Возвращение из ада

Владимир Коваленко вернулся из чеченского плена домой в Алматы вчера. Накануне он позвонил из Москвы друзьям в Казахстан и попросил оградить его "от излишнего внимания со стороны прессы". Говорил, что очень устал и мечтает о том, чтобы хотя бы первые дни была возможность посвятить семье: маме, жене и детям.

В аэропорту бывшего заложника "Норд-Оста" друзья встречали крепкими рукопожатиями, дежурных вопросов, типа "какие муки испытывали от воздействия газа и как относитесь к террористам-захватчикам", задавать было некому. И слава Богу. К отеческому дому ехали, глядя сквозь лобовое стекло на обалденный осенний пейзаж, и наслаждались тишиной. Пережив состояние клинической смерти, Владимир Коваленко стал смотреть на жизнь иначе. Рассказывал о московских событиях без особых эмоций. Говорил ровным голосом, без надрыва и упреков в чей-либо адрес. Рассуждал о деталях захвата бандитами театрального центра взвешенно, как и подобает настоящему мужчине.

- Когда во втором акте на сцену ворвались вооруженные люди в масках, я подумал, что это налоговая полиция проводит внезапную операцию или, на худой конец, по задумке сценаристов каскадеры пугают зрителей ради полноты ощущений, - вспоминает Владимир Коваленко. - Вызваниваю по "сотке" московского друга, который побывал на мюзикле раньше меня, и спрашиваю его о том, было ли что-нибудь подобное при нем? На что получаю категоричный ответ: мол, в своем ли я уме. А когда спустя несколько минут люди в черных одеждах стали вносить в зал взрывчатку, понял, что каша заваривается наикрутейшая.

По воле случая Коваленко оказался в самом центре зрительного зала: 9-й ряд, 20-е место. Пятидесятикилограммовый фугас, которым террористы планировали уничтожить большинство заложников, находился у него под боком.

- Контакты от главного взрывного устройства были в руках родственницы Бараева, - продолжает Владимир. - Она вела себя очень сдержанно. Не нервничала, не психовала, не впадала в транс. Говорила, что им терять нечего и они действительно готовы все как один взлететь на небеса вместе с заложниками, если их условия не будут выполнены.

По словам Владимира, боевиков очень раздражал прямой эфир. Телевизоров в театральном зале не было, но радиоприемники имелись почти у всех камикадзе.

- Особенно много искажений реальной обстановки было в первый день, - утверждает Владимир. - Например, когда СМИ непонятно по какой причине умолчали о том, что боевики выпустили нескольких детей, Бараев вышел на сцену и провел с залом "разъяснительную беседу" о том, какая, мол, продажная в России пресса. Потом ему позвонил Немцов. Вероятно, просил выпустить хотя бы часть заложников. Бараев в разговоре с ним даже сорвался на крик. Пригрозил, что больше из театра никто не выйдет...

Сотовыми телефонами, как рассказывает Владимир, заложники могли пользоваться почти двое суток. У многих быстро садились аккумуляторы. Необходимо было экономить питание. Когда Бараев отдал распоряжение "сотки" сдать, начались нервные срывы. Впрочем, до последнего мобильным телефоном могла пользоваться только девушка, представившаяся журналисткой. Ей боевики предлагали найти контакт с переговорщиками, которые могли бы повлиять на затягивающийся процесс. Несмотря на то, что в зале находились люди, способные, как говорится, "без стука входить во властные кабинеты", амбициозная журналистка никому не позволяла воспользоваться своим телефоном.

- Она отшивала всех, кто хотел помочь. Был еще один момент, когда пресса могла навредить капитально. Когда по радио прошла информация о том, что в зале находится полковник ФСБ с женой, террористы бросились по залу проверять документы. Искали фээсбэшника по рядам. Шерстили всех. Потом действительно обнаружили на полу под креслом полковничьи корочки. Оказалось, что офицер ФСБ был по национальности грузином, и его как представителя Кавказа отпустили сразу же после захвата. Террористы от такой досадной ошибки были в шоке. Следующий прокол СМИ допустили, когда стали в прямом эфире транслировать все, что происходит перед зданием театра. Увидев передвижение спецназа, бандиты засуетились. Стали принимать ответные меры. Прибежал Бараев, стал отдавать боевикам какие-то распоряжения. Запретил заложникам передвигаться по залу. Сразу все походы в оркестровую яму (туалет) прикрыли…

- Наивысшее напряжение пришлось на третьи сутки. Все были ужасно вымотаны. Боевики нервничали. Оружие сняли с предохранителей. Я почувствовал приближение развязки. Надел ботинки, пиджак. В общем, приготовился к штурму...

Большинство людей почувствовали, как в зал стал поступать усыпляющий газ, но "вырубились" мгновенно. Коваленко очнулся в больнице. Сильно болело горло. Потом Владимиру рассказали почему: оказывается, больным засовывали в горло резиновые трубки и проводили искусственную вентиляцию легких.

- Я преклоняюсь перед медперсоналом московских больниц. Врачи, на мой взгляд, делали все для спасения людей. Лекарств в больницу всяких навезли огромное количество. Уколы делали, анализы брали. Соки и минералка в палатах не переводились…

Умирали, по мнению Владимира, в основном те из заложников, кто страдал хроническими болезнями или перенес инфаркт.

И еще об одном скажу, хотя язык не поворачивается даже произнести это слово. Владимир Коваленко не хотел заострять на этом ужасающем по своей сути факте внимания, но что есть, то есть. Среди милиционеров, ринувшихся в зал после того, как спецназ завершил операцию и стихла стрельба, было поймано немало мародеров. Российская пресса вскользь тоже об этом писала. Альфовцы сворачивали скулы на месте каждому, кто был застигнут с поличным, и все равно без "зачистки" дамских сумочек и портмоне не обошлось.

- У меня кто-то снял с руки золотые часы… да и черт с ними, с часами, - говорит Владимир Коваленко. - Противно, конечно, и обидно, ведь большинство-то отнеслось к нашему горю по-людски. Но, как говорится, в семье не без урода. Бог им судья. Теперь надо думать о другом…

Подъехали к дому. Дверь сыну открыла Александра Михайловна. Обняла, заплакала. Прижалась к сыну и не хотела отпускать от себя ни на секунду.

- Как долго, родной мой, я тебя ждала…

Владимир СЕВЕРНЫЙ. Алматы - Москва - Алматы
N 208 (15121) от 02.11.2002