Ниязов и его команда против народа целой области
Причины социальной и экономической деградации Ташаузского велаята Туркменистана

Палташ Аширмедов, Емуд Душемов, Какыш Арзымедов (Ташауз – Красноводск – Ашхабад),

Ташаузский велаят занимает особое место и в истории, и в современной жизни Туркменистана. Достаточно сказать, что Куняургенч – это одна из признанных мусульманских святынь. И не только потому, что здесь самый высокий в Центральной Азии минарет, который является уникальным в своем роде сооружением, считающимся мировым достоянием. Здесь захоронено 360 исламских святых, направленных пророком Мухаммедом распространять свет и учение новой религии. И именно здесь возник духовный и научный центр, оказавший огромное влияние на последующее развитие всей Азии, и славившийся своими учеными и поэтами. Вспомните Аль-Хорезми, Бируни, Абу-Али ибн Сина Авиценну, работавших в разное время в Куняургенче. Здесь возникла мощная хорезмийская цивилизация, превратившая пустынные земли в процветающий оазис с высокоразвитой культурой земледелия и ирригации. Вот какую запись оставил в своем дневнике известный арабский путешественник ибн Батута, посетивший Куняургенч в 1333 году: "… Это один из самых больших, значительных и красивых тюркских городов, богатый славными базарами, просторными улицами, многочисленными постройками, отборными красотами". Но, увы, теперь это все далекая история.

Впрочем, после 11 лет ниязовской независимости, даже советская история края, который был одним из основных производителей хлопка-сырца в Туркменистане, воспринимается, как легенда, как сказка о счастливой зажиточной жизни. Ташаузский велаят сегодня разорен дотла, а трудолюбивый и талантливый народ превращен в нищую, забитую и бесправную людскую массу. В этом году впервые в Ташаузе люди задались вопросом: как нам выжить в предстоящую зиму? И дело не в том, что нет света или тепла, хотя и со светом, и с теплом, а, особенно, с водой проблемы перешли в разряд хронически нерешаемых. Дело в том, что подавляющее большинство населения велаята теперь не только лишено возможности заработать хотя бы какие-нибудь средства (здесь самый высокий уровень безработицы в Туркменистане – свыше 70 процентов). Теперь почти все население – должники Ниязова, его абсурдной аграрной политики. В этом году, как и по всему Туркменистану, хлопка в Ташаузе нет.

Должниками люди стали не потому, что не умеют работать или не знают, как выращивать хлопок. Они-то как раз это все знают и умеют. Это они, их отцы и деды, несколько поколений осваивали новые земельные массивы, строили каналы и дренажи, адаптировали и выводили приспособленные для здешних условий сорта хлопка. Но в ниязовский "золотой век" их заставили выполнять совершенно абсурдные, пагубные приказы диктатора, ничего не смыслящего и ничего не понимающего ни в сельском хозяйстве, ни в жизни туркменских крестьян, приказы, разрушившие всю агротехническую инфраструктуру, загубившие огромные площади окультуренной земли. И делалось это идиотически целенаправленно, через аресты и насилие руками спецслужб и полиции на протяжении всех последних лет. В итоге, в этом году, вместо 560 тысяч тонн хлопка, даже согласно официальным сводкам собрано немногим более 80 тысяч тонн. А в реальности – 40 тысяч тонн. Это значит, что крестьяне, которым буквально насильно раздавали кредиты под будущий урожай, расплатиться с государством не смогут. Как жить?

Сегодня во всех восьми районах велаята остановились хлопкоочистительные заводы. Впервые за пятьдесят лет своей истории встал самый крупный в стране масло-экспеллерный завод в городе Ташаузе. А ведь во всем велаяте, кроме этих предприятий, больше ни одного мало-мальски серьезного производства нет. Жизнь остановилась. Словно смерч прошел по каждому селу. Такого еще не было. Никогда.

Нет хлопка, нет кормов. И люди стали резать домашний скот – это единственный способ выручить хоть какие-то деньги на базаре. Потому что резко выросли цены на хлопковое масло, а за ними и на все остальное. При этом речь идет только о том, чтобы найти деньги на пропитание. На лекарства, на другие нужды денег уже не будет. Кто знает, сколько в эту зиму умрет новорожденных, больных и старых, которым уже некому протянуть руку помощи?

Мы нисколько не сгущаем краски, более того, многого не договариваем, потому что рассказать обо всех бедах и несчастьях, обрушившихся на Ташаузский велаят, да и всех остальных жителей Туркменистана в "золотом веке", просто невозможно. Но все же, север страны, отгороженный от остального Туркменистана по изуверской воле диктатора полицейскими кордонами и контрольно-пропускными пунктами Министерства национальной безопасности, превратился действительно в особую зону абсурда и чиновничьей вакханалии ниязовского режима.

Когда свыше миллиона людей стонут от нищеты и бесправия, небольшая кучка ниязовских ставленников утопает в роскоши. Во истину пир во время чумы! Хяким велаята Хабибулла Дурдыев, открыто называющий себя сыном Ниязова, превратил весь край в свою собственную вотчину. Ну точь-в-точь, как Туркменбаши всю страну. Он самолично устанавливает размеры взяток за назначения на любой пост. И все это знают, все это в открытую. Первым его назначенцем после вступлениея в должность хякима стал директор масло-экспеллерного завода. Стоило директорское кресло 100 тысяч долларов США Х. Дурдыеву, плюс еще 100 тысяч тогдашнему министру пищевой промышленности Какаджану Овезову. Далее было еще много указов о назначениях на различные посты, подписанных хякимом Х. Дурдыевым. Один из последних – о новом начальнике велаятского производственного объединения хлебопродуктов. Это решение принесло Х. Дурдыеву уже 250 тысяч долларов. А предыдущий начальник этого объединения получил 10 лет тюрьмы за попытку вскрыть махинации хякима с зерном.

За время работы хякимом Х. Дурдыев трижды менял начальников велаятской нефтебазы, естественно, каждый раз за установленную цену. Сегодня Х. Дурдыев лично контролирует каждый литр бензина, поступающий в велаят, и определяет "черную" цену. На бензоколонках в Дашогузе висят таблички – "бензина нет", и тут же, на этих же самых бензоколонках бензин реализуют канистрами по цене в три раза выше официально установленной.

Здесь будет уместным взглянуть на личность хякима Х. Дурдыева несколько внимательнее. Он представляет собой именно тот тип людей, которых Ниязов специально отбирает для реализации своих планов. В советские времена Х. Дурдыев был малозаметным комсомольским функционером мелкого пошиба, который путем интриг и лизоблюдства дополз до поста главного комсомольского вожака республики.

С объявлением независимости Х. Дурдыев немедленно окунулся в пропагандистскую ниязовскую пучину. Заслужив доверие нового "независимого" руководства, благодаря своей беспринципностьи и готовности на все, получил пост главного таможенника Туркменистана. Это при нем Туркменистан превратился в транзитную зону для афганских наркотиков. Позже Ниязов назначил его министром хлебопродуктов. За год работы, участвуя в реализации ниязовской программы "Зерно" Х. Дурдыев на взятках и махинациях по закупкам нажил целое состояние. И через год – он уже хяким Балканского велаята, где усроил такой беспредел, что несчастные люди такого себе и представить не могли. Прославился он также тем, что на всевозможных велаятских совещаниях безапелляционно заявлял: "Ваш велаят папа мне подарил!" Еще через год Х. Дурдыев был назначен хякимом Дашогузского велаята и вновь принялся уничтожать и разорять доверенную ему землю с ниязовской яростью и изуверством.

Так же, как и Туркменбаши, Х. Дурдыев подыскивает в подручные себе подобных. Тот же директор масло-экспеллерного завода Д. Байгельдыев – бывший его подчиненный и бывший первый секретарь обкома комсомола. Нынешний управляющий делами ташаузского хякимлика – бывший "кассир" Х. Дурдыева в министерстве хлебопродуктов, некто Сарыханов, человек, от которого отказался даже родной отец. А на должности районных руководителей велаята, за соответствующую мзду, Х. Дурдыев рекомендовал таких людей, что столь безграмотного, алчного и беспринципного состава руководителей в Ташаузе не видели никогда.

Х. Дурдыев называет себя внебрачным сыном Туркменбаши. Как бы там ни было, он на самом деле – плоть от плоти порождение башизма. Он даже мимику и ужимки Ниязова копирует с пугающей точностью. И даже в чем-то уже превзошел своего прародителя. Если Ниязов, например, входя в кабинет, снимает пиджак, то Дурдыев скидывает и ботинки. Он многих заставил поверить в свою близость с ниязовским семейством. Не скрывая, рассказывает Х. Дурдыев о том, как поддерживает связи со своим "сводным братом" Мурадом Ниязовым, финансируя его бизнес.

Видимо на правах родственника, этот ублюдок с недавних пор стал позволять себе даже критиковать Ниязова. Мало кто знает, что, будучи министром хлебопродуктов, Х. Дурдыев презрительно отзывался о ценовой политике, проводимой Баши. Для него назначенные Ниязовым цены на хлебопродукты, были слишком низкими, не дающими простора для многомиллионного воровства.

Деньги и взятки, которые крутятся в ниязовском окружении, возникают не из воздуха. Ниязов и его клика присваивают себе то, что произведено народом – на буровых, в полях, в цехах. Это Ниязов и его режим ввергают людей в нищету, обкрадывая и унижая их, издеваясь и обманывая. Ложь, лицемерие и воровство – сущность ниязовского режима.

В конце сентября Ниязов самолично приезжал с инспекцией в Ташауз. Приезжал, потому что испугался – ситуация дошла до взрывоопасного предела, люди стали поднимать головы и выступать против власти. То, что сегодня происходит в Ташаузе, – закономерный итог политики ниязовского режима по отношению к своему народу. Но Ниязов должен понять, что народ уничтожить нельзя. Народ сам сбросит самого диктатора и его приспешников. Ниязов очень этого боится, и не хочет верить в то, что туркменский народ способен постоять за себя. Но это не важно. Важно, что сам народ уже в это поверил.
11.11.2002