СМЕРТЬ ИМ К ЛИЦУ
Мишель Уэльбек между 11 сентября и войной с Ираком
Кирилл Куталов

Роман Уэльбека "Платформа" вызвал скандал во Франции, автора чуть не посадили. За политическую некорректность, разжигание межнациональной и прочей розни. Писателя обвинили в ненависти к исламу и не только. Уэльбек, слава Богу, на свободе, но роман его, особенно в свете последних событий - в том числе и предстоящей, судя по всему, военной операции в Ираке, - не просто актуален, он смертельно актуален. Только что в России вышел его перевод на русский (Мишель Уэльбек. Платформа: Роман / Пер. с фр. И.Радченко. - М.: Иностранка, 2003, 344 с.).

Если белый человек еще в состоянии делать что-то красиво, так это умирать.

Не в результате теракта - все, кто умирает в результате теракта, умирают одинаково. Белый человек умеет красиво умирать, выжив после теракта.

Герой "Платформы" Мишеля Уэльбека - стопроцентный белый человек. Европеец. Один из "золотого миллиарда". Государственный служащий, чиновник Министерства культуры, получивший после смерти отца наследство, которое позволяет ему никогда больше не работать. Он ненавидит арабов, китайцев, разговоры о правах человека, свободный рынок, экологов и американцев. Возможность или невозможность заняться сексом - единственный критерий, по которому он оценивает женщин. Ему сорок лет. Для европейца это очень немного. Он чувствует себя старым. Он говорит: "В большинстве жизненных ситуаций я ощущал в себе пустоту вычищенного пылесоса". Он боится детей. Он не испытывает скуки - его не раздражает монотонное повторение одного и того же. Он - продукт информационного общества, не приспособленный ни к чему, кроме передачи информации. Он ничего в жизни не делал со страстью. Он знает, что никогда не будет счастлив.

Государство, в котором он живет, - "страна умеренного социализма, где обладание материальными благами неукоснительно охраняется законом, а банковские вклады защищены могущественными государственными гарантиями". Даже вкалывая по девяносто часов в неделю, в этом государстве невозможно добиться значительного увеличения благосостояния, поскольку с ростом доходов растут налоги. В этом государстве все просчитано на много лет вперед. Это государство "скуки и угрюмого бюрократизма".

Европейцы Уэльбека не размножаются. Европейцы Уэльбека уже давным-давно поделили все рынки. У европейцев Уэльбека нет места для следующего шага. Европейцы Уэльбека вымрут, если не найдут пространства для экспансии. Вымрут от замерзания, поскольку любая система должна осмысленно расширяться.

Цивилизация, перешедшая от производства к оперированию знаками, может производить только знаки. Знаки собственного успеха и благополучия. Знаки собственного счастья. Стопроцентный европеец Уэльбека может испытывать нечто похожее на счастье только в момент оргазма. Секс для него - это единственный возможный прорыв в реальность, единственное оставшееся доказательство реальности бытия. Это было сказано в "Элементарных частицах": "Последний западный миф гласит, что надо заниматься сексом, что это вполне возможно - заниматься сексом". В "Платформе" миф подвергнут пересмотру: заниматься сексом можно, но только не в Европе - здесь секс так же отчуждается, как и прочие потребительские практики. Секс (и счастье) возможны лишь в странах третьего мира. Там, где - как на рекламном проспекте - пальмы, белый песок, лазурный океан и проститутки, говорящие на ломаном английском.

Принципиальной разницы между секс-туризмом и интервенцией в Косово для Уэльбека не существует. И то и другое - варианты экспансии, экспорт ценностей, поиск свежих услужливых тел для воплощения тяжелых фантазмов стопроцентного европейца. Секс-туризм, военный туризм, либеральный туризм - белый человек способен реализоваться только вне своей привычной среды обитания. Насилие тотально, можно лишь рассматривать его разновидности - цивилизованное и первобытное.

Герои "Платформы" создают наконец рай, каким они его себе представляют. Сеть отелей, работающих по программе "галантного туризма" - двусмысленно-нейтральный галлицизм для прессы, - приносит сверхприбыль даже в межсезонье. Как такового расизма в их действиях нет. Есть экспансия либидо. Есть цель - вернуть западному человеку право на наслаждение. Есть страны, населенные сильными и неиспорченными мужчинами и женщинами - телами для получения удовольствия. Есть работник службы газоснабжения из Парижа, собирающийся взять одно из этих тел в жены.

На протяжении романа сцены насилия встречаются неоднократно - они проходят фоном к основному повествованию, и герои не всегда их замечают. Массовые беспорядки в Париже, насилие на улицах и в метро, негатив "секс-туризма": банда выходцев с Антильских островов насилует и избивает в вагоне подземки сотрудницу туристической компании, отвечающую за связи с общественностью.

В одну из ночей свежевыстроенный рай оказывается сметен взрывом бомбы, начиненной гвоздями. Бомба заложена исламскими террористами. Парижский газовщик, которому оторвало обе ноги и разворотило осколком живот, умирает счастливым. Он сумел прорваться к реальности - чем бы она ни была и как бы он себе ее ни представлял.

По Уэльбеку, Запад - это не развращенность. Это болезнь. Смертельная усталость. Равнодушие. Уверенность в своем превосходстве. У Запада нет врагов - есть лишь то, что мешает получать наслаждение: ислам, Ирак, Северная Корея, Китай. Чтобы ненавидеть что-либо из этого списка, Западу требуется усилие, поскольку ненависть - слишком сильное чувство. Его сложно вписать в привычный круг потребления, за исключением тех случаев, когда только ненависть и помогает поддерживать в себе жизнь. Например, если женщина, с которой ты собирался провести остаток своих дней в тобой же построенном раю, умирает на твоих глазах, прошитая очередью из автомата Калашникова. Если смерть оказывается сильнее наслаждения.

Герой "Платформы" не способен долго испытывать ненависть. В глубине души он убежден, что ислам обречен - он рано или поздно падет под натиском глобального порядка. Герой "Платформы" не видит в наступлении глобального порядка ничего хорошего. Он убежден также, что обречен не только ислам, но и вообще все. Он убежден в том, что если что и останется на планете Земля, так это лишь Майкл Джексон, как высшее выражение воли к однообразию и гомогенности - не белый и не черный, не старый и не молодой, не женщина и не мужчина.