А.Громыко - Успехи и неудачи иранской дипломатии. Изоляция растет... вместе с международным авторитетом 07:29 04.12.2002
Успехи и неудачи иранской дипломатии
Алексей ГРОМЫКО, кандидат политических наук
Вынесение смертного приговора за богохульство либерально настроенному 45-летнему профессору Тегеранского университета Хашеми Агаджари привело к массовым студенческим беспорядкам и протестам широких слоев общественности в Иране. Помимо бурного резонанса внутри страны, события сразу же приобрели сильную международную окраску.
Данный приговор является результатом острейшего противостояния между реформаторами и консерваторами в высших кругах Ирана. Так, министр иностранных дел Ирана Камаль Харрази и министр внутренних дел Мусави Лари фактически высказались против данного решения. В своих комментариях оба сетовали на то, что столь суровое решение наносит урон постепенно утверждающемуся положительному имиджу страны на международной арене благодаря стараниям реформаторов. Например, в 2002 г. ЕС снял с повестки дня принятие резолюции о нарушении прав человека в Иране. Теперь эти достижения оказались под вопросом. Обстановка накалилась до такой степени, что духовный лидер Ирана и глава государства аятолла Хаменеи вмешался в процесс и распорядился о пересмотре дела Агаджари.
Случившееся еще раз стало свидетельством того, как тесно переплетены внутриполитические процессы в стране и ее внешнеполитическое положение. Иранская дипломатия вот уже на протяжении многих лет вынуждена балансировать между двумя конкурирующими группировками в политической элите. И одной из ее главных задач являлась дальнейшее укрепление роли Ирана как ведущего центра силы на Ближнем и Среднем Востоке.
Последнее десятилетие стало для дипломатии Ирана сложным экзаменом по защите национальных интересов страны в условиях враждебного отношения западных государств во главе с США и раскола политической элиты страны на "консерваторов" и "реформаторов". В обстоятельствах, очень далеких от идеальных, перед иранским МИДом стоял целый ряд сложнейших задач: не допустить международной изоляции страны, восстановить нормальные отношения с ближними и дальними соседями, в первую очередь с европейцами и Россией, погасить очаги напряженности, часто возникавшие по границам государства.
Можно констатировать, что иранские дипломаты в целом успешно справились с большинством вызовов, сведя к минимуму фактор внутренней политической нестабильности в стране и максимально использовав при этом на международной арене как противоречия между соперниками, так и симпатии дружественных государств. Достижения внешней политики Ирана несравненно превосходят ее неудачи, причем плодами ее побед воспользовались не только сами иранцы, но и немалое число других государств.
Трудно переоценить миротворческую роль Ирана в горячих точках на постсоветском пространстве – в межтаджикском и армяно-азербайджанском конфликтах. В обоих случаях Тегеран действовал, исходя не из своих сюеминутных интересов, религиозной или политической конъюнктуры, а из долгосрочной стратегии по налаживанию дружественных отношений с сопредельными странами, в первую очередь с Россией. Маловероятно, что Москве удалось бы погасить очаги напряженности в обоих регионах, если бы не решительная помощь и поддержка со стороны Ирана. Последний не стал разыгрывать конфессиональную карту и претендовать на роль исламского лидера среди молодых мусульманских государств. Наиболее зримо это проявилось в позиции Тегерана по Чечне. Фактически, Иран занял нейтральную позицию, заявив, что данная проблема – внутреннее дело России.
Безусловно, духовное влияние Ирана в странах Закавказья и в Центральной Азии расширилось, однако это явление большей частью культурное и не имеет ничего общего с пантюркистскими или тем более панисламистскими проектами. Не надо забывать, что в любой стране, тем более восточной, риторика и реальная политика далеко не одно и то же. О внешней политике Ирана необходимо судить по ее конкретным результатам, а не на основе ни к чему не обязывающих заявлений какого-либо реакционного муллы. Реалистичная политика – вот стержень иранской дипломатии, и военно-экономическое сотрудничество между Москвой и Тегераном, вопреки постоянному нажиму со стороны Вашингтона, служит доказательством успешности такого подхода. Его символом стало строительство атомной электростанции в Бушере.
Иран сыграл видную роль в разрешении конфликта вокруг Афганистана. После событий 11 сентября в иранскую столицу зачастили руководители западных дипломатических ведомств. Джек Стро, руководитель британского Форин-офиса, несколько раз совершал поездки в Тегеран, выполняя по существу миссию по координации действий Вашингтона, Лондона и Тегерана по подготовке войны с талибами. Конструктивная позиция Ирана, готовность всячески поддержать правительство Карзая, принять на своей территории многомиллионной армии беженцев внесли важный вклад в быстрое и успешное завершение афганской операции силами антитеррористической коалиции. В то же время, Иран постоянно и обоснованно подчеркивал необходимость сведения масштабов военной акции до минимума, контрпродуктивность прямолинейных действий американцев в сложных условиях раздираемого трайбализмом Афганистана, чем снискал себе дополнительный авторитет в мусульманских странах. Тегеран начал играть активную роль и в процессе восстановления страны.
Недавно Иран совместно с государствами Центральной Азии, Пакистаном, Турцией и Азербайджаном принял решение об учреждении фонда реконструкции Афганистана. Соответствующий документ был подписан по итогам заседания Организации экономического сотрудничества (ОЭС) в Стамбуле. Напомним, что ОЭС была организована в 1985 году Ираном, Турцией и Пакистаном для ускорения экономической интеграции региона.
Несложно понять недоумение в подавляющем большинстве столиц мира и горечь Тегерана, когда США уже после успешного завершения военной операции в Афганистане зачислили Иран в "черный список". Похоже, что, пойдя на такой шаг, Вашингтон не только сыграл вопреки своим же интересам на руку консерваторам в Иране, но и восстановил против себя даже своих ближайших союзников. Как ни парадоксально, но в результате таких действий США внешнеполитические позиции Тегерана только укрепились. По итогам всех событий Иран получил в лице нового Афганистана дружественный режим и одновременно записал в свой актив появление новых серьезных расхождений между Вашингтоном и другими странами.
К сожалению, с каждым днем становится все очевиднее, что основные усилия западной дипломатии во главе с США направлены на дискредитацию политики России в этом регионе и, в первую очередь, наших отношений с Ираном, который играет значительную роль в поддержании баланса сил на Среднем и Ближнем Востоке.
Как отмечает российский политолог Раджаб Сафаров, проект восточно-западной оси, разрабатываемый США, предполагает исключить Россию и Иран из мировой энергетической стратегии и вместе с тем более активно задействовать Турцию наряду с государствами Закавказья и Центральной Азии. Конкуренцию, которую эта стратегия должна породить, может оказаться контрпродуктивной для независимого и демократического развития государств этих регионов, хотя США и ставят цель несколько продвинуть эти страны в экономическом отношении, чтобы в конечном итоге они в меньшей степени стали зависеть от России и Ирана. Однако совершенно очевидно, что Иран и Россия и по статусу, и по географическому расположению естественным образом могут претендовать на решающее участие в этой стратегической игре, в том числе и на Каспии. Американцы должны понять, что сотрудничество России с Ираном в данном регионе решает многие проблемы, в то время как антагонизм в их отношениях может породить немыслимые проблемы не только для них самых, но и для всего мирового сообщества. Даже те страны, на которые Вашингтон намерен сделать ставку в своей игре, начинают это понимать, хотя бы в силу того, что находятся по соседству с Тегераном и Москвой и во многом от них зависят, считает Р.Сафаров.
На наших глазах наступает новый этап утверждения в мире принципа "право сильного" – на этот раз США берут под прицел Багдад. И вновь по отработанному сценарию Джек Стро устремляется в поездку по мусульманским странам, включая, конечно, Иран. Стратегическая важность этой страны в регионе не позволяет долго игнорировать ее мнение, и Лондон быстро забывает про недавний инцидент с назначением своего нового посла в Тегеране. После встречи с главой иранского МИД Камалем Харрази Стро характеризует переговоры как "хорошие". Несмотря на то, что Ирак долгое время был заклятым врагом Тегерана, Харрази призывает применить военную силу только в случае, если будет полностью исчерпан политико-дипломатический арсенал решения конфликта.
Иранской дипломатии есть чем гордиться и на поприще налаживания отношений с ЕС. Еще в июле 2002 года Тегеран посетил верховный представитель ЕС по вопросам внешней политики Хавьер Солана. Практически готово к подписанию всеобъемлющее торговое соглашение между Ираном и Евросоюзом. Совсем недавно, в сентябре Камаль Харрази совершил историческую поездку в Брюссель для переговоров с руководителями ЕС. Ожидается, что для подписания конкретных соглашений президент Ирана Хатами посетит Брюссель весной следующего года.
Иран также успешно налаживает отношения не только со странами Евросоюза, но и с соседними арабскими государствами. Так, в августе впервые после исламской революции Тегеран посетил король Бахрейна Хамад. Успешно развивается внешнеполитический диалог Тегерана с такими ведущими игроками региона, как Индия и Китай.
Серьезных успехов добивается иранская дипломатия и на внешнеэкономическом фронте. В сентябре Мировой банк впервые с 1974 года объявил о своем решении направить в страну инвестиции. В течение следующих двух лет планируется направить в Иран 755 миллионов долларов. Хотя, как ожидается, США постараются воспрепятствовать этому, но в целом отношение к Тегерану со стороны крупного международного бизнеса меняется к лучшему. Еще в мае текущего года германский банк "Коммерцбанк" и французский "Би-Эн-Пи Париба" заключили соглашение с Ираном, в результате которого предполагается впервые после 1979 года выход страны на рынок европейских финансовых институтов.
Конечно, можно говорить не только о достижениях, но и о неудачах иранской дипломатии, в том числе о растущей изоляции Тегерана по вопросу правового статуса Каспийского моря. Однако нельзя не признать, что в тех условиях, в которых работает иранский МИД, успехи его деятельности неоспоримы, если, конечно, объективно и непредвзято анализировать ситуацию.
03.12.2002
|