности, прежде всего через литературу и искусство, фундаментом которых является гуманизм.
Культура мира, на мой взгляд, должна стоять на том, чтобы находить удовлетворение человеческим страстям не в силовой борьбе, столкновениях и нашествиях. Темы искусства не обязательно должны быть связаны с этими событиями. Поскольку мы теперь владеем невероятными технологическими достижениями, предоставляются огромные возможности для человеческой мысли. Измерение силы духа должно лежать в иной плоскости - насколько персонажи способны освоить то, что дано, и то, что еще предстоит воспринять в информационной бесконечности.
Корр. - Неужели сможете чем-то иным заменить страсть многих к детективам?
Ч.А. - К глубокому осознанию жизни обращена, например, христианская религия, а вслед за ней и ислам. В них не героизм воспевается. Иисус Христос отнюдь не военачальник. Он вообще был пацифистом. И литературе тоже бы надо принять такую ориентацию.
Это не означает, что сплошь будем описывать безупречные отношения, невинные события. У меня недавно выпросили кусок из новой вещи для публикации, где вовсе нет киллеров. Там я говорю о цене человеческих заблуждений. Драматизм этой фабулы не меньший, чем описание поимки преступника.
Корр. - Мировая информационная паутина все более унифицирует жизнь. Теперь севший за компьютер школьник из киргизского села думает и чувствует примерно так же, как его европейский или североамериканский сверстник. При нынешних процессах глобализации удастся ли сохранить самобытность культур, уникальность традиций и мироощущения?
Ч.А. - Думаю, что это возможно. Уже сейчас, пользуясь плодами унифицированной европейской культуры, Узбекистан остается Узбекистаном, Казахстан - Казахстаном. Киргизию вы тоже не спутаете с Европой. Не следует полагать, что сохранить лицо удастся, лишь оставаясь вдали от современной цивилизации. Граждане в западных странах, несмотря на то что давно пользуются одинаковыми кухонными комбайнами, говорят на разных языках, поют разные песни, любят разное кино.
Корр. - Кстати, о кино. Вам довелось этим летом возглавлять жюри Московского международного кинофестиваля. Кажется, у вас должен был быть нагрудный знак председателя из чистого золота. Бишкекчанин Залкар Анарбаев спрашивает, что с ним сделали потом - сдали как казенный инвентарь или оставили на память?
Ч.А. - Этот медальон на цепи временного пользования, он переходит из рук в руки. Когда Никита Михалков вручал его мне, он в шутку сказал, что это символ власти. И я в том же тоне ответил: "Ну, наконец-то".
Корр. - Многие читатели "Российской газеты", узнав о том, что ваш сын Аскар назначен министром иностранных дел, интересуются, какими стали ваши взаимоотношения, коль вы как посол Киргизии в странах Бенилюкса формально его подчиненный?
Ч.А. - Субординацию, конечно, соблюдать надо. Хотя у нас дома формализм не в почете. Главное, что мы делаем общее дело. Разводить семейственность или преследовать корпоративные интересы ни сыну, ни мне попросту некогда.
Корр.- А что вам дает пребывание в Европе?
Ч.А. - Так случилось, что мой XX век выпал на советскую эпоху, когда мы жили весьма изолированно. Была в этой жизни определенная ограниченность в убеждении, что вся правота на нашей стороне. Сейчас у меня есть возможность сравнить, сопоставить то, что имели, с тем, что есть. Диапазон видения неизмеримо расширился. Необходимо это человеку? Да. А человеку пишущему - тем более. Ибо мастерство заключается и в том, чтобы в небольшом эпизоде суметь вместить все знание о мире. При всем том я вовсе не отдаляюсь от родной стихии. Как бы ни была хороша Европа, душа моя, особенно когда бываю в Москве, будто окунается в теплое море. Поэтому, когда я говорю, что Евразия - наш континент, я вкладываю в это смысл общего понимания и чувствования.
Корр.- Сейчас вас, похоже, больше печатают и читают на Западе, чем в ближнем зарубежье. Чем это вызвано?
Ч.А. - На Западе - да, не жалуюсь на судьбу - издают и переиздают мои книги.
Корр.- А на что жалуетесь?
Ч.А. - Не успеваю с новыми произведениями. Во-вторых, наши издатели изменились. Раньше звонили, ждали, когда что-то произведешь на свет. Теперь они поглощены иной страстью: хватаются за авторов-штамповщиков, которые быстро что-то лепят. И довольны - деньга идет. Еще не насытились быстрой наживой, которую дает рынок, в том числе в области книгопечатания.
На Западе тоже гоняются за бестселлерами-однодневками, но поскольку там это было всегда, сложился и устойчивый интерес определенной части публики к высокой литературе. У нас пока, образно говоря, все едут в одном метро - и те, кто мучается над белым листом, чтобы не лгать, не опошлять, и те, кто не обременяет себя подобными обязательствам перед будущими читателями.
Но мне все кажется, что завтра утрясутся проблемы, рассеются тучи над моей республикой и я смогу по-настоящему засесть за работу.
Публикацию подготовила Элла ТАРАНОВА 28 октября 2002 г., No 204 (3072)
|