Инна РУДЕНКО
Елена ДУДА

Наш герой Артем Воронин решился на переезд из Киргизии в Россию - почти без денег, почти без поддержки. Помогают ему только "Комсомолка" и брянский фермер, которому позарез нужны работники... Хозяин разрешил жить пока бесплатно - лишь бы дом топили и охраняли. Мы еще не знали, что помощь эта будет единственной...

Миграционная служба: "Вы не наш клиент"

- А ну не материться, у меня приличные клиенты! - рявкнула на выпивох буфетчица в единственной в райцентре забегаловке, куда мы зашли погреться. И шепотом: - Это тот самый Артем?

Приезд Артема Воронина к фермеру Ливанцову, пытающемуся с помощью переселенцев возродить заброшенную деревню Ульянов Гай, здесь теперь - наиглавнейшая новость.

- Это вроде вы в "Последнего героя" играете, да? - допытываются местные мужики. - Ждете, когда парень начнет на кузнечиков охотиться?

Но мы всего лишь идем самым типичным путем небогатого переселенца из СНГ. И теперь отправимся туда, куда в первую очередь идут все переселенцы, - в миграционную службу. Нам надо выяснить, может ли Артем получить статус вынужденного переселенца, а с ним денежную субсидию.

В кабинете миграционной службы районного городка Почеп представительный мужчина в костюме-тройке что-то растолковывал двум посетительницам с тревожными глазами. Скоро такие же глаза будут у нас.

- Здесь решают проблемы мигрантов?

Наверное, в этот момент Олег Коберник, главный специалист по делам миграции Почепского района УВД Брянской области, почувствовал себя гером пьесы, давным-давно выученной наизусть.

- Вот все так думают: раз миграционная служба - значит, все дела мигрантов решаются здесь. Дорогие мои, мы занимаемся только вынужденными переселенцами.

- А разве у нас бывают другие? - удивились мы хором.

Маленькое отступление. Вынужденные переселенцы - чисто российское изобретение. В других странах такого термина вообще нет. Есть беженцы и репатрианты (возвращающиеся на историческую родину). У нас же вынужденными переселенцами могут стать только счастливцы с российским гражданством.

Так что следующий вопрос Олега Николаевича был ключевым в нашем разговоре.

- У вас гражданство Киргизии?

Если бы Артем сказал "да", мы бы распрощались с милейшим Олегом Николаевичем тут же.

Свой старый советский со штампиком российского гражданства наш доброволец выложил на стол как козырный туз. Хочу, мол, называться " вынужденным". Имею право?

- Понятие "вынужденный переселенец" предполагает, что вас в своей республике преследовали по национальному признаку или по признаку вероисповедания, - лекторским тоном произнес Олег Николаевич. - Все остальные - добровольные. Ими мы не занимаемся. Вот вас преследовали?

- А что школы русские закрываются - это не преследование? - Артем называет одну из настоящих причин. Переселенцы, собственно, не себя "перевозят" - они вырывают из чужой культуры своих детей.

- По сути - да, по инструкции - нет, - вздохнул чиновник.

- А если приврать? - пошла я в наступление. - Сочинить, что Артема, избили, а милиционеры ему заявили - дескать, мы вас защищать не будем, вы русский, а Киргизия - для киргизов.

(Я не выдумала этот пример. Я знала переселенца, который только на основании таких же слов получил удостоверение вынужденного переселенца. Ни в одной инструкции не требовалось подтвердить слова документами!)

Олег Николаевич насторожился:

- Да, так было. Но когда наша служба перешла в ведение МВД, многое изменилось.

- А есть какой-нибудь выход?

В ответ он достает пухлую папку.

- Вот у русской женщины из Таджикистана убили мужа, мать, сестру. Есть все документы, подтверждающие, что убийцы - таджики. Она получила статус вынужденного переселенца.

- То есть нужно было дождаться, чтобы мне по морде в Киргизии дали, - мрачно заключил Артем.

- Ну зачем так грубо, - огорчился Коберник. - Вы имеете право сочинить в анкете что угодно. Но вряд ли вам это поможет. В Киргизии все спокойно. Так что вы - не наш клиент.

- Кто ж тогда ваш клиент?

- В том-то и проблема, - опечалился чиновник. - Вынужденных переселенцев все меньше становится, а без российского гражданства у нас делать нечего: его придется ждать пять лет, если нет льгот.

Участники нашей акции падают духом

- То есть, если к нам приедут русские без российского гражданства, мы не сможем их тут устроить? - ворвался в разговор наш фермер, для которого последняя фраза Коберника стала потрясением.

- Ну... Если они только не ваши родственники...

Это, если разобраться, катастрофа. Теперь, чтобы пригласить мигрантов на работу, фермер должен подать заявку в районную миграционную службу, и если ему дадут добро, за каждого рабочего он заплатит миграционную пошлину в сто долларов. Но в том то и дело, что он не хочет гастарбайтеров-сезонников. Леня мечтает, чтобы люди приехали в Ульянов Гай навсегда. Чтобы была община.

- На своей идее я поставил крест, - мрачно подытожил Ливанцов. - Буду приглашать россиян. Писем из России тоже много...

Но мы решили сделать еще одну попытку узнать: должен ли переселенец выживать в одиночку? Нет ли у главы района идей, как помочь мигрантам?

"Деревня стерлась, а грань осталась"

- Вы зачем его силой притащили? - обрушился на нас глава Почепского района Николай Козулин.

Артем принялся было объяснять, что уехать из Киргизии он хотел давно, но Николай Михайлович перебил:

- Надо сделать так, чтобы люди к нам сами ехали, чтобы знали: помощь им будет оказана! Но и чтобы работать готовы были на селе. Просто переселенцы нам не нужны.

- Но у вас деревни умирают!

- Вот! - оживился глава района. - Почему умер тот же Ульянов Гай? Помните, как в 60-х решили стереть грань между городом и деревней? И что? Деревня стерлась, а грань осталась. И вообще: через сорок лет численность населения России будет доведена до семидесяти миллионов, - вдруг понизил он голос, - есть на то секретная программа ЦРУ...

- О! Давайте ударим по вредительству своей позитивной программой! - я даже обрадовалась такому повороту.

- Не уповайте! - остановил меня глава района. - Федеральной программы помощи мигрантам нет. А что мы можем сами?

- У фермеров рабочих рук не хватает. Нужно помочь людям только первое время, а потом они отработают, - возразил Леня.

- Что они отработают? Один наш фермер вырастил лекарственные травы на плантациях. А сбыта нет. Бесплатно - все заберут! За деньги никто не хочет, - загрустил Козулин. - Ты, Леонид, подумай лучше, как будешь со своим работником расплачиваться. Смотри, чтобы без обмана. На тебя вся страна смотрит.

Главный районный чиновник зрил в корень. Бесправным положением мигрантов кто только не пользуется. Древнегреческие рабовладельцы в сравнении с некоторыми сельскими "работодателями" - продвинутые менеджеры. Кто не хочет платить своим - подкупает мигрантов предложениями жилья и работы, отбирает документы, и дальше начинается каторга.

Я-то не сомневаюсь: если бы наш Леня хотел выписать себе "рабов" из СНГ, он бы никогда не решился сделать это под колпаком у "Комсомолки". Договорились так: наш доброволец устраивается в фермерское хозяйство "Русское" рабочим. Твердая зарплата - 1000 рублей в месяц плюс "гонорар" за работу на пилораме. Будут, пока нет полевых работ, пилить лес (которого в собственности у Леонида 4 гектара). Кроме того, Артем будет помогать управляться с животными, латать забор и чинить тракторы-бульдозеры, готовясь к весеннему севу.

...Через несколько дней Артем позвонил в Москву. Сообщил, что починили пилораму и уже получили первые заказы. И что были у них гости из Молдавии. Посмотрели и решили тоже перебираться.

- Спасибо "Комсомолке". Здесь тяжело. Но здесь Россия...

Мы будем следить за судьбой нашего переселенца и деревни, в которую возвращаются люди.

КСТАТИ

Сколько в России переселенцев?

По данным Госкомстата, в России сейчас зарегистрировано около 300 тысяч иностранных специалистов. Из них около трети выбрали на жительство Москву. 10 процентов приехали зарабатывать деньги в Ханты-Мансийск, около 5 процентов выбрали Приморье, еще 5 - Ямало-Ненецкий АО, по 2 - 3 процента переехали в Краснодарский, Хабаровский и Красноярский края. В остальные и того меньше.

Кто к нам едет?

Больше всего строителей: 30 процентов мигрантов находят работу в строительстве, 18 процентов - в промышленности, 10 процентов - в сельском хозяйстве, 7,3 процента - в сфере услуг.

Сколько мигрантов нужно?

Правительство утвердило миграционную квоту на 2003 год: к нам на работу могут легально приехать 538 тыс. человек.

ВЗГЛЯД С 6-го ЭТАЖА

"Полюби меня, Родина!"
Послесловие к очень доброй книге, которую вопреки злости взрослых и своей боли написали дети-мигранты

Если бы взрослые, затевая свои любые дела, думали о том, как эти дела отразятся на детях, - скольких бед и пакостей мы б все избежали!..

Передо мной книга, написанная детьми мигрантов. Людей, чья жизнь неожиданно трагически разломилась, оторвалась от корня и обрекла без вины виноватых на скитания, мытарства, боль. Книга - итог первого Всероссийского литературного конкурса детей мигрантов "Полюби меня, Родина!"

Что видят детские глаза, чувствуют детские души? "Когда я приехал в Пензу, почему-то мне никто не обрадовался. Люди всегда неприветливые, хмурые: или молчали, или ругались. И почему-то исчезла добрая мамина улыбка. Папа всегда за что-то сердился на маму, а главное, на меня, когда я просил кушать. Тогда он говорил, что будет кормить меня только ремнем. Казалось, я один виноват во всем. В общем, папа нас с мамой все-таки выгнал". (Родион Бабич из Самарканда).

"В поселке к нам, переселенцам, отнеслись, как к незваным гостям, которые ворвались в чужую размеренную жизнь и которые наверняка захотят ее испортить. И мне предстояло учиться, строить свои отношения с людьми, которые не стеснялись тыкать в тебя пальцем и даже презирать, унижать, тем самым показывая, кто здесь хозяин, а кто временный гость". (Наташа Римкевич из Киргизии).

"Живем уже 7 лет в холодных вагончиках на краю города. Ходим с братом в школу за два с половиной километра через поле и овраг... Мама не получает зарплату уже больше полугода. Отец с работы уволился, так как заболел брат. У него порок сердца. Много денег уходит на лечение и питание. Зачем нужен этот статус вынужденного переселенца, если за него мы получили за три года всего 330 рублей. Родины-матери у меня нет, есть мачеха, которая ни признавать, ни помогать не хочет". (Юля Кондратьева из Таджикистана).

Но удивительное дело: книжка "Полюби меня, Родина!" получилась какой-то очень светлой.

Дети не взрослые: в их бесхитростных рассказах нет и капли злости. Тем паче ненависти. Есть искреннее недоумение: "Родился я в городе Кишиневе. Помню красивый зеленый город, много солнца, цветов, фруктов, но главное - это люди: улыбчивые, доброжелательные, весело обращавшиеся ко мне как на русском, так и на молдавском языках. Мне казалось, что все меня любили, а я действительно любил всех. И вдруг все изменилось. По улицам стали ходить толпы людей со злыми лицами, размахивали флагами, грубо кричали на русском и молдавском языках: "Русские, вон из Молдавии!", "Чемодан - вокзал - Россия!" - и другое, подобное этому". (Станислав Славинский).

Есть печаль, но она по-пушкински светла: "В день моего рождения под окнами нашего девятиэтажного дома в Грозном мы посадили тополек. С каким восторгом я бегала сообщать бабушке о каждом его новом листочке! Тополек тянулся вверх вместе со мной. Но однажды страшное слово война заставило мою семью быстро собрать вещи и уехать. Бабушка строго сказала: "Возьми самое дорогое". Я побежала в страхе к своему топольку и сорвала маленькую веточку... Кто-то сказал, что наш дом разрушен, на том месте танковый плацдарм. Но почему часто по ночам мне снится один и тот же сон? Я слышу чей-то голос. Он просит о помощи. Значит, мой тополек жив и надеется на встречу?" (Катя Кузьмина).

А как зорко и скрупулезно даже детские глаза замечают тех, от кого исходит добро! Даже девочка Юля, которая назвала Родину мачехой, не смогла не сказать спасибо главе администрации Борисоглебска, который помог собрать деньги на операцию брата. А Саша Прокопенко не забыл упомянуть и вовсе не знакомую женщину, встретившуюся на пути скитаний его семьи. Увидев, как легко для русской зимы одеты беженцы из Абхазии, та отдала им свой платок и варежки. Скитания кончились: "Теперь наша Родина - имя Доброе, которое по-доброму отнеслось к нашей семье".

...Читая книгу детей мигрантов, я вспомнила увиденную как-то в Чехии выставку рисунков детей заключенных из фашистского концлагеря Терезин. Не темный мрак - чистая радость этих рисунков поразила. Мама, цветы, бывший дом, друзья, снова мама... Детская душа инстинктивно мудра - она знает, как сохранить себя во мраке, хаосе и злости. Жаль, что, взрослея, мы теряем эту способность.

Это последнее явно не относится к тем взрослым, кто придумал, провел конкурс рассказов детей-мигрантов. И создал, и прекрасно издал такую поучительную книгу. Можно только гордиться тем, что во главе этого замечательного дела стоит журналист Лидия Графова, председатель Исполкома "Форума переселенческих организаций", которая начинала свой путь в "Комсомолке".

На фото: Этот домик Артем собирается подлатать
Фото: Дмитрия ЛУЧЕНКО