Когда мак рентабельней пшеницы

Правительство Карзая ведет вялую борьбу с доходным, но преступным бизнесом. Создается впечатление, что все эти попытки обречены на провал.
За последнее время в Афганистане резко возросло производство наркотиков. За проданный 1 кг вязкого зелья, который представляет собой опиум-сырец, крестьяне получают около 240 долларов. Продают при любой возможности: на базарах, на дорогах, проезжим таджикам, с которыми затем опиум через горные перевалы попадает на территорию республик СНГ. Урожай с 3 га приносит в среднем 18 тысяч долларов, что составляет примерно 50 годовых зарплат афганского учителя. "Джерип" - своеобразная единица площади в Афганистане, что-то коло 1/5 гектара. С 1 джерипа получают примерно 5 кг наркотиков. Кроме того, из семян мака получаю опийное масло, не являющееся наркотическим продуктом, которое в Афганистане повсеместно употребляется в пищу. Таким образом, выращивание наркотиков - выгодное дело, учитывая повальную нищету населения. Людям ничего иного не остается, как с головой уходить в преступный, но весьма выгодный бизнес. Рис в Афганистане не растет. А пшеница слишком дорога. Иного выбора нет.

Наркобизнес в стране шагает вперед семимильными шагами, нацелившись на российский, европейский и американский рынки. Разумеется, прогрессивное человечество и американцев в том числе никак не заподозришь в пособничестве наркоторговле. И, напротив, исламские фундаменталисты приветствуют распространение наркотиков среди "неверных". Однако факт остается фактом. Здесь же потенциальный источник угрозы безопасности РФ, поскольку Россия - не только перевалочный пункт для наркодилеров на их пути к европейским рынкам сбыта смертоносного зелья, у нас в стране оседает значительная часть этой заразы.

Эксперты ООН по контролю за распространением наркотиков (UNDCP) подсчитали, что только опийный мак выращивается в Афганистане на площади от 45 до 65 тысяч гектаров. И не только в южных провинциях, где войска Северного альянса натолкнулись на мощное сопротивление пуштунских плен. Там как раз процветает наркобизнес. Только в северной провинции Бадахшан, по результатам последних данных комиссии по контролю за наркотиками, выявлен рост маковых полей в последние два года на 239%.

Надежда на то, что присутствие международных сил на территории Афганистана отпугнет наркоторговцев и производителей опиума, уже сейчас иллюзорна. Эксперты оценивают урожай опиума в первый год "освобожденного" Афганистана в размере около 1 миллиарда долларов. Это составляет почти 2/3 общемирового опиумного рынка.

Под давлением мирового сообщества правительство Карзая одним из первых декретов поставило производство наркотиков вне закона. "Мы ни в коем случае не намерены допускать распространения наркоторговли", - заявил президент страны и спешно учредил собственную комиссию по борьбе с опиумной торговлей. Комиссия, которую возглавил Абду Хан Эллахи, имела некоторый успех: в Бадахшане было уничтожено несколько полей с маком. О результативности комиссии, по крайней мере на первых порах, свидетельствует тот факт, что с момента начала ее деятельности цены на опиум-сырец в стране подскочили на 50%.

Исполнение запрета на выращивание мака - своеобразный тест на дееспособность для правительства Карзая. Сам Карзай видит себя противостоящим многоголовой гидре. Во-первых, президент Кабула (именно так его правильнее называть, поскольку реальная власть Карзая ограничивается столицей) может "пострадать" от поголовной нищеты народа, которому не по карману даже элементарный набор продовольственной корзины. Против президента и климат страны - засушливая почва не располагает к земледелию, хорошо в Афганистане растет только мак. В-третьих, против него местные так называемые полевые командиры, которые живут в основном от продажи опиума, и международная наркомафия, наркокурьеры, которой везут из Афганистана опиум на российский, европейский и американский рынки. Карзай фактически попал в "клещи", поскольку понимает: слишком вялые действия раздражают мировое сообщество, от милостей которого он зависит на 100%, а слишком активные меры озлобляют могущественных провинциальных полевых командиров и нарушают и без того хрупкое равновесие в раздираемой гражданской войной стране.

По требованию комиссии крестьяне обязаны предоставлять сведения о площади, отводимой под "сельхозкультуры", и что за культуры они высевают. Ясно, что большинство крестьян в Бадахшане да и других провинциях страны дают недостоверные данные. Некоторые используют хорошие связи с местными полевыми командирами, другие - связи в комиссии. Так или иначе, люди всеми способами стараются уйти из-под контроля, дабы в новом сезоне вновь посеять запретные семена. К тому же в северных районах Афганистана машины контролеров мало подходят для горных троп, для которых идеально приспособлены ослы наркокурьеров. Поэтому в отдаленных горных селениях поля колосятся вовсю, а крестьяне часто и не слышали ни о какой комиссии.

Цветущие красно-лиловые поля простираются на север до самой таджикской границы. На каменистых тропах появляются верховые афганцы с дозами опия-сырца и предлагают свой товар всякому проезжему. В селениях люди за чашкой зеленого чая празднуют богатый урожай мака, благодаря которому они смогут погасить долги прошлого года. На базарах Афганистана торговцы охотно доверяют товары крестьянам под залог еще не собранного урожая, поскольку все хорошо знают друг друга и возможности каждого, у кого "чего и сколько" зреет на полях.

От эйфории вернувшегося к жизни Кабула в провинции нет и следа: не только сотни километров отделяют распоряжения центрального правительства в Кабуле от глав местных администраций, но и непроходимые дороги, никому не подчиняющиеся банды и прочие "прелести" не успевшей остыть от войны страны. Сюда же следует приплюсовать абсолютную нищету основной массы населения (люди живут с молока 2-3 коз и урожая маковых полей).

В результате всего этого афганцы не в восторге от развернутой кампании против наркотиков в стране. Но людям необходимо не просто уметь объяснить, что опиумное "спасение" для афганцев - это одновременно смерть для миллионов в остальном мире. Надо дать им что-то взамен. "Американцы продумывают план освоения лунной поверхности, а до того, что кто-то рядом с ними, на одной планете, терпит страшную нужду, им мало дела", - справедливо полагают простые афганцы. Поэтому запрет на торговлю наркотиками держится всего несколько недель непосредственно после сбора мака, затем все встает на круги своя. Люди ждут, что центральное правительство в Кабуле предоставит серьезную программу по возрождению сельского хозяйства, а не репрессивные меры против производителей мака. Пока же никаких перемен ожидать не приходится.

Еще один минус нынешним властям в Кабуле - их неспособность в данный момент оплатить труд бюджетников. Жалование учителя или же чиновники местных администраций не получают по полгода и более. Нерегулярно деньги доставляют вертолетами, иного средства для их доставки в горные районы просто не существует. Поэтому единственно стабильным заработком для них остается выращивание мака, против чего собственно и борются центральные власти.

Бадахшан сегодня является стартовой площадкой, с которой опий-сырец отправляется сначала в Таджикистан, а затем - далее в республики СНГ. Всего около 70% урожая идет в международные наркокартели через так называемый "северный раут": из Афганистана через Пяндж, затем по территории Таджикистана в Россию и ее "европейские ворота" - Москву и Санкт-Петербург. После чего наркотическое зелье частично растворяется в России, а частично попадает в страны Европейского Союза и США.

Очевидно, что для успешной борьбы с наркоторговцами необходимо объединение усилий всего международного сообщества и прежде всего России, США и ЕС. При этом усилия эти должны быть сосредоточены не только на борьбе с наркоторговцами и наркокурьерами, но и на устранение условий при которых крестьяне охотно выращивают мак.

Вячеслав ПЕТРОВ

30.10.2002