НАТО И ЕГО ПАРТНЕРЫ
Сердар МУРАДОВ

Завершившийся в Праге Саммит Совета Евроатлантического партнерства (СЕАП) был призван продемонстрировать миру меняющееся лицо этой организации и подчеркнуть ее все менее "блоковую" направленность. Действительно, хотя НАТО и остается военным костяком СЕАП, "милитаристов" в привычном понимании, похоже, в Совете становится все меньше и меньше. Что, свою очередь, все больше и больше вызывает предрасположенность к участию в его деятельности стран, по традиции весьма сдержанно относящихся к международным военно-политическим структурам. Показателен в этом смысле уровень представительства на встрече убежденных "нейтралов": европейских – Австрии, Швейцарии, Швеции, Ирландии, азиатского – Туркменистана, приславших в Прагу высокопоставленные делегации на уровне глав дипломатических и оборонных ведомств.

Евроатлантическое сообщество меняет свои ориентиры, все более соотнося их с ориентирами сообщества мирового. Атлантический эгоцентризм трансформируется в евроазиатский глобализм (не путать с "евразийством" в стиле г-на Дугина), и дебютанты данного процесса не видят в нем для себя ничего плохого. Идеологическое противостояние кануло в Лету, новые партнеры НАТО, в том числе и на постсоветском пространстве, все более осознают перспективность сотрудничества с этой организацией на основе совпадения стратегических целей – обеспечения безопасности и стабильности, борьбы с международным терроризмом, политическим и религиозным экстремизмом, противодействия наркотрафику. Задачи эти – наднациональные, справится с ними не под силу даже такой мощной структуре как НАТО, и потому их реализация требует коллективных усилий, "сложения" потенциалов стран, пусть весьма разных по уровню экономического развития и характеру внутренней общественно-политической структуры, но объединенных общей целью. Все это в полной мере относится к Центральной Азии, с добавлением еще одной, такой существенной цели, как обеспечение безопасного вывода на мировые рынки находящегося в регионе энергетического сырья.

Поэтому создание здесь дуги стабильности является одним из приоритетов мировых политических и финансово-экономических центров. И каждой стране региона, в соответствии с ее возможностями, отводится вполне определенная роль. В отношении Туркменистана она написана без использования военной терминологии. Так сказать, региональное призвание Туркменистана – это особенности его географического положения, огромный ресурсный потенциал и нейтральный статус как гарантия предсказуемости внешнеполитического курса. Совокупность этих факторов делают Туркменистан весьма значимым партнером Евроатлантического сообщества, особенно в нынешних, резко изменившихся условиях. Не случайным на этом фоне выглядит заметная за последнее время актвизация взаимодействия с Туркменистаном со стороны западного политического и военного истеблишмента (визиты Дональда Рамсфельда и Томми Фрэнкса, в ходе которых были предложены конкретные виды сотрудничества с туркменской Пограничной службой и оборонным ведомством тому подтверждение), очевидная поддержка проекта строительства Трансафганского трубопровода, использование "по полной" транзитных возможностей страны, в том числе, в деле оказания гуманитарной помощи Афганистану, расширение взаимодействия по пресечению контрабанды наркотиков из сопредельных государств.

"НАТОвские базы в Средней Азии" - кошмарный сон советских генералов – в Туркменистане не сбылся. Да и не нужно этого, наверное, - военных аэродромов в регионе, как выясняется, и так достаточно. А вот иметь Евроатлантическому сообществу в лице Туркменистана политического и экономического партнера – предсказуемого, не подверженного шараханиям, разделяющего общие цели и осознающего общие угрозы – полезно и перспективно. Тем более что в самом Туркменистане такое партнерство приветствуется.