Первый вице-президент "Казахстан темiр жолы" Канат ЖАНГАСКИН: "Национальная компания должна приносить не меньше 15-17 процентов прибыли в год"

В марте этого года в национальную компанию "Казахстан темiр жолы" пришла новая команда. Как им работается, что уже сделано, каких результатов ожидать от компании в ближайшем будущем? На эти и другие вопросы "ЭК" согласился ответить первый вице-президент ЗАО "НК "Казахстан темiр жолы" Канат ЖАНГАСКИН

Корр. - Канат Карасаевич, вы пришли в "Казахстан темiр жолы" в составе новой команды в марте 2002 года. Есть чем похвастать? С какими результатами завершит год Казахстанская железная дорога?

К.Ж. - Наш прогноз: производственные планы будут выполнены. Финансовые результаты - положительные. Величина чистого дохода будет кратно больше прошлогодних показателей. В октябре этого года рейтинговое агентство Standard&Poor"S подтвердило кредитные рейтинги ЗАО "Национальная компания "Казахстан темір жолы" на уровне ВВ, пересмотрев при этом прогноз кредитного рейтинга со "стабильного" на "позитивный". Таким образом, кредитный рейтинг КТЖ является самым высоким среди казахстанских компаний. Мы рассчитываем закрепиться на этих позициях.

Корр. - Что сделано за эти месяцы? Предлагаю, по понятным причинам, начать с системы снабжения.

К.Ж.- Согласен. Вообще, тема снабжения - очень щекотливая, и будет трудно убедить вас избавиться от негативных стереотипов ее восприятия. Но я постараюсь. Прежде всего мы упорядочили всю систему материально-технического снабжения. Во-первых, все закупки осуществляются в КТЖ централизованно путем проведения конкурсов. Мы разбили всю номенклатуру закупа по однородности продукции на мелкие лоты. Получилось 937 лотов вместо 11 старых! Подставные компании уже потенциально не смогут разыграть между собой такое количество конкурсов. Ведь пришлось бы вывести в победители 937 подставных фирм, в каждой из которых минимум два работника - директор и бухгалтер, итого больше 1800 человек. Подтасовать итоги такого количества конкурсов практически невозможно.

Далее. Ранее ЗАО "НК "КТЖ" платило так называемый аванс победителю тендера - 30 процентов от суммы договора. Мы предоплату ликвидировали вообще. Более того, сейчас для участия в тендере каждая компания должна заплатить гарантийный взнос в размере 3% от стартовой суммы. И если победитель не выполняет условий поставки, эта сумма остается на счету ЗАО "НК "КТЖ". Раньше участники конкурса предоставляли так называемую банковскую гарантию. Но она действует лишь три месяца, и недобросовестные поставщики могли безнаказанно уклоняться от своих обязательств перед дорогой. Мы ужесточили требования. Теперь все участники тендера должны быть официальными дистрибьюторами заводов-производителей. Они предоставляют ресурсную справку, которая подтверждает, что в случае его победы на таком-то заводе будет изготовлена партия таких-то изделий специально для "Казахстан темiр жолы". Это - еще один кирпичик в фундамент гарантии поставок, ведь мы вышли практически напрямую на изготовителя нужной нам продукции. Кроме того, это позволило нам сбить цену, так как все дистрибьюторы имеют 20-процентную скидку от производителя.

Корр.- Вы говорите, что вышли практически напрямую на производителей. Что это значит?

К.Ж.- Это значит, что многочисленные компании-посредники оказались не у дел.

Корр.- А почему же тогда не напрямую, а "практически" напрямую?

К.Ж.- Это не всегда возможно. Возьмем в качестве примера Нижнетагильский металлургический комбинат. Он "сидит на картотеке". Мы уже забыли, что означает это выражение. Поясню: завод должен бюджету по налогам и прочим платежам. И потому все средства, что поступают на его счет, тут же автоматически снимаются в счет погашения задолженности. И потому с комбинатом работает несколько фирм, которые являются его официальными дистрибьюторами. Подобная ситуация типична для России.

Корр.- А если эта фирма зарегистрирована где-то в оффшорной зоне... Разве это законно?

К.Ж.- Законность этой схемы - вопрос фискальных органов России (кстати, там такая ситуация весьма типична). Наше сотрудничество с такой фирмой абсолютно законно. К конкурсу допускаются все компании, выполнившие условия конкурса, и если компания выиграла конкурс, значит, ее цены ниже, гарантии поставок выше, качество продукции обеспечено. Мы пытались привлечь к участию в тендере сам комбинат, но он наотрез отказывается.

Корр.- Еще бы, денежки-то тут же уплывут со счета!

К.Ж.- Вот именно. Так что приходится считаться с реальностью.

Корр.- Но вернемся к КТЖ. Каковы условия оплаты поставленной продукции?

К.Ж.- DDP.

Корр.- Что это значит?

К.Ж.- Мы перечисляем деньги только по факту поставки - в течение 90 дней с того момента, как изделия попадут на наши склады, где проверят их соответствие тендерным условиям (количество, качество и т.п.) и примут. Только так и никак иначе. Тем самым мы застрахованы от того, что поставщик с нашими деньгами скроется в неизвестном направлении, не исполнив своих обязательств.

Корр.- А если поставщик - неместный, то есть не из Казахстана? Он скроется не только с деньгами компании, но и с деньгами государства - не выплатив налоги.

К.Ж.- Естественно, в этом случае проверяющие снова придут к нам. Поэтому мы внедрили для нерезидентов схему DDU. Условия поставки те же. Но мы оплачиваем ее полной суммой за вычетом всех необходимых налогов. А налоги в бюджет за такого поставщика платим сами. Таким образом, мы застрахованы от того, что он сумеет уклониться от уплаты налогов.

Корр.- Ладно, если вы такие правильные, то почему против вас прокуратура возбуждает дело?

К.Ж.- С чего вы взяли?

Корр.- В газете прочитал.

К.Ж.- Это чепуха. Никакого дела нет и быть не может.

Корр.- Тогда откуда же такая информация?

К.Ж.- Вы знаете, бюджет закупок у ЗАО "НК "Казахстан темiр жолы" составляет 600 млн долларов.

Корр.- Хоть одна из тех фирм, которые посредничали раньше, продолжает сотрудничать с КТЖ?

К.Ж.- Нет. Вы что, они же все были под следствием! Это означало бы запятнать и свою репутацию.

Корр.- А как обстоят дела с импортозамещением? Отечественные производители пользуются льготами.

К.Ж.- Вопрос сложный. 80 процентов того, что нам необходимо, производится в России. Как может отечественный производитель участвовать в конкурсе на закупку, скажем, рельсов, колесных пар, стрелочных переводов, если они делаются в России из российских комплектующих, изготовленных из российского же металла? С другой стороны, я не могу купить ватники для путевых рабочих на "рыбьем меху" только потому, что их предложил отечественный производитель. Это просто нечестно по отношению к нашим рабочим, которые будут в них мерзнуть зимой. Поэтому действует правило: если в изделии не менее 80 процентов комплектующих произведено в Казахстане, притом качество изделия соответствует нашим требованиям, мы его закупаем, даже если его цена на 20% дороже импортного изделия.

Кроме того, наша поддержка отечественного товаропроизводителя заключается в стремлении создать этого производителя. Например, сейчас мы ведем переговоры с американской компанией о производстве в Казахстане цельнолитых колес по технологии "Griffin Wheel". Во-первых, они по качеству выше цельнокатаных из России, во-вторых, собственное производство создаем. Создадим торговый дом...

Корр.- Стоп! Значит, ликвидировав всех посредников, вы создаете нового - свой торговый дом?

К.Ж.- Да нет же! Торговый дом будет не только закупать, но и продавать.

Корр.- Что продавать? Локомотивы или билеты?

К.Ж.- Ни то и ни другое. Вы знаете, например, что наша компания является самым большим ломообразующим предприятием? Вот этот металлолом и будем продавать. Без посредников. Кстати, цельнолитые колеса, о которых я только что говорил, будут изготавливаться именно из нашего металлолома.

Но вообще-то такой жесткий метод, который мы используем, чтобы опустить цену, эффективен до предела, определяемого рентабельностью продаж. Более низкая цена может быть достигнута за счет снижения качества продукции. Цена определяется спросом. Закон РК "О государственных закупках" не позволяет сделать этот выбор между ценой и качеством. Для него существует лишь один критерий - ценовой.

Корр.- Вы хотите сказать, что нужно отказаться от тендеров по закупкам для нацкомпаний?

К.Ж.- Нет. Но закон требует доработки. Мы посчитали, и выяснилось, что от конкурса до поставки проходит шесть месяцев. То есть мы вынуждены закупать все необходимое за полгода вперед. Мы замораживаем полугодовой оборотный фонд. Один пример. Весной паводки размыли пути, требовалось принять срочные меры. Но на складах необходимого количества рельсов, шпал, колес не было. Агентство по чрезвычайным ситуациям подтвердило чрезвычайность ситуации. Но на нашу просьбу - произвести закуп из одного источника методом ценового предложения для ликвидации ЧС - все уполномоченные органы не ответили никак. Ни "да", ни "нет". По закону мы были обязаны объявить тендер, провести его, определить победителя, заключить контракт, дождаться поставок. Но через полгода! Что делать? Я отдал распоряжение закупать у официального дистрибьютора производителя без тендера. Причем удалось договориться о более низкой цене, чем по результатам тендера прошлого года. А что мне оставалось делать - ждать, когда начнут сходить с рельсов поезда? Руководитель должен брать ответственность на себя. Подобная ситуация сложилась и с закупом угля для наших железнодорожников. Тендерная цена сложилась на уровне 1200-1300 тенге, и снижать ее поставщики не хотели. На местах с учетом транспорта она бы возросла до 2400-3000 тенге. На это мы согласиться не могли. Мы вынужденно нарушили закон РК "О государственных закупках". Исходя из интересов национальной компании, простых железнодорожников без проведения тендера у Шубаркульского угольного разреза Евразийской промышленной ассоциации было закуплено 300 тыс. тонн угля лучшего качества по цене 800 тенге. Сегодня мы имеем самый дешевый уголь. Экономический эффект - 150 млн тенге. Эти примеры показывают, что система госзакупок, прописанная в соответствующем законе, слишком неповоротливая и в принципе нерыночная.

Корр.- Но другой-то нет.

К.Ж.- Почему же нет? Во всем мире есть, а у нас нет? Если какая-то крупная компания хочет что-то купить, достаточно выйти на электронную биржу, сформулировать требования, и мгновенно получаешь результат.

Корр. - И где же такая биржа?

К.Ж.- Например, в России - РТСБ (Российская товарно-сырьевая биржа). Нас она бы вполне устроила, ведь, повторю, 80 процентов всего необходимого нам производится именно в Российской Федерации. Да и в Казахстане такую биржу организовать не составило бы большого труда.

Корр.- Вот вы говорите о рынке. Но ведь "Казахстан темiр жолы" - естественный монополист и не может жить по законам рынка.

К.Ж.- Не совсем так. КТЖ - естественный монополист в предоставлении доступа к магистральным железнодорожным путям. Магистрали - прерогатива государства во всем мире. Но все остальное - ремонтные услуги, пассажирские и грузовые перевозки, даже предоставление локомотивов - можно передать в конкурентную среду. Если у нас нет денег на покупку новых вагонов, нужно создать условия, чтобы их купил частный инвестор. Сегодня несколько тысяч новых цистерн, работающих на КТЖ, приобретено частными структурами. Они платят нам только за пользование локомотивной тягой и за доступ к железнодорожной инфраструктуре. А все остальное - предмет их торга с клиентом. Переход к трансфертному тарифу позволит поставить на колеса тысячи вагонов, годами ждущих ремонта.

Или еще пример. Есть такая компания - "Казтранссервис". Сейчас они закупают несколько десятков первоклассных вагонов класса люкс для организации пассажирских перевозок и хотят запустить их по нашим дорогам. А поскольку составы будут небольшие - 10-12 вагонов - они предполагают купить и небольшие локомотивы, а не использовать наши. Имеют право. И в этом случае они будут платить только за доступ к магистральным железнодорожным путям. При этом качество услуг, предоставляемых пассажирам, будет несравненно выше. То есть тариф на услуги КТЖ должен складываться из нескольких тарифов: тарифа на пользование инфраструктурой, тарифа на пользование локомотивным парком, тарифа на использование вагонов и т.д. Только первый должен регулироваться государством, а остальные могут и должны формироваться рынком, то есть в конкурентной среде. КТЖ является естественным монополистом только в том, что касается предоставления доступа к магистралям, во всем остальном мы монополисты только потому, что еще не появились конкуренты. Но они появятся. Мы хотим этому помочь.

Корр.- Поэтому вы инициировали изменения в Программу реструктуризации железнодорожной отрасли?

К.Ж.- Именно. Первый этап завершен. Сегодня КТЖ - это акционерное общество закрытого типа, 100% акций которого находится в руках государства. В свою очередь, из КТЖ выделены в отдельные структуры предприятия, ведущие пассажирские, контейнерные перевозки и обеспечивающие сервисное обслуживание КТЖ. 100% акций каждого из этих АО переданы в уставный капитал ЗАО "Национальная компания "Казахстан темiр жолы". И каждое из них должно стать рентабельным предприятием, включая "Пассажирские перевозки" и "Желдорводотеплоснабжение". Ведь КТЖ - коммерческое предприятие, обязанное приносить прибыль. Только статус национальной компании обязывает приносить эту прибыль государству. А у нас только пассажирские перевозки приносят убытки в размере 13-15 млрд тенге ежегодно. Только у нас, да, пожалуй, в России грузовые перевозки дотируют пассажирские.

Корр.- Вот вы говорите, что и КТЖ в целом, и ее "дочки" должны приносить прибыль. Но разве в этом задача компании?

К.Ж.- Конечно. В нее вложены средства. Государственные средства. И государство вправе рассчитывать на прибыль. Если вы вкладываете в дело деньги, вы вправе рассчитывать получить на них доход, больший, чем от банковского депозита. Мы рассчитываем на 15 - 17%. Именно эти средства так необходимы сейчас для обновления и реконструкции основных фондов. Мы сможем обеспечить равный доступ к железнодорожной инфраструктуре любому оператору, если будем вкладывать в нее инвестиции. Прежде, чем корову доить, ее надо накормить.

Корр.- Это возможно?

К.Ж.- Вполне. И мы это докажем. Важно только устранить некоторые препятствия. К примеру, запустить экономический механизм, способный заинтересовать нацкомпании в том, чтобы они стремились снижать, а не увеличивать свои расходы.

Корр.- А они не заинтересованы?

К.Ж.- Рассмотрим на примере КТЖ. Наш доход должен покрывать все эксплуатационные расходы и обеспечивать рентабельность на задействованные активы. Сегодня наш доход регулируется антимонопольным агентством. Стоит нам снизить эксплуатационные издержки, как антимонополисты тут же снизят нам планку доходности. О рентабельности они и слышать не хотят. Быть успешным невыгодно! Мы предлагаем перейти в расчете эксплуатационных затрат к методу предельных издержек. Установите нам верхнюю планку по затратам, и мы будем стремиться к снижению эксплуатационных затрат, не боясь, что нам снизят тарифы. Установите разумную рентабельность к нашим активам, и вы увидите, насколько эффективно они используются.

Корр.- Вы предлагали это в антимонопольном агентстве?

К.Ж.- Предлагал и буду предлагать. Есть законы экономики, и любое пренебрежение ими всегда оборачивается большими потерями.

Корр.- Вообще, зачем вы, доктор экономических наук, ученый, пришли разгребать эти "авгиевы конюшни"?

К.Ж.- Это редкая для любого ученого возможность - на практике реализовать свои экономические концепции, технические идеи. И я с радостью ее использую, тем более что я персонально отвечаю за вопросы корпоративного развития.

Корр.- А снабжение?

К.Ж.- Нет. С назначением меня первым вице-президентом за этот участок я не отвечаю.

Корр.- Канат Карасаевич, скажите, пожалуйста, как сегодня складываются взаимоотношения КТЖ и правоохранительных органов?

К.Ж.- Они очень сложные. После нашумевшего дела бросились в другую крайность: идет проверка за проверкой. Ни один документ, касающийся финансово-хозяйственной деятельности компании, не обходится без внимания следователя. Но помилуйте, правоохранительные органы не должны управлять национальной компанией - это не их задача. КТЖ - очень сложный механизм. Бывают случаи, когда приходится мгновенно принимать управленческое решение. И ведь иногда приходится выбирать между плохим и худшим, принимая на себя всю ответственность за принятое решение.

В компанию пришло новое руководство, и, в конце концов, к нему должно быть доверие! Вот закончится финансовый год, проверяйте комплексно "от и до", поднимайте любые документы, разговаривайте со всеми, с кем пожелаете. Но нельзя проверять каждый день каждый шаг, каждое движение. Создалась ситуация, когда никто не хочет брать на себя ответственность даже за абсолютно правильное решение. Продолжается следствие: по старым делам работают десятки следователей. Одновременно идет организационное преобразование из РГП в ЗАО. Третий раз за год меняется законодательство о госзакупках для национальных компаний, и всю систему необходимо в очередной раз подчинять новым требованиям. И в этих условиях от нас ждут мгновенного чуда. Мы уверены - экономические результаты будут. Но, повторяю, не спешите. Дайте нам отработать финансовый год. Через пару месяцев взгляните на баланс, грузооборот, отчет по прибылям и убыткам и только после этого делайте свои выводы о нашей работе.

Михаил ДОРОФЕЕВ. Астана

N 228 (15141) от 30.11.2002