Началась ли история опять?
Фрэнсис ФУКУЯМА
(фото на афганской границе, 1980)

Мировая политика после 11 сентября резко переключает обороты. В эпоху dot-com (которая сегодня кажется старым добрым временем) Америка была на ходу. Коммунизм, последний серьезный соперник либеральной демократии, потерпел крушение, так же как фашизм и абсолютизм до этого, американская экономика демонстрировала выдающиеся темпы роста, а демократические институты, казалось, добивались успехов по всему миру. Как говорили, технологии сделали "глобальную деревню" более реальной, а традиционные национальные государства менее соответствующими времени.

Сегодня все выглядит по-другому. США разгромили "Талибан" и продолжают войну с "Аль-Каидой" в Афганистане после получения беспрецедентного удара по своей собственной территории, а теперь готовы приняться за Ирак. Большое число мусульман открыто выступает против США, а странам по всему миру приходиться выбирать между сторонами в этой борьбе. Проблемы безопасности подсыпают песок в двигатель современной экономики, которая зависит от открытости границ и свободы передвижения людей и товаров.

Что же происходит? Наблюдаем ли мы начало длительного "столкновения цивилизаций", в котором Запад противостоит исламу, конфликт, который безжалостно распространяется из афганского болота, охватывая все большие территории? Будут ли те же самые технологии, которые, казалось, содействовали распространению демократии, - самолеты, небоскребы и биологические лаборатории, повернуты против нас таким образом, что мы не сможем полностью предотвратить это? Или же текущий конфликт сойдет на нет, и вернется старый мир все более интегрированной глобальной экономики, как только мы избавимся от Усамы бен Ладена и террористических сетей?

Более десяти лет назад я утверждал, что мы достигли "конца истории": не то чтобы исторические события больше не происходят, но история, понимаемая как эволюция человеческих обществ через различные формы правления, достигла своей кульминации в современной либеральной демократии и рыночном капитализме. На мой взгляд, эта гипотеза остается верной, несмотря на события 11 сентября: модернити, представленная США и другими развитыми демократиями, останется доминирующей силой в мировой политике, а институты, олицетворяющие основные западные принципы свободы и равенства, продолжат распространяться по всему миру.

Атаки 11 сентября - удар отчаяния против современного мира, который представляется скоростным грузовым поездом тем, кто не хочет на него попасть. Но нам необходимо серьезно присмотреться к вызовам, перед которыми мы стоим. Движение, которое в состоянии нанести огромный ущерб современному миру, даже если оно представляет лишь небольшое число людей, ставит пред нами серьезные вопросы о жизнеспособности нашей цивилизации. Наличие оружия массового уничтожения в руках ожесточенных антиамериканских или антизападных сил и его возможное применение становятся реальной угрозой. Ключевой вопрос, который встает перед американцами по мере продолжения этой "войны" с терроризмом, заключается в том, насколько глубок этот фундаментальный вызов, какого рода союзников он может привлечь и что мы должны сделать, чтобы противостоять ему.

Столкновение цивилизаций

Знаменитый политолог Самуэль Хантингтон утверждает, что текущий конфликт может вылиться в "столкновение цивилизаций", один из тех культурных конфликтов, которые, как он предсказывал несколько лет назад, окажут разрушительное воздействие на мир в период после Холодной войны. В то время как администрации Буша и Блейра корректно настаивают на том, что война идет против террористов, а не между Западом и исламом, очевидно также наличие здесь и культурных аспектов.

Американцы склонны считать, что их институты и ценности: демократия, индивидуальные права, главенство закона и благосостояние, основанное на экономической свободе, - представляют собой универсальные цели, которые будут разделять люди всего мира, если им предоставить такую возможность. Они склонны думать, что американское общество является привлекательным для людей всех культур. Миллионы иммигрантов из стран по всему миру, которые "голосуют ногами" и переезжают в Америку и другие развитые государства, кажется, подтверждают этот факт.

Но события после 11 сентября ставят под сомнение такие взгляды. Мохамед Атта и несколько других воздушных террористов были образованными людьми, которые жили и учились на Западе. Но они не только не были очарованы Западом, но даже испытывали отвращение то того, что видели, достаточное, чтобы направлять самолеты на здания и убивать тысячи людей, среди которых они жили. Для Усамы бен Ладена и поддерживающих его исламских фундаменталистов культурные различия представляются абсолютными. Неужели только наша культурная близорукость заставляет нас думать, что западные ценности потенциально являются универсальными?

Логика истории

На самом деле, существуют основания для того, чтобы считать, что западные ценности и институты в значительной мере приемлемы для многих, если не для большинства, незападных народов. Это отнюдь не означает отрицания исторической связи и демократии, и капитализма с христианством или того факта, что демократия имеет свои культурные корни в Европе: как отмечали философы от Алексиса де Токвиля и Георга Гегеля до Фридриха Ницше, современная демократия - это секуляризированная версия христианской доктрины о всеобщем равенства людей.

Но западные институты, равно как и научный метод, который был открыт на Западе, обладают универсальной применимостью. Существует глубинный исторический механизм, который ведет к долгосрочной конвергенции поверх культурных границ: во-первых, наиболее сильно в экономике, затем в сфере политики, и наконец (в наиболее отдаленной перспективе) - в культуре. В первую очередь этот процесс движется вперед благодаря современной науке и технологиям, способности которых создавать материальное богатство и орудия войны настолько велики, что делают науку и технологии необходимыми для всех обществ. Технология полупроводников или биомедицина имеет ту же ценность для мусульман или китайцев, что и для Запада, а необходимость овладеть технологиями предопределяет заимствование особых экономических институтов, таких как свободные рынки и главенство закона, которые обеспечивают рост. Современные ориентированные на технологии рыночные экономики преуспевают на основе индивидуальной свободы - то есть системы, в которой скорее индивиды, а не правительства принимают решения о ценах или процентных ставках.

Экономическое развитие, в свою очередь, ведет к либеральной демократии - не неизбежно, но достаточно часто для того, чтобы корреляция между экономическим развитием и демократией составляла один из немногих общепризнанных "законов" политической науки. Экономический рост приводит к возникновению среднего класса с правами собственности, сложного гражданского общества и более высокого уровня образования для поддержания экономической конкурентоспособности. Все эти факторы вместе создают благодатную почву для требований демократического политического участия, которые при известных обстоятельствах институционализируются в демократическом правлении.

Культура - религиозные верования, социальные привычки, старинные традиции - последняя и наиболее слабая область конвергенции. Общества совсем не склонны расставаться с глубоко укоренившимися ценностями, и было бы весьма наивно думать, что американская популярная культура, со всей своей соблазнительностью, вскоре распространится по всему миру. На самом деле, распространение Макдональдсов и Голливуда по всему миру вызвало значительную ответную реакцию против самой перспективы глобализации.

Но хотя в современных обществах остаются культурные различия, они обычно концентрируются вне политики и относятся к сфере частной жизни. Причина этого проста: если политика основывается на чем-то таком, как религия, то никакого гражданского мира никогда не будет, потому что люди не могут придти к соглашению по фундаментальным религиозным ценностям. Секуляризация - относительно недавняя тенденция на Западе: христианские короли и религиозные лидеры в Европе обычно утверждали свои религиозные верования и подвергали гонениям инакомыслящих. Современное секуляризированное демократическое государство возникло из кровавого религиозного конфликта в Европе XVI-XVII веков, в котором различные христианские группы безжалостно уничтожали друг друга. Разделение церкви и государства стало компонентом модернизации именно из-за необходимости гражданского мира - поразительный тезис, который выражался такими философами, как Гоббс и Локк, в великой традиции, достигшей своей кульминации в американской Декларации независимости и Конституции [США].

Глубинная логика модернизации предполагает, что западные ценности являются не просто результатом западного христианства, но олицетворяют собой более универсальный процесс. Теперь мы должны ответить на вопрос: существуют ли в мире культуры или регионы, которые будут сопротивляться или же окажутся невосприимчивыми к процессу модернизации?

Запад и остальные

Если мы обратимся к Азии, то здесь трудно обнаружить непреодолимые культурные барьеры для модернизации. Бывший премьер-министр Сингапура Ли Кван Ю доказывал, что существуют "азиатские ценности", которые поддерживают авторитаризм, а не демократию, но за последние годы Южная Корея и Тайвань проводили демократизацию по мере того, как становились богаче. Индия, без сомнения, является успешной демократией со времени обретения независимости в 1948 году, а недавнее вступление на путь экономических реформ может помочь ей преодолеть бедность.

В Латинской Америке и бывших коммунистических государствах Европы о культурных барьерах говорят меньше: здесь проблема скорее в неудачных формах процесса модернизации, нежели в том, что люди не удовлетворены целями модернизации. Черная Африка испытывает множество проблем, от СПИДа до гражданских войн и недобросовестных правительств, но и здесь трудно предположить, каким образом различные культурные традиции могут помешать модернизации обществ, если они смогут действовать вместе в других вопросах.

Ислам является единственной основной мировой культурой, которая, возможно, сопротивляется модернити на глубинном уровне. При всей своей мудрости мусульманские общества могут похвастаться только одной работающей демократией (Турция) и не демонстрируют таких экономических прорывов, как Корея или Сингапур. Однако важно быть точным в определении того, в чем состоит основная проблема.

/продолжение следует/
"Policy", June-August 2002
6.11.2002