Игорь САВИН, НПО "Диалог", Чимкент

"ХИЗБ УТ-ТАХРИР" в Южном Казахстане: социальный портрет явления
Сеть этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов (EAWARN),

13 апреля 2002 г. в Туркестане – городе Южно-Казахстанской области со 100-тысячным населением, расположенном в 200 км от границы с Узбекистаном – полицейские задержали двух жителей соседнего г. Кентау за распространение листовок религиозно-политической организации " Хизб-ут-Тахрир". Это уже третий подобный случай в Южно-Казахстанской области за последние полтора года. Как нам представляется, речь может идти уже об устойчивой тенденции распространения деятельности Хизб-ут-Тахрир (далее ХТ – И.С.) в регионе. Это обстоятельство является основанием для более подробного рассмотрения условий, при которых происходит распространение идей ХТ в регионе. Для решения этой задачи необходимо попытаться отыскать ответы на следующие вопросы:

1. Чем вызвана географическая локализация активности сторонников ХТ в некоторых населенных пунктах?

2. Какая группа населения является социальной базой для ХТ в Южном Казахстане?

3. Каковы пути проникновения идей этой организации в регион и методы и приемы, используемые ХТ для облегчения восприимчивости к положениям организации местных жителей?

4. И, наконец, чем вызвано быстрое распространение ХТ и каковы возможные методы предупреждения активной экспансии ХТ в регионе?

Источниками для автора послужили:

- доступные материалы следствия над четверыми членами ХТ, арестованными в Туркестане в октябре 2000 г., предоставленные директором Чимкентского филиала Международного бюро по правам человека М. Давесовым;

- материалы СМИ и результаты личных бесед автора с журналистами, освещавшими события, связанные с арестом 13 апреля 2002 года в Туркестане двух распространителей листовок ХТ;

- материалы по делу о задержании и гибели К. Беимбетова в ноябре 2001 г., полученные от его родственников и адвокатов, а также от официальных лиц, причастных по долгу службы к расследованию этого происшествия.

1. Где?

Основанием для столь однозначной постановки вопроса послужило то обстоятельство, что все жители ЮКО, которые прямо или косвенно связаны с ХТ, являются жителями г. Кентау. Это и арестованные за распространение листовок ХТ в Туркестане и осужденные весной 2001 г. в Чимкенте Исмаилов А.Р., Абдукаримов М. Л., Архабаев Н. Е. И Жетписбаев Ж. Это и задержанный по подозрению в деятельности в составе ХТ в октябре 2001 г. К. Беимбетов. Это, наконец, Есен Сапаров и Изатулла Абдраимов, арестованные в апреле 2002 года за распространение листовок ХТ.

Город Кентау давно уже слывет "кузницей" социального недовольства. Дело в том, что именно в этом городе (60 тыс. жителей, расположен в 200 км от Чимкента), возникшем вокруг горнодобывающих и машиностроительных предприятий в советский период, ныне простаивающих, произошла наиболее резкая смена социальной среды. Составляющие ранее значительную часть жителей рабочие крупных предприятий стали безработными, что привело к росту протестных настроений в 1990-е годы, кульминацией которых стал марш безработных на Чимкент осенью 1997 г. под руководством местных профсоюзов, сопровождавшийся голодовками. Резкое обнищание населения сопровождалось в Кентау сломом старой индустриальной инфраструктуры и появлением новых жителей, пришедших в основном из окружающих сел. Несмотря на то что материальное положение их было столь же плачевным, как и положение старожилов, новые горожане обладали отличающимся менталитетом и особенностями социального поведения, важную роль среди которых играли коллективистские и патерналистские установки, традиционные для сельских жителей. Другими словами, если для вчерашних рабочих консолидирующим моментом их коллективных акций был совместный труд и общность интересов перед лицом проблем, то для новых горожан эти факторы не работали. Человек, привыкший доверять некоему неоспоримому авторитету, который обычно выступает в виде старейшего в роде, оказавшись в городе, видит, что его социальные ориентиры здесь ничего не значат. Социальная обездоленность сочетается с поведенческой дезориентацией и крушением привычных установок. Это неизбежно приводит к рациональным моделям объяснения "неправильного" окружающего, поиску виноватых и альтернативных путей.

В условиях Кентау, который на протяжении последних нескольких лет представлял из себя "умирающий город", возможностей у людей убедиться в том, что формальные авторитеты ( руководители разного уровня) не справляются со своими обязанностями, было предостаточно. В условиях отсутствия традиционных институтов родства, не работающих в условиях городского смешанного населения, еще более актуальным становится поиск альтернативных авторитетов и путей социальной ориентации. Эта особенность менталитета жителей Кентау была хорошо учтена религиозными конфессиями. В городе сегодня функционируют десятки религиозных конфессий, большинство из которых имеет при себе различного рода образовательные учреждения формального или неформального характера. В частности, распространена практика, когда зажиточные люди строят на свои деньги мечети и содержат при них медресе, в которых молодые люди (зачастую безработные) могут найти не только духовную пищу и достойное времяпровождение, но и пропитание в прямом смысле этого слова. Среди жителей Кентау распространились не только исламские религиозные организации. В городе действует несколько приходов баптистов и свидетелей Иеговы, причем в половине из них пресвитерами являются казахи, традиционные якобы носители ислама. Этот факт свидетельствует об успехе прозелитической деятельности и о готовности местного населения к восприятию самых разнообразных идеологических концепций.

Чего же удивляться, что столь популярны в городе медресе, где часть населения находит ответы на насущные вопросы повседневного бытия. С медресе и неформальными исламскими богословскими кружками были связаны и 4 арестованных и позже осужденных в Туркестане членов ХТ и К. Беимбетов.

2. Кто?

В поисках ответа на этот вопрос нам придется руководствоваться весьма неполной информацией о социальной принадлежности людей, связанных с ХТ в ЮКО. Кроме того, небезынтересным будет сравнение этого показателя в Казахстане с данными по Узбекистану и Киргизии.

Прежде всего нужно отметить демографические характеристики. Четверо осужденных за распространение листовок в Туркестане имели возраст от 30 до 62 лет. К. Беимбетову было 22 года, двое задержанных в апреле 2002 года были 34 и 43 лет. То есть нельзя говорить о преобладающем распространении идей ХТ среди определенной возрастной категории. Насколько можно судить, почти все из связанных с деятельностью ХТ в ЮКО лиц были на момент задержания безработными, но по уровню образования весьма различались. Были среди них как люди с высшим образованием, так и только окончившие среднюю школу. В материалах уголовного дела есть информация о том, что один из осужденных дал другому гражданину 3000 тенге за расклейку 20 листовок в Туркестане. Иногда подобные факты интерпретируют таким образом, что для многих людей деятельность в ХТ просто является источником заработка в условиях безработицы. Однако нет никаких свидетельств того, что из внешних по отношению к Центральной Азии государств поступают суммы для выплаты членам ХТ на местах. Напротив, по мнению Урана Ботобекова (Ботобеков 2001), члены организации отчисляют 10 % своего заработка в пользу ХТ. Журналист и правозащитник В. Пономарев в беседе с автором также указывал на то, что есть данные о том, что, наоборот, регулярно крупные суммы переводятся от низовых организаций в региональные и головную штаб-квартиры ХТИ.

Стало быть, не заинтересованность в материальном вознаграждении является главным мотивом вовлекаемости людей в деятельность ХТИ.

Сами участники ХТИ и люди, подозреваемые в принадлежности к ней, объясняют свою приверженность идеям партии своей религиозностью и повышенным интересом к исламской литературе. В частности, осужденный Жетписбаев, 53 лет, показал "что 13 лет соблюдает мусульманство, поэтому с тех пор для углубления своих знаний в области религии читает различные религиозные книги, чтобы их сравнивать. Однажды, в 1998 году, он встретил узбекского парня Абдуллу, провел с ним беседу на религиозную тему и получил от этого человека ответы, которые пришлись ему по душе. Во время их встреч подсудимый получил некоторые сведения о "Хизб ут-Тахрир", которые его удовлетворили, и после этого он под присягой вступил в "Хизб ут-Тахрир" (перевод протокола судебного показания с казахского языка).

Родственники задержанного К. Беимбетова отмечали, что он стал интересоваться исламом после одного странного события (молния ударила или в него или рядом), резко изменившего его жизнь. Родственники подчеркивают, что после этого он избавился от какой-то болезни и стал очень набожным, на протяжении многих лет не пропускал намазов и все время проводил в мечети и медресе при ней, построенных каким-то зажиточным узбеком. Весь этот рассказ выглядит как начало жизнеописания исламского праведника, но родственники, люди земных профессий и образа жизни, говорят именно о такой интерпретации образа жизни Каната. Очевидно, что он сам придавал важное значение этому событию и такому толкованию собственной жизни.

Еще один осужденный сообщил, что в поисках духовного образования ездил учиться в Наманган и Ташкент. Стало быть, момент духовных исканий, чем бы они ни были вызваны, является важным в определении мотивации последователей ХТИ в Кентау.

3. Каким образом?

Нельзя не отметить, что в рассказах сторонников ХТИ в ЮКО всегда присутствует то обстоятельство, что в какой-то момент важную роль в их обращении сыграл какой-то человек из Узбекистана, который и познакомил их с деятельностью ХТИ. Также в ходе следствия по делу четырех осужденных за расклейку листовок ХТИ в Туркестане выяснилась их связь с людьми, осужденными за антиправительственную религиозную деятельность в Узбекистане. В случае с К. Беимбетовым, поводом для его задержания явились показания некоего человека, задержанного по подозрению в террористической деятельности в Ташкенте. Этот человек утверждал, что связан со своим сторонником в Кентау Канатом. Впоследствии, в ходе допросов, по словам адвоката, сам Канат Беимбетов категорически отрицал свою связь с этим человеком, но очевидно, что совсем безо всяких оснований незнакомый человек не мог заявить об этом. Это обстоятельство так и не было выяснено в ходе слишком быстро трагически закончившегося следствия, и нам остаются только предположения. Хотя этот факт сочетается с информацией киргизского исследователя У. Болотбекова о том, что большую роль в распространении идей ХТИ в Киргизии играют активисты ХТИ, сбежавшие туда от преследований в Узбекистане.

На наш взгляд, можно говорить о том, что люди, ищущие более глубокого исламского образования, действует в рамках традиционных стереотипов, согласно которым именно более южные, расположенные в Узбекистане медресе и духовные центры являются главными источниками такого знания. Вместе с тем нельзя говорить об "импортном" характере распространения ислама в регионе, то есть о том, что решающую роль в приобщении новых людей к исламу играют заезжие или зарубежные проповедники. Во всех случаях подчеркивается, что узбекские наставники являлись лишь каналами, через которые получали нужную им информацию люди, принявшие уже для себя важное решение.

Пропаганда ислама звучит каждый день на экранах телевизора и в общественных местах, в массовое сознание постоянно внедряется мысль, что быть мусульманином – это почетно и заслуживает всяческой похвалы. После этого трудно удивляться тому, что люди следуют этим призывам и обращаются к внешним источникам исламской просвещенности.

Вопрос о том, почему чаще всего источник знаний по исламу является внешним по отношению к месту традиционного проживания человека, требует особого комментария. Выше уже отмечалось, что все члены ХТИ, задержанные в Кентау, отмечали определенные собственные духовные искания и момент некоторого озарения или прозрения вмиг обретения подлинной религиозности. Очевидно, для них проповедник ислама выступал уже не просто источником информации, но и носителем некоторых мистических свойств, которые переходят к новообращенному. Естественно, что наделять столь высокими качествами человек может лишь того носителя знаний, который обладает в его глазах неоспоримым авторитетом. В то же время большинство нынешних исламских служителей избраны из числа людей, еще вчера бывших "простыми" гражданами, поэтому они не обладают в глазах их соседей "аурой" святости. К тому же муллами избираются на основе "мирского" авторитета, а он не всегда соответствует духовному. Да и последующее избранию поведение некоторых мулл, связанное с конфликтами по поводу распределения средств, поступающих в мечеть (о чем иногда сообщает пресса), не способствует подъему их авторитета. Не удивительно поэтому, что люди чаще всего обращаются к выходцам из Узбекистана, во-первых, потому, что они, как люди незнакомые, не "несут на себе" груз прежних грехов в глазах ищущих откровения, а, во-вторых, их образ жизни и манера поведения весьма сильно отличается от привычных нам и носит оттенок какого-то аскетизма и избранности. Поэтому слово, исходящее от таких людей, приобретает особое значение.

Нужно помнить, что приобщение к вере для человека всегда является восхождением на более высокую ступень в его собственных глазах. Тем самым он хочет почувствовать свою "приподнятость" над обыденной жизнью, включенность в круг особо посвященных, посвятивших себя высоким целям, так далеко отстоящим от забот повседневной жизни.

Все это присутствует в идеологии "Хизб-ут-Тахрир", в чем можно убедиться из текста листовки на казахском, которую распространяли задержанные в апреле 2002 года члены ХТИ. Несмотря на то, что она посвящена конкретной ситуации и привязана к актуальным политическим событиям на Ближнем Востоке, для человека, живущего в Кентау за тысячи километров от Палестины, события, там происходящие, вполне могут играть роль своеобразного "крестового похода за веру". Поскольку житель Кентау вряд ли может разобраться в мотивах конкретных политических действий, происходящее там выглядит как противостояние "нас", сил добра, и "их", сил зла. Можно говорить о глобализации в данном контексте в двух аспектах. Во-первых, развитие СМИ в современную эпоху таково, что любое событие, в какой бы точке планеты оно ни происходило, может обладать для человека, живущего совсем в другом месте, характером очень актуального лично для него происшествия. Во-вторых, осознание того, что и на другом конце земли люди сражаются под сходными лозунгами, приводит к мысли о том, что эта борьба носит глобальный, а значит, праведный характер. Не случайно, что эти листовки, посвященные событиям, равно далеким географически от всех регионов Центральной Азии, были подписаны просто ХТИ, тогда как листовки, изымаемые в прежний период и ориентированные на события, происходящие в отдельных странах, подписывались соответственно ХТИ- Узбекистан, Казахстан и т.д. То есть эта подпись подчеркивала всеобщий для всех мусульман характер обращения.

В частности, в листовке говорится о том, что на "состоявшемся в Бейруте саммите Арабская лига выступила с инициативой "о мире". Тогда израильское правительство не отступило от своих намерений, которые в листовке интерпретируются как только как захват. Более того, авторы листовки не скрывают своего отношения к евреям, пытаясь обосновать свою позицию ссылками на Коран: "Уничтожайте их, где встретите, если вас выгонят откуда-то, их тоже выгоняйте!" В данном случае использована сура Корана "Корова", но авторы текста пытаются отождествить врагов ислама однозначно с евреями: "Евреи – это сообщество людей, которые обычно бывают лгунами, не выполняют обещания, не соблюдают договоренности. Придумывают разные хитрости, искажают смысл слов. Проявляют жестокость и присваивают богатство других, в целях обогащения убивают невинных людей. Они были врагами простых людей. Аллах предостерегает нас от дружбы с ними". Далее опять идет привязка к современной ситуации: "Восточные территории, в особенности Палестина, вот уже более пятидесяти лет остаются под игом евреев. В эти дни в Палестине объявлен джихад против евреев, и сегодня все территории, захваченные в 1948 году, остаются под прицелом войны".

И ближе к концу текста выражаются пожелания "настоящим мусульманам" действовать более активно уже у себя на родине, то есть в Центральной Азии: "Эй, мусульмане! Не спите, действуйте, как живые. Избавьтесь от руководителей, которые не обращают внимания на шариат Аллаха, направляйте воинов на джихад и выгоните евреев. Могут быть жертвы, придется терпеть и джихад, и возможность стать шахидом. Вместо послушных руководителей придут на смену люди, которые будут придерживаться шариата Аллаха, восстановят религию Ислама и обязательно распространят ее по всему миру. И вместо помогавших евреям на трон вознесут единственного халифа".

Как можно видеть, в тексте листовки настойчиво проводится мысль о несоответствии нынешних руководителей задачам "настоящего Ислама". Сделать это тем легче, что у многих людей в Казахстане есть поводы подозревать руководителей разного уровня в невнимании к их проблемам и в неспособности их решить. Именно это косвенное обещание скорого наступления "других времен" и привлекает в ряды Хизб-ут-Тахрир сторонников. На ХТИ работает и то обстоятельство, что справедливость и истинность требований и лозунгов ХТИ простой человек проверить не в состоянии, так как в данном случае события происходят далеко, а строгие конспиративные правила подразумевают только однонаправленный поток информации : от высших инстанций к низшим, и поэтому рядовые члены организации не имеют возможности даже представлять себе, что же происходит уровнем выше.

Тогда как окружающая действительность и деятельность властей, в частности, дает сколько угодно поводов для того, чтобы понять: жизнь организована не лучшим образом, и, возможно, все дело в неверности руководства. Ведь безработный человек вряд ли может отождествить себя с районным начальством, обладающим всеми атрибутами власти. Поэтому так легко ему поверить в несправедливость "этого" мира вокруг него и в необходимость бороться за установление нового справедливого порядка.

Подчеркнуто коллективистский стиль обращения (всегда используется только обращение к некоей группе "мусульман) дополняется очень живописным описанием врагов – в данном случае евреев – опять абстрактная группа. Это очень характерный пример выстраивания оппозиций "мы-они", когда и "Мы", и "Они" скрываются за некоей коллективной неопределенностью, и свойства этих групп, и степень верности обвинений нельзя проверить. Зато такие призывы обладают очень мощным мобилизующим действием: никто не хочет оставаться в стороне и стремится стать в ряды "мы", тем самым согласившись с тем, что "они" враждебны "нам". Групповое восприятие всего вокруг облегчается и идеологией последних лет, согласно которой субъектами социальной жизни являются не отдельные люди и создаваемые ими социальные институты (прозрачные для их рефлексии инструменты более эффективного социального взаимодействия), а надсоциальные по своему характеру устойчивые этносы. Принадлежность к определенному этносу, с точки зрения такой идеологии, - это базовая характеристика человека, недоступная его рефлексии и критическому анализу. На протяжении многих лет (до этносов главной социальной категорией были классы) человек не мыслит себя вне принадлежности к какой-то группе. Поэтому столь легко люди усваивают тезисы, которые апеллируют к категориям "мы-они".

***

До некоторой степени вопрос,о причинах быстрого распространения идей ХТИ в Южном Казахстане был освещен в предыдущих параграфах. Здесь мы хотели бы остановиться только на одном аспекте, который пока не привлекал нашего внимания: роль местных властей в борьбе за консолидацию общества и против проникновения в массовое сознание религиозно-политических идей. Как уже ясно из предыдущего изложения, неудовлетворенность населения существующим положением, а значит, и действиями местных властей является существенным моментом в ходе обращения людей к альтернативным моделям переустройства общества. Нам бы хотелось сейчас осветить этот вопрос более подробно, взяв для примера один случай с Канатом Беимбетовым и восприятие этого случая в сознании ближайших родственников и соседей.

Итак, 26 октября 2001 года в Кентау при выходе из мечети сотрудниками местного отделения ДКНБ был задержан 22-летний Канат Беимбетов. Сотрудники ДКНБ предложили ему проехать с ними, якобы для опознания по фотокарточкам членов организации "Хизб-ут-Тахрир".

Как утверждает отец Каната Абсеит Беимбетов, за два дня до этого в их доме силовики произвели обыск. Искали литературу и все, что могло бы говорить о принадлежности членов семьи к организации "Хизб-ут-Тахрир". И ничего не нашли. Вечером 26 октября Канат оказался в реанимационном отделении Туркестанской районной больницы. Причем молодой человек в списках больных значился под другой фамилией. Через несколько дней, когда родственники все-таки нашли Каната, он рассказал им о том, как его избили сотрудники КНБ, требуя, чтобы он признался в том, что является членом "Хизб-ут-Тахрира". 3 ноября Канат скончался. Родственники Каната утверждают, что его рассказ об избиении в полиции они записали на видеокассету. У чекистов существует своя версия событий, предшествовавших его смерти. По их данным, парень попытался бежать и выпрыгнул из автомашины на полном ходу.

Родственники погибшего отказались принять эту версию, наняли адвоката и настаивают на побоях как на причине смерти. Вообще, нужно сказать, что возмущение действиями местных сотрудников ДКНБ, распространеннное не только среди родственников, но и среди соседей и знакомых семьи погибшего, достойно особого внимания. Как нам рассказывали жители Кентау и Туркестана, местные сотрудники ДКНБ снискали крайнюю нелюбовь населения своими неквалифицированными и провоцирующими действиями. В отношении к ним совсем не чувствуется никакого уважения, которое обычно сопровождает отношение к власти. По мнению местных жителей, они просто купили себе посты, а ранее занимались спекуляцией и рэкетом на базаре. Понятно, что такое отношение к сотрудникам силовых органов не способствует взаимопониманию между ними и населением. Более того, агрессивное поведение стражей порядка вызывает обратную реакцию: возмущение тем, что люди, морально нечистоплотные, берут на себя функции "борцов со злом". Это лишь убеждает людей, склонных к восприятию идей ХТИ, в том, что они на верном пути, а власть, которой служат подобные сотрудники, нуждается в замене. В данном случае, по словам адвоката погибшего, он сам сказал ей, что главной причиной столь жестоких побоев, которые в итоге привели к смерти, стал независимый характер его поведения в Туркестанском ДКНБ. К. Беимбетов не испугался и не пошел на поводу у них, которые требовали беспрекословного подчинения и подписания всех нужных показаний. Это возмутило сотрудников ДКНБ, которые привыкли к другому стилю поведения задержанных, и они решили "проучить его". К. Беимбетов, будучи человеком крепкого сложения, и здесь стал оказывать сопротивление. Это окончательно разъярило сотрудников ДКНБ и они принялись вчетвером избивать его: "Аманбаев С. несколько раз пнул между ног, бил рукой в области почек; Кошкарбаев А. пнул между ног, бил рукой и ногами в области почек, бил резиновым шлангом по пояснице и шее. Тойгаров бил резиновым шлангом в области шеи, спины, ногами в области почек. Затем Батырбеков надел наручники, снял с него одежду и бил руками в области почек, руками и ногами несколько раз. Затем бил по пяткам резиновым предметом несколько раз" (Из показаний сестры Беимбетова Копаевой А.К. (л.д. 140). Цит. по "Заключению к акту н. 3\950 от 6.11.01 г." с . 11). В результате, по свидетельству хирурга Ескендирова Ж.У. (л.д 237), когда он 26.10.01 г. в 23.00 был приглашен в ГОВД (куда К. Беимбетов был доставлен в 20.45 сотрудниками ДКНБ) сотрудником КНБ Тойгаровым, "К. Беимбетов лежал на полу, не мог встать, лицо было опухшее, вокруг глаз были кровоподтеки" (Там же, с. 11). В больнице, где находился К. Беимбетов в течение нескольких дней, он также не скрывал источника своих повреждений и прямо говорил, что его избили. В самом же заключении (с. 13-14) говорится, что причиной смерти послужила острая почечная недостаточность, причиной которой могла явиться токсикоаллергическая реакция на введение какого-либо лекарственного препарата. В пункте втором сказано, что у К. Беимбетова имели место следующие повреждения:

А) закрытая тупая черепно-мозговая травма, сопровождающаяся гематомой лица, мягких тканей свода черепа, с сотрясением головного мозга;

Б) закрытая тупая травма грудной клетки, сопровождающаяся переломами 8, 9 ребер сзади слева;

В) кровоподтеки в области правого плечевого сустава сзади и верхней трети правого плеча снаружи, тыльной поверхности правой кисти, гематомы в левой надлопаточной области, гематомы в нижнем отделе грудного отдела позвоночника, гематомы над крылом подвздошной кости слева, гематомы правой ягодичной области.

Г) множественные ссадины грудной клетки и поясничной области сзади, задней поверхности верхних конечностей.

Далее в пункте 5 сказано, что все повреждения, обнаруженные на трупе Беимбетова К., могли быть получены им при выпрыгивании из машины, идущей со скоростью 50-60 км в час, с последующим падением тела на грунт, переворачиванием и скольжением по грунту.

Пункт 6. Все повреждения не находятся в прямой причинной связи с наступлением смерти.

Пункт 8. На теле трупа повреждений, характерных для борьбы и самообороны, не обнаружено.

Пункт 9. После полученных повреждений покойный мог передвигаться, совершать какие-либо действия, оказывать сопротивление".

Мы столь подробно останавливаемся на этих печальных подробностях, чтобы подчеркнуть, что первоначальное заключение о смерти не давало возможности в чем-либо упрекнуть сотрудников ДКНБ. Однако позже, видя настойчивость родственников и адвокатов, руководство ДКНБ сочло нужным выразить свое соболезнование и даже предложить свою помощь в организации ритуальных процедур. Еще позже было возбуждено уголовное дело в отношении сотрудников ДКНБ, которое вела военная прокуратура Шымкентского гарнизона. По словам военного прокурора Шымкентского гарнизона, в январе 2002 года дело было на стадии следствия. На тот момент все еще в качестве главной рассматривалась версия о смерти К. Беимбетова от введения неправильного лекарства, которая бы позволила сотрудникам ДКНБ не выступать в качестве главных обвиняемых. В мае 2002 года адвокат К.Беимбетова сообщила, что дело все еще не закончено, но версия, что К. Беимбетов получил свои повреждения в результате выпрыгивания из автомобиля ,уже не рассматривается.

Мы далеки от мысли давать оценку правомочности действий сотрудников ДКНБ и приводим все эти подробности лишь потому, что эти факты являются достоянием общественного сознания, где все они много раз переосмысляются и переинтерпретируются. Тот факт, что К. Беимбетов был сначала переведен из КНБ в ГОВД, а потом в больницу под чужим именем, свидетельствует, по мнению семьи и адвокатов погибшего, о том, что сотрудники КНБ пытались замести следы. Также поведение руководства ДКНБ дает основания родственникам подозревать его в том, что оно чувствует свою вину.

В такой ситуации, конечно, действия ДКНБ объективно играют на руку сторонникам ХТИ, так как, благодаря этим действиям, создаются новые "мученики за веру" и люди отказываются видеть в силовых органах защитников своих интересов. Это лишь повышает привлекательность ХТИ. Насколько можно судить по высказываниям семьи погибшего, жестокость ДКНБ объясняется стремлением показать начальству плоды своей работы, которая на самом деле не ведется, и объяснить жителям, "кто в городе хозяин". Конечно, это пристрастное мнение, но и его нельзя сбрасывать со счетов потому, что справедливость его отчасти подтверждается и тем фактом, что после гибели К. Беимбетова деятельность ХТИ в Кентау не прекратилась, что дает основания сомневаться в эффективности работы местного ДКНБ. В результате молодые люди в Кентау (по свидетельству беседовавших с ними журналистов) хотят жить в светском, а не в религиозном государстве, "но "Хизб-ут-Тахрир", в отличие от нынешней власти, не врет", говорят они. И полагают, что государство, построенное по законам шариата, будет меньше подвержено коррупции и прочим язвам, насквозь проевшим современный Казахстан.

Подводя итоги, можно отметить, что распространение идей ХТИ в Южном Казахстане обусловлено следующими обстоятельствами:

1. Люди привыкли к доминированию коллективных форм социальной жизни (трудовые коллективы в городе и соседские и семейные общины в сельской местности), поэтому слом этих привычных институтов на протяжении 90-х обусловил потребность быть включенными в какие-то новые формы социальной организации. Эти новые формы нужны для противостояния атомизации социальной жизни и преодоления ощущения своей заброшенности и никому ненужности. В условиях отсутствия интереса государственной власти к консолидации людей и разрушения привычной городской социальной инфрастуктуры именно малые города с резко сменившимся населением и неустоявшимися стереотипами социальной жизни в новых условиях становятся благоприятной средой для распространения идеологии альтернативных организаций, объединенных конспиративной структурой и ясной и простой идеологией.

2. Идейный вакуум, сложивший на протяжении 90-х годов, обусловил стремление людей к консолидирующей идеологии. Предложенный сверху вариант этнизированного видения мира не мог стать преемником господствовавшей советской идеологии по нескольким причинам:

А) Этническая консолидация как модель не могла непротиворечиво объяснить легитимное присутствие по соседству иноэтничного населения и актуализировала различного рода субэтнические и внутриэтнические солидарности;

Б) Этнос как социальная категория был закрыт для рефлексии, а люди, уже оказавшиеся за пределами привычной среды, не могли слепо верить любым умозрительным конструкциями, пришедшим извне: им нужны были верифицируемые сообщества "своих" или "близких". Они же не удовлетворялись абстрактными призывами к единству со всеми "нашими" в этническом смысле.

С другой стороны, этническая идеология подготовила сознание людей к тому, что господствующей формой социальной жизни являются группы людей, объединенные общей целью.

Идеи национального возрождения включали в себя заметные апелляции к исламу как к одной из серьезных сторон активно развиваемой этнической идентичности. Неудивительно поэтому, что именно ислам стал наиболее распространенной формой мировоззрения. Причем ислам, рожденный не усилиями доморощенных авторитетов, к которым часто было скептическое отношение, но ислам, привнесенный более правоверными (так традиционно считалось) южными учителями, которое и стали распространять ту форму исламской идеологии, которой сами владели, – в виде социально-политических идей ХТИ. Как нам представляется, социальное реформаторство было главным притягательным моментом для довольно секуляризированного казахского населения. То есть они искали не только религиозного откровения, но и выхода протестным настроениям. Не случайно поэтому главным ареалом ХТИ оказался Южный Казахстан, который граничит с Узбекистаном и имеет на своей территории несколько крупных исламских святынь.

3. Одной из важных предпосылок является также отсутствие у власти авторитета насущного социального института, к которому бы люди обращались в случае своих проблем и трудных моментов в жизни. Эта ситуация усугубляется не всегда адекватными действиями силовых органов, делающих упор на административно-репрессивные меры, что еще более удаляет их от населения и лишает его поддержки. Это особенно ярко проявляется в небольших городах, где слабы традиции гражданского контроля за деятельностью силовых органов и механизмы эффективного разделения властей.

Коль скоро было бы крайней степенью наивности ожидать резкого улучшения социально-экономической ситуации как базового фактора, определяющего социальную неустроенность, питающую социальное недовольство и восприятие альтернативных социальных программ, то мы можем предлагать лишь меры, направленные на снижение конспиративной популярности ХТИ и повышение уровня доверия к власти.

Среди этих мер должна быть названа контрпропаганда – лишение ХТИ ореола мучеников за веру, объяснение социальной и политической, а не религиозной природы программ этой организации. Не лишним было бы познакомить население с реакцией на деятельность ХТИ других исламских государств.

Второй главной задачей является повышение уровня доверия людей к власти и стремление к созданию условий для их плодотворного сотрудничества, в том числе и в деле противодействия религиозному экстремизму.

***

Бабаджанов Бахтияр 2001 О деятельности "Хизб-ут-Тахрир аль-ислами" в Узбекистане \ Ислам на постсоветском пространстве: взгляд изнутри. М.: Карнеги, С. 153-169.

Ботобеков Уран 2001 Внедрение идей партии "Хизб-ут-Тахрир ал-ислами" на юге Киргизии\ Ислам на постсоветском пространстве: взгляд изнутри. М.: Карнеги, С. 129-152.