Вот уже более десяти лет Национальной академии наук удается... выживать. Выживать и благодаря скромной поддержке со стороны госбюджета, и, главное, благодаря преданности науке истинных ученых и специалистов.

Как бы там ни было, а с каждым годом отток научных кадров НАН не прекращается. Если в 1995 году число работающих в научных учреждениях составляло 1138 человек, то к началу 2002 года их было уже 844. Если общее количество сотрудников академии к 1996 году было 2049, то к 2002-му оно сократилось до 1530 человек. На начало 2000 года в очной аспирантуре НАН обучались всего 117 аспирантов. Средний фонд зарплаты на одного сотрудника составляет 1283 сома, и это после повышения зарплаты дважды.

Да, сегодня наука находится в тяжелейшем положении. Очень низок престиж научно-исследовательской деятельности, падает удельный вес исследований, ухудшается состояние материально-технической базы науки, очевиден спад изобретательской деятельности, снижается поступление патентных заявок...

От нынешнего состояния нашей науки, на мой взгляд, в огромной степени зависит состояние национальной безопасности, ведь тут имеется в виду не только вооруженная защита, но и ее экономический и людской потенциал, высокий уровень науки и образования, информационная, экологическая и биологическая безопасность и т. д.

Как спасти нашу науку? Надежды на помощь частного капитала мало. Отдельные микроскопические, имитационные пожертвования положения не спасут. Ведь известно, что на сотню идей приходится лишь один коммерческий успех. Наука трудно поддается коммерциализации. Впрочем, и сам частный бизнес боится финансировать науку и исследовательство. Привлечение капитала частных инвесторов в науку затруднено. Ведь ученым необходимо шире рекламировать успехи научно-технического прогресса, возможности получения прибыли. Но пока нет реальных технопарков, нет функционирующего фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической среде. Рождения новых наукоемких направлений, новых перспективных наук, к сожалению, не происходит.

Очевидно, что наиболее быстрыми темпами должны развиваться наукоемкие технологии, а это возможно прежде всего при особом внимании со стороны государства к подготовке кадров по фундаментальным естественным и инженерным специальностям. Снижение популярности инженерных вузов приведет в ближайшее время к значительному ослаблению экономической мощи страны. Подавляющее большинство абитуриентов продолжает поступать в коммерческие вузы и на отделения гуманитарных и общественных наук, где учиться легче.

Процесс подготовки инженера обходится государству в копеечку: необходимы современное оборудование для учебно-научных лабораторий, специальные компененты и материалы, электропневмоэнергия... Вместе с тем государство должно понимать, что развитие науки и техники - главные показатели национальной экономической конкурентоспособности. Оно должно изыскать средства для оснащения технических, технологических вузов и соответствующих институтов НАН.

Кыргызская наука в последние годы была плохо востребована и, как следствие, понесла серьезные потери. В то же время тяжелейшая ситуация стала благотворной почвой для рождения своеобразного мутанта - псевдонауки, под сенью которой очень уверенно чувствуют себя люди, весьма далекие от науки. Как правило, в большинстве своем это высокопоставленные чиновники, люди, облеченные властью, горящие желанием во что бы то ни стало, любой ценой получить вожделенную ученую степень. Быть кандидатом и доктором наук, профессором, членом-корреспондентом и академиком стало модно, престижно. И ими становятся даже минуя Академию наук (!). Защита диссертаций за пределами страны идет одна за другой, растет число новых академиков и членов-корреспондентов из популяции больших чиновников... Истинная же наука, увы, теряет прежний престиж.

И вот о каком аномальном явлении хочу сказать. Те же члены НАН по некоторым причинам, или по понятным только им, искусственно не допускают в свои ряды даже признанных в научном мире истинных ученых, имеющих уникальные научные результаты, изобретения, многочисленные внедрения. Крупный специалист - гельминтолог, доктор химических наук, профессор А. Акбаев, разработавший теорию синтеза антигельминтных препаратов, автор более 62 изобретений и 16 патентов, признанных в США, Англии, Австрии, Турции, Новой Зеландии, остается фактически незамеченным. В тени пребывает и доктор физико-математических наук, профессор В. Энгельшт, автор более 317 научных работ, 14 монографий, 43 изобретений в области низкотемпературной плазмы и атомной спектроскопии.

Подобных примеров, к сожалению, можно привести много, и это говорит о том, что в самой академии необходимы определенные структурные преобразования.

В нынешнем составе президиума Академии наук три вице-президента. Для небольшой в общем-то структуры это нерационально, ведь даже в национальной академии наук США всего один вице-президент. Считаю, что советы докторов при отделениях на общественных началах вполне могли бы координировать научно-исследовательскую работу в институтах, давать оценку и информацию о результатах достижений по начно-техническим проектам, организовывать популяризацию науки и вести принципиальную борьбу с псевдонаукой.

Хотелось бы остановиться и на таком важном вопросе, как выборы новых членов НАН по отделениям. Создание малочисленных экспертных комиссий, в частности, по Южному отделению (5-6 человек, причем большинство из них де-факто не работают) совершенно не обеспечивает высокое качество выборов. Предлагаю следующую, более оптимальную схему выборов. Претенденты, проходящие по квотам от Южного отделения, должны пройти экспертизу и обсуждение, как и все другие претенденты по соответствующим отделениям НАН. Причем обязательным условием для претендента в члены НАН должен быть научный доклад перед членами и учеными отделения.

В последнее время эпидемически возникают самозванные общественные академии, самореклама, бесконтрольная деятельность которых дискредитирует главную Академию наук республики. С 1993 по 2000 год защитили докторские диссертации 143 человека. За этот же период нашими соотечественниками защищено за рубежом докторских диссертаций - 70, кандидатских - 13. И почти все они по спецальностям, по которым можно защищаться в Национальной академии. О сути диссертационных работ научная общественность ничего не знает. Как правило, большинство новоиспеченных кандидатов и докторов - чиновники из различных высших государственных структур, которым удалось получить ученые степени при их "плотной" занятости на основной работе. И, как правило, чем большую чиновничью должность занимает "претендент" на получение ученой степени, тем легче ему этого добиться.

Подобная "поточная технология" проникновения в науку людей, весьма далеких от нее, полностью дискредитирует науку. С каждым годом расширяется и крепнет отряд "остепененных" псевдоученых. Их самоуверенность и самодовольство вызывают уже не смех, а опасение. Получается так, что они и экономику республики развивают, и научные исследования ежедневно проводят, и защищают свои опусы в короткие сроки. Диссертации и ученые степени - это одно, а истинная наука - другое. В скором времени вся наука может быть сосредоточена в чиновничьих кабинетах, а нужда в Национальной академии наук вовсе отпадет.

Характерно то, что большинство чиновников имеют "научные изыскания" только в гуманитарной области. Как показывает статистика, только с 1993 по 2000 г. в области гуманитарных наук защищено 199 кандидатских диссертаций, докторских - 43, в то время как по техническим наукам - 65 кандидатских и 24 докторские диссертации.

Возникает резонный вопрос: что необходимо предпринять для модернизации и развития нашей науки? Выход один - целостная модернизация научно-технической сферы. Будущее нашей науки - дело государственное. На мой взгляд, аттестационной комиссии следует ужесточить контроль за качеством рассматриваемых диссертаций, и в особенности защищенных вне республики.

И вот еще о чем. Хотя в Кыргызстане много истинных ученых, но при этом катастрофически мало профессиональных организаторов науки, менеджеров наукоемких технологий. Неудовлетворительная организация менеджмента научных проектов приводит к нечетким целям и критериям оценки проектов.

Во всевозможных кулуарах и СМИ иногда муссируется идея соединения Академии наук с вузами. Думаю, что нам пока рано говорить о таком механическом соединении. Считаю полезным перенять российский опыт создания программы "Интеграция" - интеграция на базе научных школ, а не упрощенное бюрократическое объединение академических институтов и вузов. Это наиболее позитивный путь к совершенствованию науки.

Сегодня науке нужны рациональность, гибкость, мобильность. Настало время, когда нам необходимо безжалостно отказаться от стереотипного мышления и оторваться от консервативных понятий и взглядов. Настало время жить и творить, думая прежде всего о будущем нашей науки, о будущем государства.

Ж. ШАРШЕНАЛИЕВ,
академик.